Все у той же бойкой Кримхильды были приобретены подержанные стол и стул. Сначала Дарси всего лишь хотела, чтобы гости прямо в обуви не плюхались на кровать – пусть на стуле сидят, ибо нефиг. Но потом Бронислав спросил: «Ты тоже будешь ресторанный справочник писать»? И Дарси сначала зацепилась за слово «справочник», а потом за слово «тоже». Бронислав краснея и бледнея признался, что одна его знакомая собирается издавать ресторанные справочники, потому, что это прибыльное дело. Но имени этой знакомой так и не назвал. Дарси решила, что ей деньги нужны не меньше, чем этой таинственной бабе Бронислава и засела за работу. Фантазия у нее была богатая, и Дарси представляла, какое неаппетитное варево получится у тех, кто будет следовать ее рекомендациям. Издатели, видимо, сами не готовили, но кое-какие подозрения у них все-таки возникли. И Дарси заплатили всего 1078 симолеонов. Негусто, но все-таки хоть что-то.
Этот успех необходимо было отметить. Дарси решила позвать в гости рыжего, прозрачно намекнув, что у нее большое событие, и она принимает подарки по этому поводу.
Рыжий, видимо, страдал глухотой, так как приперся без подарка, да еще и поглядывал на пустой стол в поисках угощения. Начал рожу кривить, сообщил, что он специально не ужинал. На что Дарси резонно поинтересовалась: а где, собственно, заказанный подарок…
Подарок, абсолютно незаказанный, принес в эту ночь Бронислав. Дарси вмиг пожалела, что сомневалась в любимом, но… было уже поздно. Бронислав наговорил ей кучу гадостей и ушел. Пианино, правда, не забрал, так как Дарси очень удачно упала на него в обморок. На пианино, естественно, чтобы Бронислав не подумал его забрать.
Джером во время этих разборок стоял тихо и изображал слепо-глухо-немую статую. А потом незаметно удалился. Дарси произвела небольшой ченч, в результате которого пианино отправилось к Кримхильде, а на участке у Дарси появилась почти новая кухонная мебель.
Дарси кусала локти. Остальные кавалеры с удовольствием проводили с ней время, но… Толку от этого было мало. Тем более, что перед родами она стала толстой и неповоротливой, и не могла уже так привлекать мужчин, как раньше. Вот Брониславу она раньше нравилась любая, но где он, тот Бронислав. На телефонные звонки мужчина не отвечал. А, когда случалось ему пройти мимо, и Дарси напоминала, что скоро родит ему сына, он только холодно отвечал, что совсем не уверен в своем отцовстве.
Теперь Дарси была бы рада и хлипкой розочке в подарок, только никто не собирался ей эту розочку дарить.
Вскоре Дарси родила своего первенца, крепкого и здорового мальчишку. Что бы там Бронислав не говорил и не думал, сын был точно от него. В этом Дарси была совершенно уверена. Наверное, его и следовало назвать в честь отца. Но Дарси лишком злилась на Бронислава. Из-за какой-то ерунды он раздул такой скандал и отказал ей в своей поддержке! Поэтому она из принципа назвала сына в честь рыжего – Джеромом.
Через несколько дней, проведенных рядом с этим орущим монстром, Дарси озверела. Все особи мужского пола, с которыми она раньше имела дело, вели себя не в пример тише. Дарси не хотелось, чтобы от нее все время что-то требовали – то покормить, то поменять пеленку. Она сама нуждалась в заботе и ласке. У Джерома (взрослого) были какие-то дела, и он никак не мог заглянуть в гости. Дарси , правда, подозревала, что он просто боится получить по шее от своего конкурента Бронислава. А вот Анатолий был не в курсе последних событий и с удовольствием заглянул на огонек. Новый предмет мебели – кроватка с рыдающим младенцем – его удивил, но не более того. Не его и ладно! Дарси иногда казалось, что Бронислав сидит где-то в засаде специально, чтобы портить ей жизнь! Только они с Анатолием начали наслаждаться жизнью, как будто из под земли вырос Бронислав, сделал вид, что у Дарси на участке изба-читальня, схватил газету и был таков!
Хотя это дало Дарси возможность «лизнуть» эго Анатолия: мол, ты – то у меня совсем не такой! Обсуждение положительных качеств Анатолия продолжилось в постели. Причем Бронислав все время ходил туда-сюда. Правда, уже без газеты. Вот хоть с головой одеялом накрывайся, чтобы не видеть эти укоризненно поджатые губы!