"White Blood"

[Мarat]

White Blood.

Жанр: dark fluff, мистика.
Автор: Marat. SnowWhite — женский взгляд, муза, поджопник.
Фотограф: Marat.
Возрастной рейтинг: 17+


"Save me
Even as you break me
Every time you rape me
Leave me coming all undone
Praise me turn your back and hate me
Every time you waste me
Keep me underneath your thumb"

Seether - Roses


Эпизод первый - "The Devil's Concubine"
Эпизод второй - "The Midnight Visitor"
Эпизод третий - "Monster inside me"
Эпизод четвертый - "What will you blossom Into"

[SnowWhite]

Разделитель :3

[Мarat]

есть спойлерные и эротические каты.

Эпизод первый: "The Devil's Concubine".

Thievery Corporation-Beautiful Drug


Не нужно комнат привиденью,
Не нужно дома;
В твоей душе все коридоры
Ему знакомы.

Ужасна призрачная полночь,
И нет огня,
Но хуже, если гость приходит
Средь бела дня.

Глухая поступь в старом замке
Не так страшна,
Как стерегущая безлунной ночью
Вас тишина.

Пускай твое орудье грозно
И дверь прочна,
Она не остановит призрак,
Что бродит -- в нас.

(Эмили Дикинсон)


Уже в тридцатый раз за последние пять минут подруга Ханна обеспокоенно пытается распознать во мне признаки ухудшающегося самочувствия. Я этого не вижу, но чувствую как ее живой взгляд скользит от моего темени ко лбу и обратно, каждый раз, когда мне приходится вытирать пот с виска, поправлять карнавальную мантию или облокачиваться на холодную стену для поддержки.
Но беспокойство подруги нисколько не нервирует, потому как я точно знала, что Ханна никогда не станет меня расспрашивать, не предложит воды, не попробует ослабить завязки костюма, и вообще, постарается не выказать своей озабоченности (последнее выходит у нее весьма безуспешно, должна заметить). Я никогда не говорила ей о том, как мне претит буйная забота окружающих, как мерзко я чувствую себя, когда люди лезут ко мне с «помощью» (а на деле делают только хуже: заставляют меня чувствовать себя беспомощным инвалидом), ведь ей это известно и без моих объяснений. У старшего брата Ханны тоже был рак.

- Ну и кто же ты? - из темноты возникла Тара — еще одна моя подруга. В детстве мы вместе занимались в атлетической секции и крепко дружили, а спустя годы, в момент, когда я занемогла, она осталась единственной, чье отношение ко мне не изменилось.



- Вампир. Не видишь, что ли? - мрачно буркнула Ханна.
- Ммм, а под мантией что? Комбинация? - хитро прищурилась девушка, изящно поведя бедрами.

Я фыркнула.

- Между прочим, директору школы понравилась твоя задумка. И музыка и оформление, - продолжила Тара взмахнув руками, - Он даже удивился, что организатор праздника так рано смылась.

Я снова фыркнула.

- И не она одна, - Ханна хмуро кивнула на сумочку и мобильный телефон Тары, - Лучше скажи мне, что мы едем домой.

Ханна не большая любительница больших праздничных сборищ, даже если на них ужасно весело и раздают вкусности; она с большим удовольствием посидит дома и поиграет в скрабл или монополию. Но сегодня, в день моего организаторского и декоративного триумфа, она не смогла остаться дома и не выразить поддержку. Наряжаться в маскарадный костюм она категорически отказалась, но окончательно отбиться от своей мамы не смогла, поэтому все-таки облачилась в платье и распустила волосы. Тара же, не смогла упустить возможность покрасоваться, поэтому напялила на себя все, что так долго мечтала, но очень стеснялась одеть.

- У нас есть еще немножко времени! - девушка сложила руки на груди в умоляющем жесте, - Давайте потанцуем еще хоть чуточку!



В любом другом месте взрослые относятся к школьным танцулькам настороженно - как известно, там не всегда бывает безопасно. Но у нас, в Бангоре, штат Пенсильвания, родителям, преподавателям и местному отделению полиции волноваться совершенно не о чем. Веселятся и танцуют на здешних праздниках только лишь работники школы, да и то, только для того, чтобы не было совсем уж кисло. Настроение малолетним гостям предлагается поднимать разбавленной шипучкой со вкусом банановой жвачки и воздушными шариками.
Никто не пьет, не дерется, не развратничает в туалетах, одним словом — тоска.

Но так уж вышло, что сегодня получилось по-другому. Организацию «Праздника Страха» в честь весенних каникул (и упущенной вечеринки на Хэллоуин), поручили мне, поэтому танцевальный зал был украшен по моей задумке, а из динамиков звучали лучшие мелодии моего плейлиста. Праздник вышел не таким жалким, как обычно: многие, даже застенчивые ребята, от души дрыгались на танцполе, а раскрасневшиеся преподаватели трещали друг с другом наперебой, хлестая глинтвейн.

Ханна хмуро мотнула головой и двинулась во мрак — к выходу из школы. Мы с Тарой инстинктивно поплелись за ней, словно пушистые утятки за своей мамочкой. Тару не расстроил отказ подруги, она весело кружилась и напевала что-то, пока мы пробирались по темному коридору.

Девочки шли впереди, а я плелась сзади, ненароком заглядываясь на их спины и ноги. Болезненная зависть в очередной раз горячо зашипела в моей грудной клетке.

В отличии от подруг, я не была счастливой обладательницей высокого роста, длинных ног, аккуратных ягодиц и упругой груди. Выросшие и превратившиеся в привлекательных молодых женщин Тара и Ханна, вызывали у меня ярость, гнев, отвращение и страшную зависть. В свои восемнадцать я была крошечной, дистрофичной и практически полупрозрачной. Я выглядела настолько жалко, что надо мной никто даже не смел издеваться, не смел показывать пальцем...
А что хуже всего? Я такого не заслужила. До болезни я была одной из самых высоких (и прехорошеньких) девочек в классе, и все вокруг ожидали, что я повторю судьбу своей матери, на которую похожа один-в-один — стану президентом класса и королевой выпускного бала. Но вместо восхищения и всеобщей любви, я регулярно получаю порцию жалостливых взглядов и неприятные шепотки в спину.
Вы подумаете: эй, а зачем быть хорошенькой, если время истекает и смерть явится со дня на день?
Да, если бы не одно обстоятельство, я бы ни за что не раздражалась глядя на себя в зеркало. Но по одной очень важной причине, мне стыдно выглядеть так, как я выгляжу...

- Может быть в пиццерию...? Время еще есть, - протянула Тара, в новой попытке осторожно подтолкнуть нас к безрассудству. Нарушим комендантский час, а там и до травки недалеко - так она думала.
- Можно, - кивнула Ханна и уставилась на меня, - Хэйвен?
- Вы идите, а я не пойду, - буркнула я, - Устала.

Мама уже взволнованно топталась возле дома, выглядывая во мраке автомобиль Ханны. Подруги тут же начали подтрунивать надо мной и театрально сочувствовать. Но как бы не было весело или стыдно, внимание мое было приковано не к подругам и не к маме. Я напряженно вглядывалась в окна второго этажа своего дома — мне показалось, что там, за стеклом, что-то двинулось или яркость света как-то переменилась. Сердце загрохотало в груди.

Рассеяно попрощавшись, я вылезла из машины и тут же угодила в объятия своей матери.

- Дай угадаю, всем понравился праздник, но сама ты так и не повеселилась, - улыбнулась она, ослабляя застежки моей мантии, - Тоскливо было?
- Совершенно, совершенно тоскливо, - вздохнула я устало.
- Ничего страшного! Уверена, на выпускном вы повеселитесь как следует! - она стянула с меня колючий парик сразу же, как за нами закрылась входная дверь, - Там просто не может быть скучно!

Если бы меня хоть немного расстраивала мысль о приближающейся смерти, сейчас бы я отреагировала на мамины слова совсем иначе. Я бы, совершенно точно, вырвалась из ее объятий, принялась бы плакать и истерично кричать что-нибудь о том, что меня ее позитивные планы только ранят, потому как все знают, что до выпускного я не доживу.
Но мне плевать, поэтому я дарю маме улыбку.

- Тебе не жарко? - взволнованно спросила она, вталкивая меня на кухню.

Я покачала головой, хотя жарко мне было почти постоянно.

- Нужно поесть. Сходи, переоденься.

Есть мне не особенно хотелось, но я не спорила, поскольку споры с мамой — пустая трата времени, а времени у меня было не так много.

В моей комнате холодно, окно почти всегда открыто нараспашку, но несмотря на прохладную погоду, я продолжала держать его открытым и запретила родителям прикасаться к нему. Холод приносил облегчение вечерами, когда меня мучила лихорадка и жар.
Переодеваясь из карнавального костюма в домашнюю одежду, я крепко зажмурилась, ощущая в воздухе знакомую черную тяжесть, усиливающийся запах травы и хвои, чувствуя ледяные дуновения ветра на своих ребрах и животе.
Читать дальше...

- Нужно поесть... мне нужно поесть... - прошептала я в темноту, после чего вылетела прочь из спальни, уговаривая себя дышать ровнее, - Еще рано... еще очень рано...

Мама готовила какую-то мясную похлебку с картофелем, а я взялась помогать с салатом. Свежие и зеленые салатики — единственное, что вызвало у меня аппетит. Остальное я ела только для того, чтобы не терять вес и поддерживать в себе силы.

Когда на тарелке оставалось всего-ничего — лишь жидкая часть похлебки и несколько кусочков сыра, мои ноги напряглись от желания снова броситься в свою комнату. Мама заметила мои нервные подергивания, но не придала этому значения, лишь попросила сидеть ровно.

Вернувшись в спальню, я выпустила болезненных вдох, обнаружив, что всё в моей темнице... нормально. Как и должно быть.

Часы показывали всего девять часов вечера.
Рановато.

Я тут же включила компьютер и плюхнулась на стул, но перед тем, как развернуться к экрану, бросила последний долгий взгляд в окно.

Вчера я занималась грандиозными постройками в своей любимой игре — Sims, и вот, сегодня вечером хочу снова полюбоваться на свое творение, а заодно и поискать в сети какие-нибудь архитектурные и декоративные примочки для своего шедевра. Я строила очередной ночной клуб, а в планах еще был ковбойский бар и вампирская тюрьма. У меня уже имелись три клуба: один самый обыкновенный, второй — предмет моей гордости, больше всего понравившийся моим интернет-друзьям — предназначался для всякой темной нечисти; а третий, над которым вовсю шла работа, был стеклянной головоломкой, зеркальным лабиринтом с загадочными закутками и журчащими из стен водопадами.
Время шло быстро, поэтому закончив со строительным контентом, я переключилась на свое книжное сообщество, чтобы оставить свои регулярные рекомендации. В этот раз в мой маленький список попали Джон Николс и его «Война на бобовом поле Милагро», «Страна свободы» Ричарда Прайса, рассказы Адама Хаслета «Ты здесь не чужой», и поэзия Мэри Оливер.

В сообществе я пользуюсь популярностью, потому что мои находки и рекомендации редко бывают на любителя и обычно цепляют всех. В этом плане мне повезло - каким-то образом интересная литература сама-собой идет мне в руки.

Спустя время, когда я собиралась написать письмо одной художнице из музыкального сообщества и поблагодарить ее за подарок (книгу со стихами моей любимой Эмили Дикинскон), в моей комнате снова сделалось тяжело, запахи снова стали резкими, а темные углы сделались еще темнее.

Я поспешно выключила компьютер и быстро засеменила в ванную комнату, стараясь ни в коем случае не смотреть в сторону окна.
Часы показывали ровно одиннадцать часов вечера и я закусила губу, снова задумавшись о времени и о том, что у меня его не так уж и много. Следует поторопиться.
Наскоро обтеревшись полотенцем и встряхнув короткие волосы, я на удивление резво впрыгнула в пижаму. Последний взгляд в зеркало, глубокий вдох и путь до двери.



Он уже ждал меня.

Не нужно было даже открывать глаза, чтобы почувствовать его тяжелое и давящее присутствие. Стоя всего лишь у окна, прислонившись к моему гардеробу, он умудрялся заполнять собой все пространство моей комнаты.
Мой взгляд был прикован к кровати, но периферическим зрением я поймала его движение, его тень на своем обычном месте.

Стало совсем темно. Мои шаги сделались совсем глухими, гул ветра смолк, шелест осенних листьев совсем утихнул, все вокруг стало размытым и маленьким. Все, кроме одно — моей кровати. Моя кровать стала казаться мне единственным островком спасения среди этого мрака, гипнотически-манящая светлая точка в темноте.

Быстро забравшись под одеяло, я зажмурилась и напрягла спину, в надежде почувствовать его передвижения таким образом. Но ничего: ни шагов, ни шороха одежды или постельного белья, никаких человеческих звуков, вроде дыхания, кряхтения или тихого хруста костей. Ничего.

Совершенно беззвучно, он проник в мою постель и осторожно коснулся пуговиц моей пижамы.

Я и не думала дергаться, выкручиваться или отстранятся от его прикосновений, более того, я даже не вздрогнула от нашего неожиданного контакта.
Ни опасений, ни страха, ничего подобного не было.



Испугалась я его лишь однажды — в самый первый раз.

За несколько месяцев до первой встречи с Гостем, меня не покидало стойкое ощущение чьего-то постороннего присутствия. За мной наблюдали, ходили по пятам, смотрели в упор, дышали в затылок, и избавиться от этого ощущения я могла лишь в школе, когда была занята уроками, или после занятий, когда отправлялась гулять. В остальное же время, кто-то неустанно следил за мной. Даже запертая ванная комната не дарила мне ощущения полного одиночества и безопасности. Мой преследователь был везде и спрятаться от него не представлялось возможным.
Когда до нашего столкновения оставалось около пары недель, мне стали сниться странные сны, которые я сразу же спихивала на прелести подросткового возраста. Мне снилось, что кто-то подолгу целует, обнимает и ласкает меня. Теперь-то я понимаю, все это не было «возрастной» шуточкой моего сознания. Это были знаки.

Однажды это темное давление стало невыносимым, и в середине тревожной ночи я подняла лохматую голову, чтобы осмотреть свою комнату на предмет каких-нибудь посторонних личностей. И увидела его стоящим у окна и наблюдающим горящими зелеными глазами за моей дергающейся от страха фигуркой.
Конечно, как и любая нормальная девчонка, я подняла страшный крик и бросилась к двери, но остановилась даже не успев схватить ручку.
Читать дальше...

Ночной гость продолжал невозмутимо стоять у окна, не думая даже бросаться в погоню за мной или наоборот - бежать прочь перепуганный шумом, что я подняла.
Комнату мгновенно заволокло тем самым зловещим туманом, что парализовывал мое тело и волю, делая меня неспособной ни на что куклой. Я была лишена возможности сопротивляться, кричать, делать резкие движения, но самое главное - это жуткое воздействие лишало меня страха, освобождало меня постоянной боли, недомоганий и жара...

Невообразимая красота Ночного Гостя, конечно, не была сюрпризом, поскольку я с первого взгляда распознала в нем нечто фантастическое, нечеловеческое. Выглядел он как привлекательный представитель мужского пола, но сквозь эту сказочную оболочку неудержимо струилось что-то темное, потустороннее.

Корчась под ним в первую ночь, я хотела кричать от ужаса, (который, благодаря воздействию Гостя, тут же трансформировался в какой-то бурлящий груди восторг) потому что мне вспомнилась страшилка, которую бабушка рассказывала моей кузине много лет назад.
Тогда я была еще совсем маленькой, поэтому меня отправили спать, но я все равно стала невольной слушательницей этого невероятного рассказа.
В юности бабушка обучалась в католической школе, где ходили страшные слухи о том, что самые хорошенькие и, главное, самые набожные девочки, по ночам подвергались визитам самого Дьявола. Всем им было по пятнадцать лет и каждая рассказывала о неправдоподобно красивом мужчине, который «любил», по-настоящему любил их ночи напролет. О своих визитах он оставлял напоминания в виде пятен крови на простынях и мягких синяках или красных следов от рук и губ на телах своих юных любовниц. Или наложниц, как называла из бабушка. Девочки были наложницами Дьявола.
После ночей проведенных со своим господином, они больше уже не могли смотреть на других мужчин.

Я решила, что мой ночной гость — Дьявол. Совпадений с бабушкиной историей было столько, что и сомневаться не приходилось. Только набожности во мне не было, но это же ерунда...


Одной ночи мне хватило для того, чтобы страстно возжелать следующей, не уступающей первой по концентрации страсти. И это было абсолютным сумасшествием, потому как яростное желание пережить все это снова, смешивалось с паническим страхом и ненавистью к демону, чьей невольной любовницей я стала.
Здравый смысл тихонько шуршал о том, что все это — лишь декорация; это вовсе не ночной демон заставляет меня чувствовать себя настолько волшебно, а тот черный туман, что заволакивает мой разум и вынуждает видеть и чувствовать то, чего на самом деле нет. Да и невероятная красота Гостя — обманка, блуждающий огонек на болоте, все лишь маска, за которой скрывалось настоящее зло — к примеру, перекошенная рожа свирепой горгульи.
К тому же, не странно ли то, что лейкемию у меня обнаружили спустя короткое время после того, как я начала ощущать постороннее присутствие...?

Конечно, я не могла не решить, что все это - плод моего воображения, глюки — как реакция на новое лекарство. Но в память о наших ночах, он оставлял следы. Нет, это были не синяки, не засосы и не пятна крови на простынях. Следы были не совсем обычными: как-то с утра я обнаружила глубокую ранку у себя в нижней части, где-то там, где кончалась задница и начиналась внутренняя часть бедра. Ранка не болела и быстро затянулась, но спустя неделю делалась свежей. Потом такая же ерунда была с участком высоко на моих ребрах — почти в подмышечной области. В остальном же, я всегда находила себя целой и без всякий повреждений. Он не причинял мне боли даже случайно...


Бороться с ним, защищать свою честь — в его присутствии, все это было недоступной функцией моего тела. Я не могла выдавить из себя «нет». Я не хотела.
Одурманенный ласками разум жаждал наступления ночи и погружения в темный транс, лишающий меня не только воли и способности противостоять Гостю, но и стирающий из головы ненужные мысли о том, что красивый рот блуждающий по моим ключицам, руки быстро стягивающие с меня остатки пижамы и что-то упирающееся в мое бедро — неправильно. Сознание заполнялось совершенно обратными, более «правильными» мыслями...

Всякая боль и слабость проходила, когда он был рядом. Жар и лихорадка слабели под его ледяными прикосновениями.

Я чувствовала себя здоровой, забывала про рак...

А еще, несмотря на то, что Гость явно был связан со «стороной зла» и принадлежал каким-то темным мирам, в его действиях было слишком уж много того, что можно отнести к свету и добру: бережность, нежность, любовь.

Моя любимая мама никогда не была и никогда не будет такой красивой, какой чувствую себя я каждую ночь, вот уже на протяжении трех лет.

Три года.



Конечно, у меня была целая куча вопросов поначалу: кто он? Что он? Откуда он взялся? Как нашел меня? Как его зовут? Почему он никогда со мной не разговаривает? И есть ли еще какие-нибудь девочки, которым он наносит подобные визиты...?
Сейчас, спустя три года, меня интересует только одно: не собирается ли он вдруг оставить меня.
Хотя это не столько интересовало меня, сколько было навязчивой мыслью, пугающей до ужаса.
Но я, разумеется, ни о чем не спрашивала, поскольку не знала, может ли такая моя одержимость и навязчивость нанести ему обиду или раздражение. Перемены во всем, что касалось Гостя — все это ужасно пугало меня, поэтому каждый вечер я действовала одинаково: будто и не жду его, будто не чувствую его присутствия и не вижу его темной фигуры в углу своей комнаты. Как и в первый раз.
Но вся эта осторожность продолжается ровно до того момента, когда комнату заволакивает черный туман. После того, как все тревоги уходили и приходило ощущение уверенности, красоты и любви, я отчаянно сопротивлялась этой парализующей ауре и силилась произнести хотя бы «кто ты?».
Возможно даже, я была близка к этому. Дело в том, что за три года его воздействия на мою волю делались все слабее, и связать это ни с чем, кроме, как с его нарастающим доверием, я никак не могла. В первую ночь я была способна только лишь хватать ртом воздух и шире раздвигать ноги, а к настоящему моменту, я могу почти все, кроме болтовни и серьезных перемещений.
Скоро он уверится в том, что позволить мне использовать свой голос — это безопасно, и все переменится. Я узнаю его.



Длинные ледяные пальцы стерли что-то с уголка моих губ, должно быть, остатки карнавального макияжа. Он ухмыльнулся, должно быть найдя мою маскарадную идею забавной.
Холодным он был абсолютно всегда, но должна заметить, что кожа его не была восковой или резиновой, как у покойника, нет, напротив, она была мягкой и гладкой, по-настоящему живой.

Кое-что еще было очень занятным и он знал, что этот факт не перестает удивлять меня, поэтому каждый раз менял положение и позволял мне прижаться ухом к его груди. Я прислушивалась, трогала руками, прижималась ртом...

Ничего.

Дрожащая рука скользила к его шее.

Ничего.

Он внимательно смотрит в мои глаза, каждый раз с интересом наблюдая за моей реакцией. Каждый раз, когда он делится своим страшным секретом — абсолютной тишиной в груди, отсутствием сердцебиения — выражение интереса и какой-то почти детской радости от молчаливой демонстрации этого шокирующего факта, всегда бывает одинаковым. Наблюдать за моим изумлением снова и снова — вот, что ему нравилось.

Как только все заканчивалось, я крепко засыпала. Я думаю, что эти мои посткоитальные отключки были ничем иным, как новыми результатами магического воздействия моего ночного гостя. И это было хорошо, понимаете? Ведь если бы я не засыпала, то без сцен «не уходи, я даже не знаю твоего имени!» ни за что бы не обошлось.

С утра я чувствовала себя всегда одинаково — отвратительно. Помимо жуткого холода, я испытывала страшное разочарование и отвращение, когда из отражения в зеркале на меня глядела слабая и тающая на глазах, полупрозрачная девочка, которая несколькими часами ранее чувствовала себя сильной, выносливой, красивой, страстной...

Ощущения возвращения в реальный мир, где я была больна раком и где мои веселые деньки подходили к концу, каждое утро были этакой шоковой терапией, ударом молнии мне в темечко. Мерзотно было невероятно.
Уныло бредя в школу, я еле удерживалась от слез, снова и снова мечтая о том, чтобы старуха с косой прибавила шаг и закончила мои мучения как можно скорее, потому как мои эмоциональные силы таяли точно так же, как и физические.
Но к полудню депрессия развеивалась благодаря школьным занятиям и саркастическим подколкам Ханны, а к вечеру я даже начинала мечтать о том, чтобы протянуть еще годик или два, только ради того, чтобы оттянуть неизбежный конец наших ночных рандеву с Гостем...
Знает ли он о том, что я умираю? Уверена, знает.

P.S Будет и второй эпизод.
Я надеюсь, вам понравилось.

[Сute walrus]

Марат я безумно люблю твое творчество, хотя возможно и не писала тебе этого раньше, и поэтому долго ждала нового сериала!
Начало очень интересное! Хотелось бы по-подробнее узнать героев и собственно все очень необычно.
С нетерпением жду продолжения

[Sophie]

Мarat, невероятно интересная завязка, мне очень нравится.
Писать про выводы и догадки пока ничего не буду, т. к. сериал только начался и нам многое неизвестно.
Но отдельно похвалю картинки. Они фантастические. Персонажи живые.
Очень-очень жду продолжения!

[Мarat]

Эпизод второй: "The Midnight Visitor"

Birdy - Shelter


Ту даль, куда уводит смерть,
сперва не распознать.
Нас лихорадит много лет
надежда на возврат.

И в то, что нить оборвалась,
поверить нелегко –
так нерушима эта связь
с заветным «далеко».

(Эмили Дикинсон)


Мы с мамой пришли в госпиталь, чтобы узнать результаты моих недавних анализов. Мама взволнована, а я совершенно спокойна, потому что мне все эти походы по клиникам, уже невероятно осточертели. Плевать мне, ухудшается мое состояние или нет.

Едва только узнав о своей болезни, я смирилась с неизбежностью смерти, а драгоценное время решила потратить на что-то более приятное, чем борьбу, поэтому никогда не ждала добрых вестей от врачей. В интернете была куча информации о моем недуге и истории разных людей, которые бросились в схватку за свою жизнь. Большинство тех за чьей борьбой я следила, уже ушли. Даже брат Ханны, чей диагноз был мягче моего, и тот умер, несмотря на светлые прогнозы врачей и большие шансы к выздоровлению.

Зачем тешить себя оптимистичными планами и фантазировать о том, сколько книг прочитаю в этом году, куда я поеду следующим летом или как закончу первое полугодие колледжа? Чтобы потом умирать под капельницами и думать «ах, я больше не искупаюсь в океане, больше не встречу Рождество, больше уже не прочитаю ни одной книги!»...? Нет уж, спасибо. Я-то к смерти готова и давно приняла неизбежность своей скорой кончины и драться за жизнь и здоровье не намерена. Я смирилась, свыклась и даже полюбила такое положение вещей.

Что я знаю о жизни? Как они, счастливые, живут не страдая от слабости, вечного жара или пробирающего до костей холода? Как кто-то может жить даже не думая о лекарствах для поддержания жизни? Как люди могут бояться уколов? Сколько колледжей в нашем штате? Больно ли распутывать длинные волосы после ночи страсти...?

А может, это не моя слабость, не простое нежелание бороться со страшным недугом, а что-то другое?
К примеру, неизбежное расставание с гостем, встречи с которым стали для меня практически смыслом жизни, лучшей частью моей ежедневной рутины...?
Мысль о смерти утешала, потому как я не знала и не хотела представлять себе, что буду делать, если вдруг поправлюсь и останусь без него. Я, как и наложницы Дьявола из бабулиного рассказа, понятия не имела, как жить без своего демона и как можно желать одного из тех неловких юнцов, что ходили в мою школу.

Да, да, я знаю, я подросток, и в моем возрасте организм допускает распространенную ошибку: это некая погрешность в работе мозга, которую взрослые называют «влюбленностью». Но должна сказать, что со мной произошло не совсем это, даже несмотря на то, что мысли о Госте почти не покидали мою голову.
Испытываемые мною чувства можно спутать с одержимостью, или даже с влюбленностью, но все не так, и я склонна считать, что это зависимость. Гость дарит мне избавление от боли, депрессии и одиночества, поэтому я, скорее, зависима от его магического воздействия, чем влюблена в него самого.
И та доза чистого избавления, что он дарит мне ночами, гораздо лучше чем то, что я получу, если выздоровею, стану красивой и влюблюсь в кого-то.


Новости плохие. Мама плачет, хотя и старается не показывать этого. Мне все равно, и я тоже стараюсь не показывать этого и болтаю о ближайшем парке и причине, по которой его разбили так близко от болота. Тоска.



Дыхание старухи с косой стало ощутимым уже через месяц. Слабость и лихорадка пригвоздили меня к постели, а единственное, о чем говорили родители — больница, клиника, уколы, врачи...
Что могло быть плохого? Я знала, что так и будет, знала, что время в конце-концов придет, но...
Но гость перестал приходить и это убило меня еще немножко.

Конечно, я не ждала, что он будет продолжать приходить даже когда я буду при смерти. А если точнее, я надеялась, что он не будет трахать меня в то время, когда со мной случится предсмертная агония, но все остальное же — его присутствие, пускай просто ощутимое, невидимое — это было более чем желательно.
Но и этого не было. Его больше не было.

Мои боли и усиливающаяся слабость были прекрасной причиной для того, чтобы перестать сотрясать мое тело падениями в пучину блуда, но несмотря на логичность этого предположения, я то и дело возвращалась в нашу последнюю с ним ночь и пыталась понять, что я сделала не так, каким образом могла оттолкнуть его...
Он позволил мне говорить. В этом ли проблема?

В один из особенно интенсивных моментов я почувствовала нечто приятное в горле и вместо обычных всхлипов и стонов смогла выдавить что-то вроде «Господи». Не теряя времени, я снова открыла рот, чтобы, наконец, обратится к нему.

- Т...ты... ты с-сон?

Не знаю почему, но первую возможность использовать свой голос я использовала именно так. Меня волновали куда более серьезные вещи, а изо рта вырвалось что-то, что заботило меня лишь в начале нашего «знакомства».

Он прекратил двигаться и хмуро уставился в мои глаза. По его лицу скользнула едва заметная тень удивления.

- Сон...?

В качестве ответа, он лишь покачал головой.

Остаток ночи был ничуть не хуже тех, что мы проводили вместе до того, как я вздумала задавать ему вопросы. Ничто в его поведении не говорило об обиде, раздражении или даже скуке.
Читать дальше...

Еще бы! Ведь если подумать — вопрос-то и несерьезный! Совершенно ерундовый!
Почему тогда он исчез?

Первые дни я просто пускала тихие слезы и молчаливо молила Господа об окончании моих нечеловеческих мучений, просила подарить мне избавление и покой, умоляла позволить заснуть вечным сном.
Не знаю, кого благодарить за то, что мне стало еще хуже — себя, за то, что не берегла себя в последние дни, ничего не ела и предпочитала проводить свои время оплакивая свою непонятную личную жизнь; или судьбу за то, что с какой-то радости подарила мне рак, который так стремительно меня сожрал...

Перед отправлением в больницу (второе отделение в онкологическом корпусе — негласный хоспис, это я прекрасно знала), я оглядывала свою спальню, стараясь как можно холоднее воспринять страшный факт — это последний раз, когда я ее вижу. Мой Sims и занимательные постройки, две новые книги на полке «избранного», рисунок Тары на стене, вазочка с бумажной ромашкой, и, самое главное — моя постель, в которой навсегда останется часть меня, которая оживала только тогда, когда я отправлялась спать — мое сердце...

Больше я никогда не увижу всего этого.

- Все будет хорошо, милая, - родители бодро орудовали платочками, ловя каждую слезинку, что текла по моему лицу, - Все будет хорошо, главное верить...

Верить.

Теплые лучи солнца заливали комнату, будто прощась со мной и будто бы утешая своим теплом и светом мои личные вещи, к которым я больше никогда не прикоснусь. Сосновая ветка легонько стучала в окно, почти поглаживая грязное стекло в прощальном жесте.

«Хэйвен» - виднелось на грязи.

Чей-то палец аккуратно вывел мое имя на пыльной поверхности и случилось это точно сегодня. Вчера, когда я разглядывал небо и думала о том, что не умею мыть окна, этой надписи еще не было.
Он приходил ко мне...?

В больницу я ехала отчаянно проклиная себя за молитвы с мольбой о смерти, за расклеившийся дух и принятие своего поражения. Все должно быть не так!
Конечно, мой Ночной Гость не может предаваться со мной любви, если имеется риск, что я могу умереть в процессе. Но заметьте, ничто не говорило о том, что он устал от меня или пресытился. А что, если он тоскует, но просто сомневается в том, стоит ли подходить ближе и пугать меня своей явной связью с потусторонним миром, если я и так на полпути туда и несколько встревожена неизвестностью...?

Он знает мое имя.
Черт возьми, конечно знает! Глупо радоваться тому, что темный господин знает имя своей наложницы, но я не могла перестать вяло улыбаться, пока меня кололи в попу.

Путь к нашему воссоединению всего один — это улучшение моего состояния. Мне даже, если честно, было все равно, если больше он не захочет спать со мной или не станет показываться, если я буду просто знать, что он где-то рядом, если я буду чувствовать его тяжелое присутствие.
Я ни на что не рассчитываю! Даже глупо было бы, если он в один прекрасный день появился на пороге моего дома в костюме сельского юноши, и подняв корзинку для пикника, робко предложил бы прогуляться.
Пускай все будет как было, пускай даже без сближения и разговоров... пускай... как угодно...




Марша живет в соседней палате. У нее тоже рак и вечерами она страшно кричит, когда к ней заходит медсестра с уколами.
Мы не дружим, но улыбаемся друг другу, когда нас катают по коридорам. Только чем дальше, чем больше времени проходит, тем хуже выглядит Марша, тем тусклее становятся наши приветственные улыбки.

Сегодня Маршу не вывозили из палаты. Отец катал меня по коридору к большому окну, поэтому я не смогла пересилить свое любопытство и повернула голову к палате своей подруги по несчастью. Она была жива, но страшно бледна и худа. Пустой взгляд был направлен на распятие в противоположной части палаты, а белые, сухие губы в беззвучном шепоте повторяли только одно:

«мама... мама... мама... мама... мама... мама... »



До этого я думала о большой цели, о чем-то, что может мотивировать, вызвать отчаянное желание жить (о Госте), но вид бедной девушки только лишь угнетал, если не наводил ужас...
Скоро и я буду всхлипывать в предсмертной агонии, мои глаза и щеки ввалятся еще до смерти, лицо станет землистым, мухи будут ползать по моей холодеющей коже и радостно потирать свои лапки...

Учитывая скорость, с которой падали показатели моего здоровья, я отмерила себе еще недельку, а то и меньше. Я больше уже не могла даже сидеть, и испытывала боли, даже несмотря на обезболивающие, которыми здесь вовсе не скупились. Я не могла держать чашку, мне стало сложно говорить...
Родители, разумеется, были рядом, но я почти не воспринимала их заботы, старалась не вслушиваться во все, что они мне говорили. Странно это. Раньше мне было больно видеть маму страдающей от перспективы потерять дочь, а теперь...
Теперь я ее просто не вижу. Вместо мамы — расплывающееся пятно.

Пятница (... или? Или это был не один день? Неделя? Месяц?) была моим последним днем, так я решила уже с утра. Плохо мне было настолько, что любезные доктора то и дело погружали меня в сон. Бодрствуя (ну, как сказать...), я молчаливо прощалась с жизнью, с миром, с родителями, смирившись с порядком вещей. Почти.



Он пришел ко мне ночью.
Ледяное прикосновение выдернуло меня из пут врачебного сна, волшебным образом стирая все: немощность, боль, сонливость и страх. На короткое мгновение я снова почувствовала себя живой и здоровой, и еще на более короткое мгновение задумалась о том, не владеет ли мой ночной демон даром исцелять смертельно больных...
Его присутствие снова ощущалось тяжестью и необъяснимым давлением, но в этот раз, эта темная аура была только вокруг него и не затрагивала всей моей палаты. От этого даже стало страшно.

- Т-ты... - разговаривала я слабо, но умирающее сердце шумно загрохотало от восторга, - Ты... где ты был?

Он молча взял мою руку в свою и принялся поглаживать мои тощие ладони.

- Кто ты? Кто ты такой? Как тебя зовут? Ты снова уйдешь?

Ответа не было, только лишь печальный взгляд перемещающийся от наших рук к моему лицу.

- Я выздоровею. Я выздоровею, - лепетала я, дрожа всем телом от осознания того, что на мой последний вопрос он ответил утвердительно, - Я обязательно поправлюсь. Если я поправлюсь, ты останешься? Да?

Он покачал головой.

Нет.

- Что я сделала? Я что-то сказала? Почему нет? - выпалила я, перемещаясь в сидячее положение, - Что? Почему нет?

И снова никакого ответа.

Зачем тогда он пришел ко мне?
Ох, глупая Хэйвен, конечно же он пришел попрощаться! Разуй глаза, ты в хосписе!

- Почему ты приходил ко мне? Так долго... Зачем? - забормотала я, в новой попытке начать диалог, - Почему я?

Его холодный палец скользил туда-сюда по моему запястью.

- Из-за этого?! - воскликнула я с некоторой обидой в голосе и взмахнула руками, указывая на себя и все вокруг, - Из-за того, что я умираю? Из-за того, что у меня рак?!

Кивок.

- Кто ты такой?

Молчание.

- Ты пришел, чтобы попрощаться, так? - теперь я уже не пыталась удержать слезы, потому как такие усилия давались мне болезненно, - Знаешь, что я скоро умру, верно?

Кивок.

- Боже... - я накрыла лицо руками от внезапно охватившего меня ужаса, - Это-то ты знал, верно? Знал, что я не держусь за свою жизнь...? Знал, что я смирилась и хочу смерти?

Кивок.

- Так вот, теперь все изменилось, - по всей видимости, я решила вовсю использовать вернувшийся ко мне дар речи и наболтаться от души, - А теперь не хочу... теперь я не хочу умирать. Почему я должна? Я не хочу. Я хочу домой. Я не хочу умирать. Я хочу жить... я хочу жить...

Из холла послышалась какая-то развеселая мелодия, должно быть откуда-то с поста ночной медсестры. Музыка радостно возвещала о начале утренней радиопередачи.
Звук заставил гостя резко вскинуть голову. Горящий зеленый взгляд был направлен прямо на аккуратно стриженные кустики, которых коснулись первые лучи утреннего солнца.
Печаль и мягкость мгновенно испарились с его лица, оставив вместо себя какую-то жесткую решимость и холодную твердость.

- Стой! - я попыталась схватить его руку, но он ловко выкрутился и почти с отвращением дернул своим плечом, после чего торопливо направился к выходу, - Кто ты?! Зачем ты приходил?! Я должна знать! Скажи мне! Я никому не скажу! Я, черт возьми, никому уже ничего не расскажу! Пожалуйста!


Читать дальше...

Он ушел.

Старуха с косой схватила меня за глотку через час.

~~~


P.S вторая и третья части появятся когда-нибудь... потом!
Всего 4 части и конец. Это короткая история

[SnowWhite]

Я должна сказать это... still better lovestory than twilight..

[Мarat]

Sophie, Сute walrus, спасибо большое за отзыв, я рад, что вам понравилось! История коротенькая, так сказать разминка перед большим сериалом .
Сute walrus, присоединяйтесь к нам!
SnowWhite, я недавно нашел:
Напечатайте свое имя: Марат.
Напечатайте свое имя локтем: пмапрапти (однако у меня локоть...)
Напечатайте свое имя подбородком: марат О__О
Ударьтесь головой об клавиатуру 3 раза: "В трех вещах я была абсолютно уверена. Во-первых, Эдвард был вампиром. Во-вторых, какая-то часть его и я не знала какая – жаждала моей крови. И в-третьих, я была безоговорочно и безвозвратно влюблена в него."

[Sophie]

Мarat, прочла второй эпизод. Безумно жаль девушку. Просто до слёз. Как же вы так пишете... до глубины души задевает. Сейчас сижу отхожу.

[La Amante]

Как она потухала, я всплакнула даже! И музыка эта добавляет настроения. Но если есть продолжение, значит героиня не умерла?
Безумно понравились герои. Стильная книжная маньячка Хэйвен, симс-архитектор и дизайнер по совместительству и темный Гость и его вены на теле...
Кто он? Вампир? Использовал ее, как пищу?
Все очень красиво, картинки пересматриваю снова и снова!
Спасибо!

[simple]

Ох. Не знаю, как Вам это удаётся, но она сразу стала родной и дорогой, а рассказ потряс. Сижу ошарашенная. Спасибо

[Лёка]

Ммм... Умеете же вы залезть в душу, вывернуть там все наизнанку, заставить реветь, как маленькую девочку. И героиня такая... живая-живая, родная-родная...

Интересно, а он все же настоящий? Почему-то мне кажется, что это не просто совпадение, ее болезнь, его появление...

И да, спасибо. Рассказ - вау... Музыка... ох.

[frida']

Ух, новый сериал!!!
Безумно-безумно интересно, что же там дальше
Отдельное спасибо за музыку))) (ты всегда находишь все самое лучшее, а главное, музыка хорошо передает атмосферу сериала)
Жду продолжения! думаю, что Ночной Гость все-таки живой и настоящий. Надеюсь, что он заберет ее в свой сказочный мир, где она будет жить вечно С:

[@SONNE@]

Единственное ощущение - жутко больно где-то в области сердца. И единственный вопрос, который мучает после прочтения, - Когда? КОГДА это "когда-нибудь"??
А музыка - это отдельное СПАСИБО. Слушаю теперь только те группы, треки которых ты использовал в сериалах. По-моему, это искусство - так уметь передать настроение своего рассказа при помощи музыки! Огромная благодарность за все!

[Мarat]

Sophie, я рад, что удалось вызвать такие эмоции. Спасибо!
La Amante,

Кто он? Вампир? Использовал ее, как пищу?

не знаю. А что за ранки? Оригинальный вампир, кусает в попку.
simple, это вам спасибо, что уделили нам время!
Лёка, не расстраивайся, будет же еще продолжение. Я особенно рад, что тебе понравилось начало, очень важно твое мнение. Спасибо большое!
Frida, скоро все узнаем. Спасибо большое за отзыв!
Savona,

Эммм... а ее родители не слышали разные звуки из ее комнаты? В первую ночь она даже кричала и бросалась к двери.

правильно, должны были слышать, если это было. А может и не было...? Ей приснилось? Выдумала себе ночного любовника.
Или никто не слышал по какой-то другой причине? Гость ведь не задергался, не бросился запирать дверь .
Большое спасибо за интересный отзыв!
@SONNE@,

И единственный вопрос, который мучает после прочтения, - Когда? КОГДА это "когда-нибудь"??

продолжение было готово 3 раза! А потом переделывалось, потому что выходило что-то очень длинное и вообще не то. Сейчас пишу новое.
Спасибо большое, я всегда с большим нетерпением жду момента, когда смогу поделится с вами даже не новой историей\серией, а музыкой.
Спасибо!