 |
 |
оффлайн
Жанр: мистический детектив
Автор: Mara Li
Фотограф: Mara Li и Pike
Обложка Pike
Огромное спасибо pike за одобрение и помощь! А главное за поддержку и вдохновение!
Корректор и редактор сериала - Бетани, за что ей искренняя благодарность!
Милой Girlie - спасибо за написание аннотации к сериалу!
Читать дальше...
Возрастные ограничения 14+
Пролог
Отражения
А был ли мальчик?
Double Trouble.
Предчувствие
Зеленые дети Вулпита
Две женщины
Вторжение
Осколки
Бездна
Последний раз редактировалось Мара Ли; 25.02.2012 в 18:10.
оффлайн
pike, прежде , чем выкладывать новое, надо дожать старое!
В связи с двойным крахом соседства, снимать "Мальчика" дальше будет только Витя.
У меня на это просто не хватает сил. Так что теперь автор всех иллюстраций - Pike!
За что ему от меня куча благодарностей и разных красивых слов!
Глава шестая. Вторжение.
Я проснулась, медленно осознавая, что нахожусь в отеле в Йоркшире. Шуршание дождя за окном, клацанье часов на прикроватной тумбе, нестерпимая тошнота, глаза, будто засыпанные песком... Все это говорило о том, что я еще не умерла, что я на этом свете, и где-то есть привычная жизнь. Всю ночь меня мучили кошмары и видения, чужие мысли и чувства, голова была налита свинцовой болью. Отголоски снов – гул пожаров, треск костров, крики – сливались в один бесконечный поток. Не похоже, совсем не похоже на контакт! Но что тогда, что со мной происходит? Что-то явно было не так.
Но справляться с новыми ощущениями я решила по-старому. Чашка хорошего кофе, чтобы нормализовать давление, ибо оно снижается после подобных ночей, как после тяжелой комы. Нет, пара чашек!
С трудом поднявшись с кровати, я с удовольствием ощутила прохладу паркетного пола, его глянцевую ровную поверхность.
«А ведь так горячо было…» Что? Это еще откуда? Чья это мысль, черт возьми?! И где было горячо? Измученная, я позвонила Марку.
Шеф, как мне показалось, был странно спокойным. Следом просочился Херельсен с целым набором лекарственных средств. Они уже знали, как действовать, и, кажется, догадывались, что со мной. Я подозрительно уставилась на обоих:
- Ну, говорите, славные воины с потусторонними силами! Чем лечить меня будете? Осиновым колом? Или обвесите чесночной гирляндой? Но для начала неплохо бы объяснить мне, что задумали, братья Христовы? – сил особых у меня не было, но обида, видимо, была явной.
- Э-э! Дорогая ты моя! – протянул Марк. – Давай-ка без обид. В нашем сложном деле и так полно дурных загадок. А если будешь умницей и перестанешь злиться, я тебе добрую сказку расскажу!
Марк подошел ко мне и обнял за плечи. Он тихонько гладил меня по голове и шептал смешные и добрые слова, ругался шутливо и уговаривал не дуться. Я вдруг повернулась к нему, уткнулась в его родное и надежное плечо, пахнущее дождем и самим Марком, и разревелась. Я всхлипывала, набирая обороты, и не могла остановиться. Я задыхалась и не могла сказать ни слова. Мужчины тихо наблюдали за моей истерикой. Херельсен кивнул и, деловито налив стакан воды, приготовил какие-то ампулки и таблетки.
- Все, Мэди, - вдруг с необычной нежностью сказал Йенс, - все прошло. И поверь, все будет хорошо. Я и Марк, мы с тобой. Мы понимаем, мы поможем…
Через час после укола, таблетки, кофе и сотни успокоительных слов я наконец пришла в себя. Более того, как мне казалась, была полна жизни. Приступ не обессилил меня, напротив, мне хотелось идти куда-нибудь, бежать и что-то делать. Марк, как мог, объяснил мое состояние, и я была хоть и поражена, но совсем не испугана. Месяцы, проведенные в Конторе, не прошли зря.
- Значит, ты считаешь, что некая сущность заменяет мое сознание своим? Мертвая неупокоенная душа пытается привести меня к разгадке некой тайны?
- Не тайны, у нее нет тайн. Ей все ясно. Она хочет возмездия или прощения. И то, и другое нужно ей, Мэди, но не тебе. Пока снов не будет. Херельсен будет давать тебе успокоительное на ночь. А днем ты будешь с нами... И с Оливером!
- С Оливером? – я вскрикнула от радости и неожиданности. Потом потухла. – Все так плохо, Марк?
- Мэди, давай договоримся. Все, что сейчас происходит, – части одной большой загадки. И сто раз прав Херельсен – масштаб впечатляет. Если все, что было в прошлый раз, – искусственно созданная истерия, то в этот раз нам только кидают наживку. Но для чего? И кого ловят на эту наживку? И кто рыбак во всей этой истории? Мэди, все это части целого. И твое состояние тоже. Так что, как бы ни было сложно, мы должны вместе размотать этот клубок. А вот уж какие силы нам понадобятся – решать мне. И Оливер – не последний боец в нашем отряде. Давай, дорогая, не паникуй! Радуйся приезду Оливера. Думаю, вам будет о чем поговорить.
- А Вулпит? Мы хотели ехать в Вулпит сегодня? – я вдруг вспомнила, что у нас масса дел.
- Поедем завтра. Сегодня мы еще раз отработаем Молла. Херельсен будет изучать все, что связано со сгоревшим домом. Там должны быть какие-то результаты. Нитки, подземные ходы, фальшстена. А ты, может, почитаешь о Вулпите что-то. Или просто отдохни.
- Да не хочу я отдыхать. У меня, напротив, страсть к работе присутствует! Может, в местные архивы сходить? Там наверняка что-то есть. Пойду пороюсь. А когда Оливер будет?
- Приблизительно к шести вечера, - ответил Херельсен. – Встречать поедем? – и он лукаво подмигнул мне.
Я улыбнулась в ответ:
- Вот еще! Без тебя, Йенс, обойдемся!
…Оливер выглядел потрясающе. Он загорел и сиял такой уверенностью, что впору было сообщать о разгадке дела! Я вздохнула и направилась ему навстречу, поправляя волосы и сглатывая ком, который неожиданно появился в горле. Я соскучилась! Я даже не представляла, как! Мысли о работе и тайнах, окружавших нас, мое странное состояние поглощали меня полностью, и лишь теперь я осознала, как мне его не хватало.
Наши отношения с Оливером были не так просты, как казалось на первый взгляд. Он был сдержан почти всегда. Проявление естественных реакций было не его кредо. Он мог быть циничен, насмешлив, ехиден, тонок, элегантен, мил. Он мог быть каким угодно, но только не самим собой. Даже, когда он ссорился с Казараки, его гнев был больше эпатажем, чем проявлением реальных эмоций. Открыт он был только дома. В тех редких случаях, когда мы говорили по душам. Тогда вдруг открывался какой-то незримый замочек, запирающий его внутреннее «я», и он становился тем, кем был на самом деле - умным, талантливым, нежным, страстным, слушающим и понимающим. Я долго не могла понять, почему именно мне дано такое право - видеть Оливера без «кожуры». Почему он, так ревниво охраняющий свой собственный мир, открыл его мне. Почему я вижу его не таким, каким видят все. Но понимание пришло, и оно не было безоблачным.
Но сейчас я думала не об этом. Я подошла к нему, положила руки ему плечи, и он, легко приподняв одной рукой, прижал меня к себе. Надолго. Казалось, навечно. Я стояла посреди бушующего вокзала, посреди толпы снующих людей и не видела никого. Кроме него. Его запах – запах дорогого парфюма, моря и загара, немного незнакомый, немного будоражащий - казался мне слаще и родней именно теперь. Наши тела, соприкасаясь, вели незримый разговор. И ни до, ни после, мне не было так спокойно.
----------
Прошу не удивляться, Дик Чедвиг опять поменялся!Осколки
Ночь прошла более чем прекрасно. Мои страхи улетучились, и в душе играла флейта. Спускаясь к завтраку в ресторанчик отеля, я была счастливым человеком. Но сегодня нам предстояла поездка в Вулпит. Достаточно дальняя.
Информация, собранная мной о деревеньке, свелась к следующему: одна небольшая гостиница «Лебедь» на четыре номера, рыбалка на старых кирпичных ямах, легенда (или нет?) о зеленых детях и уникальная церковь Святой Марии, восхищающая туристов великолепной дубовой крышей, резными поручнями скамей в виде животных и чудесными витражами.
Вроде ничего особенного. Приятный и очень радушный сайт деревеньки радовал глаз и приглашал в посетить достопримечательности Вулпита .
- Как ты думаешь, - спросила я у Оливера, галантно поддерживающего меня под руку, - мы найдем в Вулпите что-нибудь стоящее? Одни легенды - и никаких фактов.
- Знаешь, Мэди, все это можно вообще отнести к дурацким совпадениям, - ответил мой спутник, кивнув появившимся в конце коридора Марку и Йенсу. – Если бы не твои видения. Ты ошибиться не можешь. Тут что-то есть. И дело, конечно не в картине и не в пожарах, а в какой-то гадкой и постыдной тайне, так тщательно скрываемой всеми участниками событий. Молл что-то знал и умер. Хотя пытался сделать заявление, привлечь внимание. Потом профессор, занимающийся этим вопросом, неожиданно свалился с лестницы, потом это странный случай с подземным ходом. Все вроде бы не связано одно с другим. Но связь есть. И она – у тебя в голове.
Мы заняли небольшой столик у окна, и я подумала, что сейчас тот редкий момент, когда мне просто необыкновенно здорово!
- Кстати, - сказал Оливер после того как мы заказали по традиционному английскому завтраку. – Картина все больше кажется мне элементом случайным. Все репродукции, которые принимали участие в разных происшествиях, не являются копиями одной картины. Часть из них приписывается испанскому художнику Джованни Браголино. Она самая распространенная. Часть - шотладской художнице Анне Зинкайзен, а часть вообще неизвестно кому, всего более пяти вариантов. Их объединяет только одно – на всех массово плачут мальчики. Этот сюжет был отчего-то весьма популярен, и репродукции картин в большом количестве продавали все универмаги Англии.
Именно поэтому вообще не факт, что картины имеют какое-либо отношение к пожарам.
Я вот думаю, нам лучше интересоваться конкретно пожарными.
Херельсен удивленно посмотрел на Оливера:
- Ты серьезно? Вообще ничего не понимаю. Это что – такая месть? Мы поподжигаем, а вы побегайте, попробуйте потушить?
- А может, нам вообще только Молл нужен? - скатывая салфетку трубочкой, спросил Марк.
- Но погодите – пожары ведь были? – недоумевая, воскликнула я. – И картины не горели!
- А что местная полиция говорит? – вопросом на вопрос ответил Оливер.
- Да вон он идет, местная полиция, - махнул рукой Херельсен. – В дверях ресторанчика и правда появился Дик. - И мне кажется, он с новостями.
Чедвиг стремительно подошел к нам и рухнул на стул. Ему явно не терпелось что-то поведать.
- Ну давай, мой друг Шерлок, бери скрипку, заводи песню, - неловко пошутил Марк.
- Пришел анализ нитки, - сообщил Чедвиг.
- И? – заинтересовался Йенс.
- Нитка обычная шерстяная, из такой пряжи вяжут шарфы и шапки. Но на ней кровь. А вот анализ крови – весьма необычный. У нашего крота редчайшая болезнь. Так называемая порфирия.
-Ого! – хмыкнул Херельсен. – Действительно нонсенс.
- А что это? - спросила я.
- Болезнь вампиров, - задумчиво ответил Оливер.
- Порфирия или порфириновая болезнь — почти всегда наследственное нарушение пигментного обмена с повышенным содержанием порфиринов в крови и тканях. Проявляется фотодерматозом, гемолитическими кризами, желудочно-кишечными и нервно-психическими расстройствами, - немедленно просветил нас дотошный датчанин.
- А по-человечески можешь? – прервал его шеф. – Судя по реакции Оливера, весьма странная болячка.
- Ну, собственно, благодаря ей легенды о вампирах и появились. Болезнь характеризуется тем, что организм неспособен произвести основной компонент крови — красные тельца, а это приводит к дефициту кислорода и железа в крови. Виной всему переизбыток и накопление в организме частиц–порфиринов. В крови и тканях больного нарушается пигментный обмен, и под воздействием солнечных ультрафиолетовых лучей начинается распад обескислороженного гемоглобина.
- Ох, - вздохнул Марк. – То есть солнца они действительно боятся?
- Да, оно их не радует, - кивнул Йенс, - Солнечный свет причиняет несчастным невероятные страдания. Кожа больного приобретает коричневый оттенок, становится тонкой, как бумага, и лопается. В результате рубцовая ткань, образующаяся после язв и воспалений, повреждает даже хрящевую ткань — нос и уши, деформируя их. Кроме того, в процессе болезни по тем же причинам деформируются и ногти, которые позже могут выглядеть как когти хищника. Кожа вокруг губ и десен высыхает и теряет эластичность, зубы обнажаются, проглядывая через полуоткрытый рот и создавая жуткий оскал.
- Боже мой! Это же какой ужас! Можно и умом тронуться, - воскликнула я.
- А, собственно, так и бывает. Больные порфирией, не получающие необходимой помощи, могут вести себя очень странно и даже агрессивно. Болезнь крайне деструктивно сказывается на психике.
- Да, но думаю, человека со столь редкой болезнью найти будет очень легко? Так, Чедвиг? Ведь где-то им необходимо лечиться? - Марк вопросительно посмотрел на Дика, весьма заинтересовавшегося лекцией.
- Думаю, да. Вот сейчас и займусь этим. Есть ли таковые в Йоркшире и его окрестностях, мы будем сегодня знать, – Дик задумчиво почесал затылок. – Странное все-таки это дело. Мальчики плачущие, которые в огне не горят, дети зеленые, отчего-то жующие только бобы, вампиры с ненормальной психикой… Медиумы опять же.. – он виновато покосился на меня. – Может, вы и привычны ко всем этим штукам, а мне вот… не по себе как-то.
***
В Бери-Сент–Эдмундс мы приехали уже к вечеру. Решено было взять здесь машину напрокат и отправиться в Вулпит уже на колесах. Отсюда до деревеньки оставалось около тридцати миль. Всю дорогу мы отчего-то веселились, непринужденно болтали, делали предположения, и я в который раз ощущала себя просто необычайно хорошо! Оливер рядом, друзья и мои верные соратники тоже. Да, дело непростое, но мы справимся. Обязательно справимся. Иначе просто не может быть.
Уже стоя перед офисом проката, я решила завернуть к торговым автоматам, стоявшим неподалеку. Оливер, взяв меня за руку, направился со мной. Неожиданно и совершенно отчетливо я услышала странный звук. Он был тихий, серебряный, как будто звонили в маленькие хрустальные колокольчики. Я вопросительно взглянула на своего спутника.
- Ты слышишь?
- Что? – он посмотрел на меня, потом покрутил головой, прислушиваясь. – Что я должен слышать?
- Маленькие хрустальные колокольчики, - как во сне произнесла я и со всей очевидностью поняла – звук идет из моей сумочки. И еще – Оливер его не слышит.
Я, дрожа от нетерпения, открыла сумку и принялась рыться в ней с небывалой резвостью. Звук не прекращался. Наконец я нащупала маленькую бархатную коробочку, которая, казалось, вибрировала у меня в руках.
- Вот, Оливер, вот – я открыла футляр и увидела кулон.
Изящный, легкий и прекрасный, он цепочкой, словно змейкой, обвился вокруг моих пальцев, как бы говоря: «Больше я с тобой не расстанусь!»
- Вот это звонит!
- Мэди, это молчит! – удивленно сказал Оливер. – Это кулон. Он не может издавать звуки.
- Это так, но я их слышу!
И тут словно пелена упала с глаз. И все пронеслось в голове: белокурая женщина с бездонными глазами, призрак, мятущийся прямо среди столиков, утренний крепкий кофе! Как, как я могла забыть! У меня тогда страшно болела голова, я умирала от тревоги! Она помогла мне! А потом я ничего не помню. Как это может быть? Я отчетливо понимала, что провал в моей памяти чем-то обусловлен. Что не случайно это хрупкое произведение сказочных далеких мастеров ожило именно сейчас. То ли предупреждая меня, то ли стараясь защитить.
- Мэди, детка, что происходит? - осторожно и очень мягко спросил Оливер.
- Мне надо кое-что тебе рассказать. Давай немного поиграем в прятки, - и я потянула любимого в укромный уголок.
Там, запинаясь и путая от возбуждения слова, я рассказала Оливеру все.
- Ты уверена, тебе не привиделось?
- Да нет же!.. А кулон?
- Быть может, ты сама его купила. И забыла потом.
- Ох, я сама не знаю...
- Ладно, давай потом додумаем, а то Марк нас в розыск объявит! Не волнуйся. Всему должно быть объяснение!
Марк нервно курил, сидя на водительском сиденье, Херельсен равнодушно рассматривал мирно копошащихся голубей.
- Ну и где вы, собственно, были? - хмуро обронил Марк. - Или некорректно спрашивать?
- Перестань, – отреагировал Оливер. – Потом объясним. Поехали, что ли.
Загрузившись на заднее сиденье, я немедленно надела кулон на шею.
- Я думаю, он мне помогает, - тихонько зашептала я на ухо сидящему рядом возлюбленному.
- Я не верю в эльфов, - так же тихо ответил Оливер. – Уверен, что твоя таинственная незнакомка, если и была в действительности, то, скорее всего, сильный экстрасенс или телепат. Одним словом, она наделена способностями. А кулон этот – амулет. Вот только зачем ей это? Или вы одной крови?
- Перестань, солнце, я сама не своя пока. Просто все надо обдумать, вспомнить каждую деталь и понять…
Тут мы въехали в странное серое облако. Я моментально потеряла ориентацию. Я ничего не понимала. Я пыталась что-то разглядеть, хватала руками воздух. Мне казалось, на голове у меня плотный мешок. Я силилась снять его, сдернуть, сознание отказывалась работать. «Я в машине, я еду, все рядом…» - но это была последняя здравая мысль.
***
Серое утро едва теплится над крышей аббатства. Промозгло, дует ледяной ветер. Черные птицы кружатся в пепельно-сером воздухе. Я стою на мосту. На самом краю моста. Его каменные бортики, мокрые от утреннего тумана, холодят ноги. Я дрожу, зубы едва не прикусывают язык. Рядом еще шесть женщин. В белых рубахах, с петлями на шеях. Угрюмые, заплаканные, измученные.
Ветер развевает их волосы, задирая высоко над головами, будто уродливые короны. Я слышу голос. Он говорит о боге, о грехе, о дьяволе. Мы ведьмы, нас повесят. Еще минута, и нас столкнут с моста, и веревка, ломая позвонки, перехватит горло смертельной хваткой. Сколько мучиться? Мы все надеемся на скорую смерть. Кажется, голос умолк. Я поднимаю глаза на глубокое осеннее небо, где сквозь тучи скользит робкий золотой луч, и чувствую толчок в спину. Ноги пытаются удержаться на скользком каменном поребрике, истошный крик вырывается из моего горла, и я лечу вниз, к черному зеркалу ледяной реки. И я еще успеваю услышать хруст собственной сломанной шеи…
Продолжение будет!
оффлайн
Пока могу сказать только одно восхищенное: "Ого!", ибо не знаю, чем восторгаться в первую очередь - то ли содержанием, окторое все больше захватывает, закручивается по спирали, так что совершенно невозможно оторваться, то ли шикарными скринами, в которых есть всё - от настроение и атмосферы, до реалистичности настоящих фотографий!
PS ну и разумеется я, заядлая фетишистка, не могла не муркнуть при упоминании аббатства, а уж скрины оттуда.. ах...
оффлайн
Ninett,Спасибо большое! У меня такие проблемищи со светом и интернетом, я с трудом захожу , и возможность как-то ответить
зависит от скачков инета. Я стараюсь написать новую серию, но ручка и бумага как-то не впечатляют. На счет аббатств и тому прочее.
Я очень много собирала разной информации, так что многие и фото и интерьеры, и названия, и иной раз имена очень похожи на действительные.
Это последняя старая серия, которую все давно прочитали, а вот после нее будут уже новые публикации.
Бездна
Линии моей руки всегда были тонкими, как паутинки. Они то исчезали, то вновь появлялись, пересекались, создавая сотни крохотных крестиков, уходили пунктиром на самое запястье, шли параллельно, дублируя друг друга десять, пятнадцать раз, создавая неровные дорожки моей судьбы. Если бы я была хиромантом, то сказала бы, что моя жизнь так и не случится. Будет сотня попыток жить, будут развилки сомнений и перекрестки терзаний. Будут бесконечные, не связанные друг с другом кусочки бытия, царапающие сердце тревожными «а если?». Слава Богу, я не хиромант. И моя жизнь все еще оставалось моей. Или мне так казалось.
- Мэди, милая, очнись! – словно пробиваясь сквозь липкий туман, звучат тихие слова.
Неужто я выжила? Я не сломала шею. Рука сама собой пыталась нащупать шершавую власяную петлю.
- Мэди, девочка моя, я с тобой, я с тобой, посмотри на меня! – я уже понимала, что до боли знакомый голос Оливера зовет меня, но ледяное касание воды все еще заставляло дрожать мое тело. Сознание медленно выходило из комы, давая картинку обеих реальностей.
- О, черт, Оливер, да отойди ты от нее, в конце концов, - слышу я голос Марка, - дай Йенсу осмотреть ее! Оливер!
Кажется, я лежу на траве, осенней, слегка пожухлой. Запах ее - терпкий, влажный, дразнящий - возвращает меня на землю. Травы, умирая, становятся сильнее, их целебная сила возрастает во сто крат… О, боже, как же хорошо на земле!..
Мой приступ напугал всех. Марк задумчиво стоял поодаль, и на лице его была решимость, вызывающая у меня страх. Оливер прижимал меня к себе, то и дело стискивая мои плечи, растирая ладони. Йенс, измерив давление, готовил инъекцию. А я едва начинала осознавать, что не умерла, что, пережив смерть, я вновь дышу! Внутреннее облегчение и радостное ликование охватывало мою душу. Мне немедленно захотелось плакать, потом смеяться, потом обнять всех! Потом кричать…
***
Мы добрались до Вулпита ночью. Я почти спала после уколов Йенса. Но странное чувство не отпускало меня. С одной стороны, я боялась уснуть совсем, боялась разорвать ту ниточку, что связывала меня с любимым и друзьями. С другой стороны, пережитые волнения выпотрошили меня, и организм требовал сна. Так, в этой страшной полудреме, я и пребывала всю дорогу.
Вулпит спал, в том числе и крохотный «Лебедь», находившийся в центре деревни. Но нас все же довольно гостеприимно приняли, слегка попеняв, что ждали гостей по предварительному заказу часа так четыре назад. Оливер помог мне подняться в номер, который оказался по-домашнему уютным. Спать никому не хотелось. Я уже спокойно рассказала всей компании о моем видении.
- В Бери-Сент-Эдмундс за очень короткое время повесили 106 ведьм, – я слышала, как Херельсен что–то искал в интеренете, цокая клавиатурой ноутбука. - Большая часть казней состоялась благодаря охотнику за ведьмами Метью Хопкинсу. Этот парень пол-Англии прошел, оставляя за собой кровавый след. И везде - сотни осужденных!
Масштабы впечатляют.
- Знаешь, Йенс, мне кажется, я смотрела фильм про него, – тихо сказала я. – Довольно старый, но страшный.
- Я бы пообщался с ним, - заглядывая в экран поверх плеча Херельсена, грозно произнес Марк. – Ну вот как таких уродов земля носит?! Мэди, что за место было? Что за мост?
- Я не знаю, но все было очень реально и очень страшно, - холодный озноб вновь пробежал по спине. – Я думаю, это где-то тут. Где-то в этих краях. Если «ведьм» вешали тут десятками, то уж можно представить, какова аура здешних мест.
Оливер задумчиво стоял у стены, очевидно, уйдя в какие-то свои мысли.
-Оливер? – я тихонько потеребила его руку.
Он очнулся и обнял меня.
- Давайте–ка спать, - сказал он, чмокнув меня в макушку. – Остальное додумаем утром.
Утро было солнечным, прозрачным и безгрешным. В такие дни хочется благодарить Всевышнего за созданную красоту, восхищаться свежестью бытия и просто ощущать умиротворение. С утра мы разделились. Марк отправился в полицейский участок, Йенс - в неотложную помощь, куда сразу же после пожара направили останки сгоревшего на мельнице Холла. Оливер - в пожарную часть. Я же отправилась в церковь.
Что бы вы думали об утре, полном тишины и спокойствия? Что бы вы подумали, читая строки рекламного буклета «Лебедя»?
"Простота и качество являются двумя основными лозунгами здесь, в «Лебеде». В этом сложном мире мы предлагаем убежище тем,Мило.
кто хочет отдохнуть от стрессов повседневной жизни.
Будь то бар, где можно поболтать у стойки с друзьями, столовая, где подадут крабов Кромер и охлажденное белое вино,
или просто прогулки в саду – всё это вы найдете здесь, в святилище «Лебедя».
Старые конюшни были преобразованы в 4 небольших номера с уютной и прелестной обстановкой.
Мы предлагаем великолепный завтрак «Саффолк», состоящий из местного бекона, сосисок и свежайших яиц."
Я думала о передышке. О минутном счастье, дарованном мне во спокойствие, поэтому и выбрала поход в святую обитель. Тем более, там я могла не только встретиться со старостой, но и узнать детали у местных историков, которые именовались на сайте как супруги Элизабет и Эдвард Кокрейн.
Церковь понравилась мне с первого взгляда.
Я не люблю храмов помпезных и распущенных, не люблю служб в роскошных нарядах. Я увидела странную церковь. Она была усталой и старой. Я разглядела восемь сотен лет ее трудов, морщинки, опоясывающие ее стены, как тонкие линии жизни на моей руке. Я увидела скромный доход ее прихожан, укладывающих мозолистыми руками на ее каменный пол полевые цветы. Я услышала крики младенцев, вкусивших купели и орущих так, что матери их крестились и плакали одновременно. Я узнала голоса отчаявшихся и потерявших близких, которых они провожали из этого храма в последний путь. Это была церковь-труженица, бывшая рядом и в радости, и в горести с теми, кто нуждался в ней, кто был слаб, кто был на пороге новой жизни, кто желал утешения, кто возлагал надежды!
Я узнаю такие церкви из тысячи. Возведенные для обыденных нужд, а не для прославления и не для искупления вины.
Тихонько распахнув ухоженные двери, я вошла в зал. Необычное впечатление от церкви лишь усилилось. Деревянный свод - как тонкая работа кружевницы. Тяжелые балки, отшлифованный блеск скамей. Я шла по проходу, испытывая странные чувства. На миг эта церковь предстала живым организмом. Я вдохнула полной грудью. В виске забилось болезненное тиканье. Все больней и больней. Маленькие молоточки стучали в тонкие синие жилки. Ей так тяжело? Что с ней? Я села на скамью и ощутила жар сквозь лакированный блеск темно-коричневого дуба.
Рука ощупывала деревянную поверхность подлокотника, гладкую, отшлифованную временем и прикосновениями. Необычные подлокотники у скамей в этом храме господнем - львы, собаки, волки, обезьяны. В голове неожиданно стало пусто.
- Доброе утро! - эхо отразило приветствие сто тысяч раз.
Болезненные молотки утихли. И я взглянула туда, откуда шел голос.
На миг мне показалось, что заговорила статуя святого, находившаяся между двумя оконными витражами.
Но нет! Мужской силуэт вышел из цветной солнечной паутины и остановился прямо передо мной.
- Я напугал вас? – голос его был приятный и глубокий, и мое краткое волнение тут же улеглось.
- Немного… Я не ожидала встретить тут кого-то в столь ранний час. Ну, разве что священника. Вы же не служитель церкви?
- О, нет! Хотя у каждого из нас свой храм, которому мы верно служим! Разве не так? – он улыбнулся и представился: - Уильям Брегон.
- Мэделайн Фреш.
Он склонился и поцеловал мне руку. Манеры его были немного странными, но приятными.
- И что привело сюда Вас, столь юную и прекрасную, в такой ранний час? – спросил он.
- Я хотела немного побродить, ознакомиться с церковью, а позже и встретиться с местными историками. Необычная церковь, правда?
- О, да, - он обвел глазами свод храма, - здесь пересеклись язычество и христианство. Взгляните на этих зверей. Какой художник или резчик в XII-XIII веке мог увидеть в Британии обезьяну или льва? Откуда столь странные фантазии? Или не фантазии? Или реальность?
- Действительно, откуда? – поинтересовалась я.
- Кто знает, - пожал он плечами.- Но работа прекрасная! Мастера творили, восхищаясь природой, деревьями, лесами, обитателями лугов и долин. Природа была их богом. Они были ее детьми. Но позже христианская церковь сметет эти гармоничные отношения и сделает людей рабами своей плети. Разве не это происходило?
- Вы о чем?
Он любезно подхватил меня под руку и увлек к выходу из церкви. Лучи солнца веером освещали роскошную картину за дверьми храма. Осень блистала красотой, не пренебрегая ни одной краской, имеющейся в ее палитре. Солнечные блики скользили, послушные облакам, бегущим в небе.
- Взгляните! – Брегон обвел рукой окрестности. - Разве это не самый лучший храм? Разве здесь есть изъяны? Здесь есть все – страсть, глубина, безграничность познания, таинственность, гордость, успокоение, горе и радость, величие и печаль. И еще – великая любовь! Вот в таком храме мы должны поклоняться богам, а не возводить безликие статуи безликих святых! Люди знали в этом толк, поверьте! Каждая травка была им знакома, каждый плод был использован по назначению. Мужчины любили, женщины рожали, младенцы плакали. И что же? Является мессия, называя отношения, освященные веками, грешными, плотскую любовь – искушением и мерзостью. Младенцев – в купель, иначе это не божье создание, а дьявольское отродье! И хорошо, если нет на теле родинок, атавизмов, родимых пятен! Иначе смерть, отвратительная и жестокая! Смерть всем, кто не такой, как все.
Эта последняя фраза резанула мне слух. Я удивленно смотрела на Брегона. Его речь, яростная и страстная, была искренней. И чем больше он говорил, тем ярче пылали его глаза, на доли секунды становившиеся волчьими!
- Прошу Вас, не надо! – остановила я его. - Я не готова обсуждать с Вами ни убийства ведьм, ни христианскую инквизицию! Я слишком близко знакома с ней и слишком мало знаю Вас!
- Ох, извините, юная леди! – он мгновенно успокоился, будто и не было жаркой тирады. - Для меня это старый и больной вопрос. Но Вы-то, простите, каким боком знакомы с инквизицией? Вы историк?
-Нет, но так случилось, что тема мне не безразлична! А Вы, как видно, тоже неплохо знакомы с этим вопросом.
- Я врач, - медленно проговорил он, - Я закончил факультет психологии в Ньюкастле. Я много практиковал, в основном на севере Англии. И я Вам скажу – огромная часть людей сходит с ума от пережитков религии. От ограничений, от чувства свое мизерности и греховности. От чувства неуверенности в себе. Простите, просто тут много личного, - он поклонился и неожиданно взял меня за руки. – Вы ведь не такая, как все, верно? Вы ведь тоже не понимаете, почему Вы – не такая, как все?
Его глаза, прозрачные и глубокие, смотрели прямо внутрь меня, его взгляд проникал в душу. Чувство уверенности неожиданно охватило меня целиком. Сила во мне росла и прибывала, как будто вся мать-природа стояла за моими плечами. Как будто кто-то шептал мне, что я значима, что я прекрасна, я совершенна. Резкий порыв ветра собрал янтарную листву и закружил ее вокруг нас маленьким смерчем. Тучи закрыли небосклон, и лишь яркий столб света выливался на землю, превращая и без того великолепный пейзаж в потрясающую декорацию действа.
Это длилось едва ли минуту. Брегон выпустил мои руки и быстрым шагом направился прочь по аллее, засыпанной алой листвой.
Продолжение будет...
оффлайн
Мара Ли, "Продолжение будет"
Вот это реально жизнеутверждающе и мне очень нравится такая постановка вопроса.
Янка. Если надо, то скотч я тебе передам.
Ну чтоб эту с арфой, за ногу и к столу.
У меня его много. Скотча.
оффлайн
pike, ага, если твои запасы скотча велики - что ж , делись!
что-то тяжко мне без скотча.
Ты вот напомни, где у нас речь шла об ирландских именах?
И ты мне кажется, кучу информации присылал. Я вроде копировало. но теперь найти не могу, что впрочем, меня не удивляет вовсе.
оффлайн
Мара Ли, Ян, загляни там в личку. Ссылку туда вляпал.
Ваши права
|
Idea and creation: fuldon (aka miXei) © 2000-2015
Powered by vBulletin® Version 4.2.6 by vBS Copyright © 2024 vBulletin Solutions, Inc. All rights reserved. Текущее время: 07:06. Часовой пояс GMT +3.
|
Форум
Блоги
Что нового?
Ответить с цитированием
