Глава 16. Известие.
Галина Григорьевна готовилась к вечернему выходу в театр. Новая постановка, судя по отзывам знакомых, была восхитительна. Супруги тоже решили приобщиться к высокой силе искусства и взглянуть на нее.
Сегодня графиня решила облачиться в новое платье современного кроя. Его основу составлял яркий голубовато-синий атлас, из которого был сшита большая часть наряда. Лиф и рукава-фонарики из белого шелка смотрелись практически невесомыми и придавали образу обладательницы исключительную женственность и нежность. На границе материалов располагалась вышивка из золотых ниток в виде ленты. Также две подобные, но вертикальные полоски находились на передней полочке практически по ее краям. В центре же между ними была помещена легкая аппликация серебристыми шелковыми нитями, состоящая из мелких цветочков и веточек.
На голове Оболонская решила соорудить нечто грандиозное и пафосное. Подобные прически были более свойственны временам Екатерины. Но почему то у Галины Григорьевны появилось стойкое желание сделать нечто подобное из своих волос. Благодаря тому, что графиня имела довольно густую шевелюру, она могла позволить себе любые самые замысловатые эксперименты с волосами. Именно, потому она с такой радостью в свое время встретила желание модниц отказаться от париков. В общем, несмотря на сооруженный «дом» на голове. Выглядел он вполне милым и живым, а не безжизненными, как прочие шедевры из чужих волос. Приглашенная помощница цирюльника зачесала волосы спереди высоко назад, по бокам до самой макушки завила их щипцами в аккуратные кудряшки, из задних прядей сформировала строгие крупные локоны. Венчали сотворенное «безобразие» длинные гусиные белые перья на затылке. Мария, как раз управилась с волосами графини, когда на пороге комнаты неожиданно возникла горничная со словами:
-Барыня, к вам это...Ольга Павловна пожаловали-с. Барин уже спустился сестру вашу принять.
-Хорошо. Ступай и скажи Оленьке, что я сейчас спущусь.
Бориса Михайловича совсем не обрадовал визит кузины жены. Из-за вздорности ее характера Оболонский недолюбливал родственницу. Кроме того, виделись они с сестрой недавно, и пары дней не прошло, и он искренне не понимал, какая необходимость у последней так часто посещать их дом. Еще больше Бориса Михайловича удивило желание свояченицы непременно лицезреть его. К моменту, когда Васька-привратник сообщил сию пренеприятнейшую новость, Борис Михайлович уже успел закончить свой туалет. Он предстал перед неожиданной визитершей при полном параде: напудренный, надушенный, в кафтане и панталонах из голубого шелка, в накрахмаленной белой кружевной сорочке и шелковом камзоле. Тем не менее, являясь ярым приверженцем правил хорошего тона, Оболонский никак не выразил своего отношения ни к гостье, ни к ее приходу.
-Ольга Павловна, голубушка! Какой приятный сюрприз, - любезно приветствовал он родственницу.
Внешний вид кузины жены удивил графа, ведь несмотря на вечернее время она была одета в грубое теплое дорожное платье в крупную зеленую клетку. Поверх был накинут полушубок из красного сукна, отделанный спереди белым мехом. На его лифе были вышиты две вертикальные полоски из ярко-голубых мелких васильков. Волосы собраны в строгую прическу и спрятаны под шляпку, обтянутую хлопковой тканью в красно-зеленую клетку. Головной убор завязывался широкими шелковыми белыми лентами в бант под подбородком.
-Добрый день, дорогой свояк! Как ваше здоровье? Говорят, весенняя погода крайне неблагоприятна для людей старшего поколения.
Внутри Бориса Михайловича снова поднялась волна негодования. Ольге Павловне всегда хватало и пары минут, чтобы вывести Оболонского из состояния душевного равновесия, подобрав нужные слова. У нее, прямо таки, был талант подобного рода.
-Уж, вечер на дворе…Но вашими молитвами, самочувствие мое прекрасное, да и весна на нем никак не отражается, - сказал Боис Михайлович весьма довольный своим спокойным и вальяжным тоном, - Чем же мы обязаны чести видеть вас? - не смог скрыть своего любопытства граф.
-О! У меня потрясающие новости, но касаются они вашей жены, а потому говорить о них в отсутствии моей сестры считаю неприличным! - жарко воскликнула Ольга Павловна.
-Тогда может чаю? Наша стряпуха такие пироги испекла — пальчики оближешь, - предложил на правах гостеприимного хозяина Оболонский.
-Не откажусь. Я к вам прямо со службы, а потому несколько проголодалась.
-Не думал, что вы посещаете молебны, - безучастно произнес Борис Михайлович.
В следующий момент, он практически оглох от восторгов собственной жены:
-Оленька! Как я рада! Какими судьбами?
Галина Григорьевна крепко сжала в объятьях сестру, словно не видела ее вечность.
Когда бурные эмоции несколько улеглись, дамы расположились на диване.
-Вот, вы все обещаете Гришеньку навестить...
-Грешна, грешна, - шутливо отмахнулась Оболонская от обвинений сестры, - Но в следующие выходные непременно. Сколько ему?
-Три месяца уже, - гордо произнесла Ольга Павловна и привстала, слегка покрутилась, демонстрируя фигуру, - А так ведь и не скажешь, что я родила всего пару месяцев назад. Талия почти, как в девичестве.
Галина Григорьевна улыбнулась, зная характер сестры непременно чем-то бахваляться.
-Вы прекрасны, ma cherie! Решили нанести нам визит, чтобы выслушать мои комплименты?
Словно спохватившись, Ольга Павловна даже в лице переменилась:
-Ой, забыла совсем. Я же это...по делу.
Галина Григорьевна не удержалась от смеха:
-Вы по делу? С каких пор? И по какому же?
Но Ольга Павловна стала подозрительно серьезной.
-Помните вы как-то говорили мне, о неком Фаронове. Ну, том холо... человеке, коему дворянство пожаловали?
-Да, - изумилась Галина Григорьевна.
-Сегодня в церкви один дворянин просил о нем батюшку помолиться...
-Госпади, что с ним? - всполошилась не на шутку Галина Григорьевна. Борис Михайлович же с интересом наблюдал за реакцией супруги.
-Как я поняла, есть некий человек — Тушкевич. Он утверждал, будто вы его любовница.
-Что за вздор?! - возмутилась Оболонская, - причем здесь... Фаронов? Что с ним? Ради Бога, ну не молчите вы! - Галина Григорьевна почти готова была вцепиться в сестру и трясти ее, трясти, пока она не скажет ей все, что знает. Ей стоило больших усилий найти иное применение своим рукам.
-Он вызвал этого негодяя Тушкевича на дуэль за нанесенное вам оскорбление.
-Что? - изумился Борис Михайлович, до этого молча наблюдавший за беседой.
-Не перебивайте меня! Я и сама запутаюсь, - попросила Ольга Павловна, и супруги послушно превратились в безмолвных статуй, с огромным трудом сдерживая свое нетерпение, - Так вот, после нанесенного вам оскорбления Фаронов потребовал сатисфакции у Тушкевича. Все держалось в строжайшем секрете. Но теперь, после исхода дуэли дело предастся огласке.
-Но на каком основании он решил защищать честь моей жены? - не унимался ошарашенный Борис Михайлович.
-Что с ним? - взволнованно спросила Галина Григорьевна.
-Как я поняла со слов его друга, он ранен и при том серьезно.
-Госпади! Я должна его видеть! - Галина Григорьевна вскочила с дивана с полоумными глазами и начала метаться по комнате, звоня в колокольчик. На зов явился Васька, коего она отправила на конюшню, приказав Федьке карету закладывать. А сама принялась кликать горничную, чтобы та ей принесла накидку.
Борис Михайлович пытался остановить жену в ее сумасшедшем порыве, умоляя одуматься и не позорить себя подобными визитами.
-Честь имени, все, что волнует вас! Ненавижу! Боже, как же я вас ненавижу! - прокричала она в исступлении.
Борис Михайлович схватил жену за руки и опустился перед ней на колени, умоляя не совершать глупостей.
В ответ она лишь зло прошипела:
-Пустите! Не смейте удерживать меня! Я все равно поеду к нему!
Видя невменяемое состояние жены, Борис Михайлович почел за лучшее не мешать ей в осуществлении безумства. Она же, едва услышав о готовом экипаже, кинулась к нему в чем была. Оболонский пытался догнать ее с накидкой в руках, но жены и след простыл. Он стоял пораженный с глупым выражением лица, наблюдая, как карета с грохотом несется прочь от дома.
Только сейчас он увидел позади себя ошарашенную Ольгу Павловну. Вряд ли, своячница ожидала подобного поведения сестры, после принесенного ей известия.
-Вы довольны? - зло процедил Борис Михайлович, словно нашел виновника всех бед и разладов в семье.
-Я...я ничего не понимаю, - призналась изумленная Ольга Павловна, - Я лишь считала, что подобные вещи должны быть вам известны. Ведь речь идет о чести вашей жены. Если бы я знала...
-Довольно! Вы в курсе, где живет этот спаситель чести? - спросил крайне обескураженный Борис Михайлович.
-Он снимает комнату в доме на пересечении Малашинковского проспекта и Мытнинской улицы недалеко от нас. Что вы собираетесь делать?
-Нанесу визит нашему спасителю, - коротко и без обиняков ответил Оболонский.
Не медля более ни секунды, граф вернулся в дом и потребовал, чтобы Васька ему редингот принес. Он взял извозчика и поехал к защитнику поруганной чести.