*Бородатик с уточкой при ближайшем рассмотрении оказался вовсе даже не агрессивным, а вовсе наоборот, - дружелюбным. И Топтыжка уже пожалел о том, что слово, хоть и без крылышек, в отличие от всяких разных достоинств, но вылетит, - не поймаешь. Загладить свою вину можно было только одним способом, объединиться с Непоймичо против поддельного ящика якобы с пчелами. Он уже начал растягивать рот в добродушной улыбке, обращенной к уточке, но закончить это занятие не успел. Отдавленная лапа немедленно потеряла чувствительность, в глазах потемнело, а в ушах зашумело...
Как долго было темно в глазах и шумно в ушах Топтыжка определить не смог. Очнувшись, огляделся вокруг и пробормотал, впрочем, совершенно беззлобно:*
-Прямо кунсткамера какая-то... Товарищ Обухов, а че только поздороваться-то?
Ненене, не надо бинтика, он же у вас не элластичный? А вообще вы очень предусмотрительно обмотались. Если собрались общаться с этим кубическим самозванцем в окулярах, то амортизация просто необходима.
*Он покосился на Пчеловода и, на всякий случай попятился поближе к дереву, чтобы в случае чего, забраться на него и оказаться вне досягаемости агрессора. Но его отвлек (отвлекла, отвлекло) рояль, выбравшийся из кустов. Чувство прекрасного медведям совсем не чуждо. И на ухо Топтыжке никто не наступал, в отличие от лапы (не мог же он сам себе на ухо наступить). Растрогавшись и смахнув скупую слезы с мохнатой щеки, он с умилением посмотрел на рояль.*
-А "Мурку" можете?