Отзывы от Оладушки Мавковны
По многочисленным просьбам трудящихся выдаю более или менее обширный отзыв на конкурсные работы. И начну, пожалуй, с общих рассуждений, радостных и не очень.
Радует то, что конкурс в очередной раз состоялся — вопреки всему. И то, что из пяти участвующих произведений по меньшей мере два, а то и три удачных (особенно, если ещё чуток их доработать). Греет душу и радует глаз факт, что средний профессиональный уровень участников сохраняется если не на высокой отметке, то, во всяком случае, много выше средней. Нет графоманских, бездарных, бессмысленных и неумелых текстов. Все до единого авторы неплохо (а многие — и просто хорошо) владеют словом, интересно мыслят, находят яркие образы. Словом, молодцы ребята и девочки. Что же касается не очень… Не хочу никого обидеть, но, знаете, друзья, у меня такое чувство, будто вот эта вот пресловутая авральность, которая у нас возникает перед каждым конкурсом, нещадно эксплуатируется авторами в качестве отмазки. Мол, я вообще участвовать не хотел, писал в последнюю ночь, времени было мало — какие могут быть претензии к моему тексту? Если кого-то интересует моё мнение, то по мне лучше меньше конкурсов, но к которым готовятся тщательно и всерьёз. Можем обсудить этот вопрос, если кому-то есть, что сказать. А сейчас вернёмся к нашим баранам.
Признаться, очень не люблю коллективных отзывов, когда критег сваливает всё в одну кучу и пишет общие замечания в стиле «вы все такие и сякие». Однако в данном случае нарушу собственные правила, поскольку в этом конкурсе действительно, как уже было сказано, возникает чувство, что несколько текстов написано одним и тем же человеком. Во всяком случае, разные авторы допустили одинаковые или, если вам так больше нравится, стандартные ошибок. Их избежал только автор рассказа «Оборотень», да в некоторой степени автор рассказа «Тот, кто не любит огня». Остальные в этот раз, уж простите великодушно за откровенность, согрешили.
Первая ошибка — это лишняя информация в тексте. Друзья мои, малая форма — она потому и малая форма, что в ней присутствует только необходимое. В классических рассказах (новеллах, миниатюрах и т.д.) каждый эпизод, каждая, даже мелкая, деталь работает. Работает на сюжет, на образ героя, на создание настроения, на привязку читателя к ситуации — варианты могут быть разные. Но в любом случае сомнений в нужности того или иного штриха не возникает. У нас в этом конкурсе, к сожалению, по-другому. Такие моменты как эпизод с разбитой чашкой в рассказе «Хеллоуин» или история о переезде Мари и Поля из Парижа в пригород не «стреляют» нигде и никак. Они ровным счётом ничего не дают читателю и потому абсолютно не нужны в тексте — даже несмотря на то, что вполне себе хорошо написаны. И это только два примера, в работах их намного больше.
Далее следует такая неприятная разновидность лишней информации, как ложный ход. Пожалуйста, дорогие авторы, не давайте читателю авансов, если не собираетесь довести начатое до конца. Если уж в тексте про Надю заявлен какой-то Алексей, то хорошо бы выписать его поярче. Если уж сказано в «Хеллоуине», что Глеб был, точнее, бывал киллером — неплохо бы с этим как-то разобраться. И уж на вопрос, как связан негр Луиш с таинственными обитателями пещеры, точно надо было ответить, а то просто нечестно по отношению к читателю. Все помнят про ружьё, висящее на сцене, но почему-то каждый раз увешивают весь задник своего произведения целым арсеналом, а к последнему акту звучит, в лучшем случае, один-два выстрела. Меж тем, литературный приём, когда сюжетные нити, тянущиеся от начала, в конце так или иначе связываются, совсем не сложен в исполнении, зато здорово украшает текст. Удивляюсь, почему так мало авторов им пользуются.
Едем дальше. Если лишней информации у нас явный перебор, то нужной информации столь же явный недостаток . Особенно это заметно в первом и четвёртом текстах. Непонятно — то ли авторы к финалу устали, то ли очень торопились закончить работу, то ли сами не знают, чем, собственно, завершилось действие. Но результат один — финал настолько скомкан, что читатель остаётся в полном недоумении. Вроде что-то произошло, но что именно — он не понял, даже перечитав текст несколько раз. И касается данная придирка не только финалов, но и всего текста целиком. Объём заполняется лишними, никому не нужными сведениями — а на то, что читателю могло бы быть интересно, уже не остаётся ни места в тексте, ни сил у автора.
Ну и последняя общая придирка — к образам героев. Вроде бы авторы и попытались так-сяк подать нам своих персонажей, но результаты этих попыток, увы, не блестящи. С моей точки зрения, единственный яркий персонаж из четырёх текстов (не считаю «Оборотня», там с этим дело обстоит получше) — это кошка Сита. «Охранник» Надежда и Лилия с розовыми ножками до неё не дотянули, хоть и старались. Все остальные персонажи, увы, не получились ни яркими, ни интересными, ни убедительными, и потому, как уже было сказано в отзывах, не вызвали у читателей никаких эмоций. Читатели ведь, по сути своей, довольно примитивные существа (по себе сужу), что-то вроде детей. Их пряником не корми — дай испытать те или иные чувства к герою. Полюбить его, посопереживать, посмеяться над ним, осудить, запрезирать — всё, что угодно, лишь бы не равнодушие. Автор, который делает своему читателю такой подарок, имеет реальные шансы попасть в любимые писатели. А у того, кто в этом вопросе жадничает, перспективы далеко не самые радужные.
Думаю, что не открою ни для кого Америку, если скажу, что всех этих ошибок не так уж трудно избежать. Более того, есть аж да пути спасения от них. Первый более сложный — выделить на работу достаточно времени, перечитать самому не в последнюю секунду, а основательно и на трезвую голову, а потом ещё дать почитать кому-то объективному, чтобы выяснить, что из твоей задумки читателю понятно, а что нет. Но есть способ и попроще: сначала как следует придумать текст, представить себе героев, прикинуть, с чего дело начнётся, через что пройдёт и чем завершится — и только потом уже садиться писать. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что значительная часть работ допридумывалась в процессе — и ни одной из них на пользу это не пошло.
Вот как-то так, если говорить в общем и целом. А теперь перехожу к персональному разбору. Как обычно, не придираюсь ни к опечаткам, ни к ошибкам, если только к стилистическим. И то не ко всем. Такие вещи, как повторы однокоренных слов и тому подобное, списываю на недостаток времени и милостиво прощаю.
Работа номер один — «Тот, кто не любит огня»
Читать дальше... Сразу скажу, что мне этот текст очень понравился. И оттого страшно жаль, что произведение пока не закончено. Буду просить автора не только ответить рекритикой, но обязательно доработать своё творение — честное слово, очень хотела бы прочесть его целиком, а то остался эффект незавершённого действия.
Заинтригована была уже начиная с названия. «Тот, кто не любит огня» вызывает целый ворох ассоциаций, отсылает к Гарри Поттеру, к Той, что грезит из «Сердец трёх» Джека Лондона, и Бог знает, куда ещё. И это здорово — сразу создаётся ощущение чего-то таинственного, приключенческого, романтического.
Каюсь, есть у меня такая особенность — начиная читать текст, особенно короткий, первым делом ищу ответы на вопросы «Где?» и «Когда?» и только потом уже на вопрос «Что?». В этой вещи почему-то сразу возникло ощущение, что дело происходит в Канаде — наверное, это вызвано сочетанием французских имён и негра. Интересно, угадала я или нет? А судя по тому, что у героев не возникло идеи как-то воспользоваться мобильными телефонами, события, видимо, относятся ко второй половине двадцатого века. Впрочем, не так это и важно, просто любопытно стало…
Читала текст с большим удовольствием. Во-первых, подкупила, как бы это точнее выразиться, обстоятельность, повествования, что ли. Во-вторых, хороший язык, с помощью которого отлично передано происходящее. Не знаю, как кто, а я сразу втянулась в ситуацию и зашагала вместе с героями, то и дело проваливаясь по пояс в снег — какая уж тут учебниковая скорость 5 км/час, смеётесь, что ли? Понравилось и то, как медленно и изящно нагнетается ощущение тревоги… Вот только мало мне его показалось. Хотелось больше страшного. И больше подробностей о банде Жако. Совсем не обязательно раздувать эту историю, было бы достаточно одной какой-нибудь небольшой, но яркой детали, каких-нибудь (в порядке бреда) красных платков на шеях погибших в туннеле бандитов. А если бы потом эта деталь ещё бы и «выстрелила», была б просто песня.
И ещё придерусь к персонажам. Маловато в них индивидуальности. То, что Шарль — пилот, а Луиш — негр, очень даже неплохо, но этого явно недостаточно. Особенно в сочетании с тем, что в образе главного героя — Мориса — читателю вообще не за что зацепиться, чтобы хоть как-то его себе представить. Хоть бы возраст был назван, хоть бы профессия, что ли, хоть бы деталь биографии… Но ничегошеньки.
Отдельный разговор о финале. В результате подобного финала получилось не законченное произведение, а отрывок. Прошу прощения, но у меня такое чувство, что автор просто сам ещё не придумал, кто ж там скрывается в темноте тоннеля. Лично меня сильно озадачило то, что «Морис уже знал имя» — эта фраза вызывает больше вопросов, чем даёт ответов. Так заканчивать, не заканчивать даже, а обрывать повествование, просто нечестно по отношению к читателю. Это единственная причина, по которой я снизила балл, а так он мог бы быть максимальным.
Теперь конкретика.
Как-то смутило… Будет ли звук сквозь зубы оханьем? Может, лучше, застонал?
Физиономия пилота над верхней кромкой кресла была порядком побелевшая, волосы торчком.
Воля ваша, любезный автор, некрасиво как-то. Может,
над верхней кромкой кресла показалась порядком побелевшая физиономия пилота или нечто в этом духе?
слева стремительно полетела отвесная скала и легкий почтовый биплан начал падать
Тут пропущена запятая между частями предложения, но речь не о том, а о последовательности событий. Что-то я тут не поняла. Куда полетела скала? Назад (то есть, самолёт летит невысоко и резко прибавил скорость)? Или вверх (в смысле, самолёт падает)? Если второе, то части предложения хорошо бы поменять местами. Если первое, то я туплю, не могу найти связь между скалой и падением.
Морису казалось, что он еще долго не сможет издать и звука.
Наверное,
ни звука?
Чисто русское выражение, странное в устах француза. Или канадца, неважно.
Не претендую на истину в последней инстанции, но, сдаётся мне, это тоже русское слово, от которого так и веет сказками.
Белый человек сказал бы чуть по-другому.
Это у нас. А на Западе всё-таки в чести политкорректность. Думаю, там даже фраза «чернокожий друг мой» неуместна.
Фу ты, чёрт африканский! ― ругнулся Шарль. ― Инфаркт с тобой заработаешь.
Обе фразы Шарля звучат совершенно по-нашенски.
Гм?
Луиш сделался прямой и строгий, только глаза поблескивали на черном лице.
Отлично! Великолепный образ.
Завороженный, да?
Работа номер два — «Оборотень»
Читать дальше... Вообще-то, как мне кажется, по смыслу больше подходит не «Оборотень», а «Зомби». Но по стилистике, разумеется, может быть только оборотень — чай, место действия — наша деревня, а не африканская.
У этой работы есть реальный шанс получить самый короткий отзыв, поскольку критиковать в ней особенно нечего. На мой взгляд, история полностью удалась. Согласна с предыдущими ораторами — да, деревня вышла лубочная, карикатурная, стёбная. Ну, а чего ж в этом плохого-то? Автор поставил себе такую задачу — и справился с нею. Может, и не идеально блестяще справился, но ведь неплохо справился-то! Есть где-то в тексте отдельные мелкие шероховатости, к которым при желании можно попридираться — но что-то у меня такого желания нет. Мне гораздо больше нравится хихикать над замечательными остроумными находками, которых в тексте более чем достаточно — и про опоздавшего на утреннюю потасовку, и про «редкой фантазии мат», и про мутного от перегара голубя мира…
Если уж обязательно надо говорить о недостатках, то мне, пожалуй, не хватило какого-нибудь яркого штриха в образе Степана. Машка с её оканьем и неслабым девичьим бедром вышла очень калорийной колоритной, а вот Стёпе красок явно не достало.
И ещё — жутко любопытно, кто из читателей в какой момент догадался, о каких именно оборотнях идёт речь. Я — на рассказе Машки. А вы?
Кстати, это единственная на конкурсе история, в которой есть смысл. За что автору дополнительный респект в баллах.
Работа номер три — без названия, поэтому прозвала её для себя цитатой из Окуджавы «Ах Надя, Наденька…»
Читать дальше... Явным и безусловным плюсом данного произведения является его финал. Классический так называемый открытый конец, не заставляющий читателя мучиться сомнениями в духе «это я настолько туп, что ничего не понял — или же автор не сумел (не захотел) завершить своё творение так, чтобы было ясно, чем кончилось?» В этом тексте, по крайней мере, ясно, что решение за нами. Приснился ли Надежде кошмар, или сирене… простите, чёрный туман оказался реальностью и скушал тётеньку в самую что ни на есть взаправду — это уже каждый выбирает для себя. Хотя второй вариант, безусловно, интереснее.
Сильно озадачила цитата из Библии, из истории святого Иакова видевшего во сне лестницу. Очень хочется думать, что слова эти не просто так тиснуты в текст наобум Лазаря, а есть в них какой-то смысл. Какой? Нашла только одно-единственное объяснение: туман — живое существо, собирающееся заполонить Землю своим «потомством», т.е. людьми, в которых он вселился. Если такая догадка правильна, то честь и хвала автору за идею. Только за идею, но не за её воплощение — тут явно хромает, ибо не дотянуто. Цитата из Библии — слишком серьёзный ход, он требует повышенной ответственности и не терпит легкомысленного обращения с собой — иначе получается лажа.
Что касается образа героини, то видно, что автор пытался проработать его, возможно, даже старался — но не получилось. Не хватает чего-то, быть может, одной детали, которая помогла бы читателю представить себе Надю и начать сочувствовать ей. Надежда несимпатична — но она и не неприятна. Она никакая. А от этого все описания её тяжёлой жизни выглядят пустыми словами.
О путанице с полом героини-охранника, а также мелких стилистических и смысловых ляпах в тексте уже сказали достаточно, повторяться не буду. Но добавлю ещё до кучи.
Ветер дул в лицо, и мерзкий дождик слепил глаза. Уличные фонари освещали небольшие участки, оставляя большую часть территории во мраке. Приходилось освещать фонариком путь перед собой, чтобы не споткнуться о внезапно появившуюся арматуру или заземление. А о том чтобы оглядеться вокруг и речи быть не могло.
Столбы опор и балок внезапно появлялись на пути, словно выпрыгивали из темноты. За ними, если повести фонариком, следовали по пятам какие-то тени. Создавалось ощущение, что с приходом темноты с механических джунглей сходили последние капли наваждения, и они представали во всей своей красе. Цех, как будто, превращался в камеру пыток, уродливые машины щелкали клыками, незаметно двигали шестернями, расправляли металлические спины после дневного сна. Из самых темных закоулков появлялись мечты и надежды похороненные здесь навсегда. Они искали виновных или просто первых попавшихся, чтобы сорвать свою злость.
В первом из приведённых абзацев Надя явно находится на улице. А во втором вдруг резко перескакивает в здание (цех — это ведь явно помещение). Когда и как она туда попала, совершенно непонятно.
Без семьи, без денег, она потеряла надежду на лучшее и теперь оставалось работать за дарма, на нелюбимой работе.
Пардон муа, но работа задарма, да ещё и нелюбимая — это полный нонсенс. Видимо, автор хотел сказать, что у его героини маленькая зарплата, то есть она работает за копейки (за сущие гроши) — но почему-то не сказал.
Вот ее любимые ручки, ноги, грудная клетка, в ней бьется сердце.
Тоже не смогла пройти мимо этой фразы. Под эти самые
ручки можно было бы подвести целый психологический фундамент… не будь слово просто опечаткой.
В общем и целом от текста осталось ощущение незаконченности. Вещь могла бы быть хорошей, во всяком случае, любопытной — но не состоялась.
Продолжение следует.