 |
 |
оффлайн
Этого автора многие знают как прозаика ("Двое у подножия вечности","Адмиральский час"),но у него веди есть офигенные стихи! В серии "Альтернативный Пегас" вышла книжечка его стихов,которую я читаю теперь и перечитываю. Супер! Ососбенно циклы "Слава побежденным","Была такая страна" и поэма "Дипломатический агент". А вот в интернете,к сожалению.почти ничего нет. Или я плохо искал?
Кто читал стихи Вершинина, - отзовитесь!!!
оффлайн
Вот - некоторое из того,что я люблю.
****
Роты двигались на Трою...
Впрочем,
(эка незадача!),
в Древней Греции герои рот не ведали.
Иначе
я рассказ начну:
на Трою
орды шли...
И вновь напутал!
Как там строили героев,
трудно вспомнить за минуту.
Батальоны? Легионы?
Полной точности не надо!
Шли пехотные колонны
к Карфагену,
к Сталинграду...
расточители монеты,
пожиратели припасов
шли
под сальные куплеты,
чтобы стать кровавым мясом.
Чтобы птичьим стать обедом,
шли,
таща мечи-винтовки...
И брели тоскливо следом
нерожденные потомки.
(1983)
****
(отрывок из маленькой поэмы "Декабрьский сон")
Метель петербургская белыми перьми водит,
Все пишет и пишет поземкой вдоль края...
И все о свободе,поручик,и все о свободе -
Тем более нам о свободе молчать не пристало.
О да,я согласен:холопу не вырасти в Бруты
И в вольноси русской от века ни склада,на лада...
На площади ветер,морозы сибирские люты -
А все-таки надо,поручик,а все-таки надо.
Свеча догорает,качается маятник мерно,
За синими окнами явь занавешана снами...
Декарь у порога. и что-то случится, наверно,
со всею Россией,
а в первую очередь - с нами.
(1981-82)
****
Когда экран плюет в упор
рекламной рвотой,
когда в твоей руке - топор,
а против - рота,
когда не истина - в вине,
не царь - на троне,
когда ворюга - на коне,
а хам - в законе,
когда помочь в ответ на зов
не можешь - нечем,
когда в колоде пять тузов.
и каждый - мечен,
когда стесняются наград
и гаснут звезды...
Тогда задумаешься,брат.
Но будет поздно.
(1998)
оффлайн
_Барабанщик_ а есть ссылка на остальные стихи?
оффлайн
Ссылок нет. Как-то видел в И-Нете пару стихотворений,но адрес не запомнил. А приведенные стихотворения - из той самой книги "Неактуальные баллады",выпущенной в серии "Альтернативный пегас". Как-нибудь выложу еще.
оффлайн
Как обещал - выкладываю еще стихи Вершинина.
*****
Историк был талантлив в меру
и - торжества настала дата:
он вскрыл ошибки Робеспьера
и скоро станет кандидатом.
Архивной пылью пропитался,
но доказал неоспоримо,
в чем Неподкупный ошибался
и почему - непоправимо.
его солидную работу
бранить за мелочи не стоит...
И все ж,дружок! Оставь заботы
и помечтай. Ведь ты - историк.
Представь себе,что ты - в Конвенте,когда камзол промок от пота,когда на каждом документе печатью - отблеск эшафота,когда звонок не слышен в шуме,когда людей звереют лица... и ты идешь к пустой трибуне под хриплый ропот якобинцев... И вот,ссылаясь на примеры,не слыша брани и проклятий,ты! критикуешь!! Робеспьера!!! - совсем,как в автореферате... Как перед стареньким доцентом,что дал тебе когда-то тему,ты представляешь документы,ты чертишь выкладки и схемы... Но в зале - вой:"Да как он смеет?!",и,темляком метя по доскам, уже идет к тебе гвардеец,а за окном скрипит повозка... В лицо - плевки. Сверкают шпаги.Тебя ведут по коридору...
Историк прячет в стол бумаги.
До наступленья термидора.
(1980)
*****
Я писать о тебе не могу,
и довольно об этом.
Я тебя попытаюсь
сюжетом иным заменить...
Говорят,
перед казнью дают
закурить сигарету.
Перед самым концом -
сигарету дают закурить.
Ты представь себе:
двор;
столб с веревкой;
скамейка под стенкой...
В самом деле представь:
чисто-начисто метеный двор...
Кто-то хмуро молчит.
Кто-то возится с мылом и пенькой.
И застыли часы.
И зачитан уже приговор.
А вокруг - никого.
Ни проклятий,ни слез,ни советов.
Похоронной свечой
загорается небо во мгле...
А тебе хорошо,
потому что в зубах - сигарета,
и пока она тлеет,
живешь ты еще на земле.
Впереди - ничего.
Нет,когда-нибудь. Только когда-то
у тебя и осталось,
и память скаталась в комок.
И пылают в тебе
все рассветы твои и закаты
до секунды,пока
не истлеет в зубах огонек.
Пряный холод зимы
и хрустящая корочка лета
истончились,и стерлись,
и свились в звенящую нить...
Если вправду
дают перед казнью курить
сигарету -
только с ней,с сигаретой,
тебя я посмею сравнить.
(1980)
оффлайн
Неужели так никто из михевцев не читал стихотворений Вершинина... или хотя бы любителей прозы встретить.
Ладно, выложу кое-что еще из сборника "Неактуальные баллады".
МОИ УЧИТЕЛЯ.
Тот,
кто в джунглях хинную горечь глотал,
кто натальскую пыль сапогами топтал,
кто на марше тонул в азиатском броду,
кто метался на нарах в холерном бреду...
У того после смерти нашли в сундучке
пухлый томик, истрепанный на биваке.
И кричали страницы про цену нелегких побед,
про бирманскую деву и бурский тяжелый мушкет...
Тот,
кто штофом в трактире тоску запивал,
кто на сопках манчжурских в атаку вставал,
кто метал динамит под карету царя,
кто стоял у петли, пахитоску куря...У
того после казни в мансардной норе
отыскали книжонку - дыра на дыре.
И ешптали страницы о сказках полночной луны,
африканском жирафе и страстном напеве зурны...
Тот,
кто верит и в сорок мальчишеским снам,
кто ходил к военкому, просясь во Вьетнам,
кто тоскует в чаду коммунальных квартир,
кто еще не устал переделывать мир...
Для него я пишу, пусть иначе, чем те,
кто писал до меня о великой мечте -
чтобы в строчках моихвозрождались опять
боль и ярость поэтов,
меня научивших писать.
(1978, 1981)
***
Если все уходит в конце концов - почему опять и опять, потный ветер хлещет, хлещет в лицо, и никак не может устать? Почему на сердце упал туман, словно мокрый сваляный ворс, и лампасами молний, задышно рьян, перчеркнут выцветший холст? Что со мною творится? - апрель и март - все смешалось в синем окне... Лорелея, Снегурочка, Жанна дАрк! Отчего ты приснилась мне?.. Между всеми ветрами, лицом в огонь, под закатную злую медь... и в моей ладони - твоя ладонь, и чего мне еще хотеть! Горизонт распахнулся, на диво хил, и разломом ткнулся во тьму... Как же я без тебя на планете жил? и себя отдавал кому? Перед кем распинался, кого клеймил, продаваясь за тертый грош? Отчего так злорадно уверен был, в том, что ты уже не придешь? А луна тускла, как латунный таз, растворилась в тазу весна, сумасшедшая флейта плетет рассказ о запретных до боли снах... Перечеркнуты нотами свет и мрак... Прямо в горло уткнулся нож... Лорелея, Снегурочка, Жанна дАрк... неужели ты не придешь?
(1979)
БАЛЛАДА О ГЕОРГИЕВСКОМ КРЕСТЕ
А мы получали Егориев так:
пустыня была седа,
а впереди был Зера-Булак - река, и значит - вода.
Горнист протрубил пересохшим ртом,
припомнив прошлую прыть;
мы, право, не знали, что будет потом,
кто будет с крестом, а кто - под крестом...
Нам просто хотелось пить.
Но поручик Лукин прокричал приказ:
мы дошли до приречных мест,
и не хлеб да соль ожидают нас,
а эмирская стая, к сарбазу сарбаз,
сползается скопищем в этот час, куда не гляди окрест.
Юнкер Розен поднял жеребца свечой,
изгаляясь и в мать и в прах...
А река извивалась кайсацкой камчой
и воняла прокисшей конской мочой,
как повсюду в здешних краях.
У реки и вправду стояла орда,
нависая со всех сторон...
Словно скатка на марше, душила жара
и комком подступали ко рту из нутра
сухари с солониной, что жрали вчера
и водочный порцион.
На истертых ногах мы качнулись к воде,
выжимая кровь из сапог...
Но с пригорка хакнул кара-мултук -
и поручик Лукин матюкнулся вдруг
и фуражкой ткнулся в песок.
Черногривый его не заржал - завыл
(кони тоже умеют выть!)
и ряды сарбазов были пестры...
Но что нам было до Бухары,
если в глотках стоял перегар махры
и очень хотелось пить!
Взрыли пушки-китайки песок столбом,
на куски развалили взвод,
юнкер Розен упал с разрубленным лбом,
толмача Ахметку накрыло ядром
и фельдфебель Устин чугунным бруском
получил отпускной в живот.
Он сучил сапогами, зажав дыру,
и шептал, пока не затих:
"Сыночки, сарбазы ползут, как вши...
Порежут вас до единой души...
Но кто доберется до бей-баши -
спасет себя и своих..."
Мы в кустах залегли, и по нам орда
пробежала, кусты круша.
Было трое нас - и, плюнув на взвод,
я, Ильин Кузьма, да Седых Федот,
сомкнувшись шеренгой, пошли вперед -
к холму, где был бей-баша.
Мы отставших бухарцев крушили вмах,
хрипя матерную бредь...
И дуром, на крике, прорвались к холму -
по крови, мясу, тряпкам, дерьму...
Но эмирская пуля добыла Кузьму,
сократив шеренгу на треть.
Бей-баша стоял на вершине холма,
у зеленого бунчука...
К нам навстречу метнулся чернявый щенок
и Федота - с оттяжкой, наискосок.
И увидел я, как сползли в песок
голова, плечо и рука.
Я мальчишку четко достал штыком,
встал с башою лицом к лицу,
и, смеясь в ответ на гнусавый лай,
я отправил его в мухаметкин рай,
словно чучело на плацу!
А потом зазвенело в ушах - и тьма...
Я очнулся, уже когда
в небе мчался каракуль казачьих папах:
это сотни, застрявшие в Черных песках,
выйдя с фланга, сарбазов втоптали в прах
и на юг бежала орда.
Два усатых казака мне встать помогли,
и утерли лицо, и к реке подвели,
а вода, где кровь и навоз текли,
так была вкусна и чиста...
Генерал-отец, галуны в огне,
перед строем в пояс кланялся мне,
и при всех целовал в уста.
"Не Кузьме Ильину, не Федоту Седых,
а тебе - за то, что живой,
и за то, что что соблюл государев стяг -
крест-Егорий, славы солдатской знак,
увольненье на месяц (гуляй, казак!)
и "катенька" на пропой!"
Так сказал генерал и к могилкам пошел,
на песке оставляя след...
Строй равняя, лежали поручик Лукин,
юнкер Розен, фельдфебель дядька Устин,
половина Федота, Кузьма Ильин,
и толмач-киргизец Ахмет. ...
Что смеетесь, ребята? Не брешет дед.
Был когда-то и я в чести.
Был не промах, а нынче на нет сошел.
Стал один, как перст, и гол, как сокол...
Кто сегодня с монетой в кабак пришел?
Не побрезгуйте поднести.
БАЛЛАДА О ДУРАЦКОЙ СМЕРТИ
Нет, пули я не боялся. Чего их бояться, пуль-то?
К тебе им одна дорога, а мимо - сотни дорог.
Я мыслил в войну о пулях, как нынче в смысле инсульта:
догонит, значит, догонит. На каждого писан срок.
А если чего и боялся, так только дурацкой смерти,
такой, что не от болячек и даже не от войны...
Ее, косую поганку, я только однажды встретил,
и то, не так, чтобы лично, а вроде со стороны.
...Застряли мы под Ростовом, две роты на полустанке.
Степь. Август. Земля прожарена... Ну хоть окопы не рой.
Гранаты да восемь орудий - а немцы нагнали танки.
А время было горячее. Ну, ясно: сорок второй.
Нам немцы весь день давали. И дали довольно крепко.
Но к вечеру все же стихли. Стало полегче жить...
Тут взводный входит, однако. Кто, мол, пойдет в разведку?
Спросил, скотина, и смотрит. Так что лучше сходить.
Всего подобралось четверо, чтоб каждый работал в паре.
(Напарника ранят - вытащи, а вдруг побежит - пришей...)
Я, Гиви из Кутаиса, Юсуф - казанский татарин,
и Арвид, тоже нерусский. Вроде, из латышей.
Нам твердо пообещали: вернетесь - нальем по двести.
Потом задачу поставили: надобно до утра
взять за линией немца. И там же, прямо на месте,
вытащить из паскуды, где ихние панцера?
Почти что без приключений мы сделали полработы:
пошли и добыли немца. Проверили документ.
Ганноверец Дитер Гоффман, ефрейтор танковой роты.
С двадцать второго года. Выходит, что двадцать лет.
Пацан пацаном. Трясется. Какая уж там молчанка?
Бормочет свои "майн готты" (по ихнему "Бог прости")
потом дошел до "рот фронта". Но нам-то надо про танки!
Причем, - не позже рассвета, чтоб было время уйти.
А он сипит: "нихт ферштейне" (видать, оказался с норовом).
И что прикажете делать? Засели в ближнем леске...
Гиви нельзя, как старшому. Арвиду - как дозорному.
А я бы, может, и справился - так врезало по руке.
"Давай!" - говорим Юсуфу. Юсуф достал зажигалку,
прожарил покрепче финку, фрица взял за вихра...
Работает. Мы скучаем. Парня, понятно, жалко,
но надо знать до рассвета, где ихние панцера!
...Ну что говорить? Он вспомнил про танки и самоходки,
и то, что атака в полдень, по флангу, с левой руки...
Мы сняли допрос на месте, а после - ножом по глотке.
Поскольку тащить - не выйдет, а бросить - не по-людски.
...Когда мы вернулись к нашим - ротный аж прослезился:
соколики! спать немедленно! А утром прошу ко мне!
А утром... верьте-не верьте, глядим: Юсуф удавился.
Вышел, будто до ветру - и сделался на ремне.
Ну, тут заварилась буча! Начальство понабежало,
особый майор Брызгало Юсуфу в глаза смотрел...
Потом признали, однако, что дело не трибунала,
а также не особиста, поскольку не самострел.
...А в полдень поперли танки. Но мы-то их ожидали:
из тридцати половина с трудом уползла назад...
Чуть позже за этот поиск нам всем вручили медали.
Юсуфу, правда, посмертно - но тут уж сам виноват.
...И если попы не брешут в церквах о ненашем свете,
хочу я спросить у Юсуфа, когда настанет пора:
какого хрена сплясал ты в обнимку с дурацкой смертью,
коль мы не пустили к Дону крестовые панцера?
ОТРЫВЩК ИЗ ТРИПТИХА "Наши за рубежом"
БАЛЛАДА О СОЛДАТЕ
А здесь не растут бессмертники,
здесь — хижины, а не хаты
и числюсь я здесь советником
по имени Джо Бомбата.
Тоскливо жру ананасы,
мечтаю о макаронах,
ношу на шортах лампасы
и восемь звезд на погонах.
Да орден с большой жемчужиной
вручили в эту субботу…
А в общем — все, как в Баклужине.
Работа и есть работа.
…Звеня сверкающей сталью,
ползут через реку хмуро
машины из Трансвааля.
А я уважал вас, буры.
А я читал Буссенара,
саванной бредил и бушем…
А вы тут прете на шару…
Эх, буры, мать вашу в душу!
Ползут черепахи ромбом,
прорвав кисею тумана…
Полковник Жозе Муёмба,
отставить жевать бананы!
Спускайся с пальмы, Отелло,
командуй своим атаку!
Не хочет. И что тут делать?
Макака и есть макака.
В зеленку зарылся, шкура,
и нос показать боится…
Ну, сука, отгоним буров,
я тут же звоню в столицу!
Пусть знают, что ты, предатель,
до края меня умучил,
Пожизненный Председатель
и Тот, Кто Сидит На Туче…
…На флангах «Урра!» раскатами.
Завязли танки меж дотов.
Кубаносы бородатые
жгут ромб из гранатометов.
Горят машины, как свечки,
хрустят, как в огне стаканы…
Ну что, не хочется в печку?
Бежите, африкааны?!
Вы ж перли на нас, как буйволы,
считая, что дело верное,
и были такие буйные…
А стали такие нервные!
Убитых своих оставили,
и раненых, и контуженных.
Ой, что б вам было при Сталине…
Ох, что б вам было в Баклужине…
Учите лучше историю,
не слушайте пропаганду…
Мы ж раньше войдем в Преторию,
чем вы войдете
в Луанду!
…Сорвали мы провокацию
и джунгли пока спокойны.
Стучат политинформацию
в тамтам суровые воины.
С рыбалкою здесь не очень,
зато хороша охота…
Охочусь. И, между прочим,
вчера добыл бегемота.
Копченая бегемотина
под бренди очень годится…
А, в общем, все — как на Родине.
Граница и есть граница.
"Красиво же, корреспондент! Двенадцать лошадей по небу летят. Суровое зрелище, хотя и нелепое." (Конюх Федоров)
***
Кто-то хнычет, кто-то пишет...
Оба время тратят даром.
Нет на свете правды выше
правды фланговых ударов.
Убедит судью любого,
даже полк отборных судей,
ослепительно сурова,
правда башенных орудий.
И газеты, и экраны -
кто лирично, кто былинно -
станут врать.
Но нет обмана
в правде танкового клина,
что,
толпу прорезав с тыла,
рвет, бегущую, на части...
Правда - это просто сила
лжи, которая у власти.
"Красиво же, корреспондент! Двенадцать лошадей по небу летят. Суровое зрелище, хотя и нелепое." (Конюх Федоров)
СКОМОРОХИ (из триптиха "Лики на заре")
Знаете, люди, как это было на самом деле?
С паперти дико кликуша выла. Костры горели.
Граяли враны. Шавки брехали. Плакали люди.
Бойкий офеня баско выхваливал сбитень да студень.
Падал со звонниц стон колокольный выжатым вздохом.
Гарью смолистой срубы клубились.
Жгли скоморохов!
Голых и битых - с маху в кострище, к черту на вилы.
Рядом со срубом стража хмельная тряпки делила.
В мате и брани, в пьяном угаре, в вони телесной
лопались струны, трескались гусли, плавилась песня.
Плакала песня, выла от боли, резала уши:
"Люди, не надо!... Я ж невиновна, что не послушна!
Больно мне, больно!"
Площадь стояла, сковала страхом.
Стоны глушило тяжкое пенье сивых монахов.
Земский ярыга зыркал по лицам белым буркалом...
Срубы дымились.
Песня - горела.
Площадь молчала...
(1980-1981)
***
Чем славен шах Ирана Исмаил?
Историк скажет:
тем, что возродил
Иран
и в приснопамятном году
разбил под Мервом желтую орду,
степному хану преподав урок...
Так скажет нам истории знаток.
Филолог даст совсем иной ответ:
не в этом суть.
Он был большой поэт,
наследный сын восславленных людьми
хафизов Хагани и Низами.
Он нежные, как роза, рубаи,
под именем негромким Хатаи,
писал,
запечатлев себя в веках
на тюркском
и персидских языках.
Поэт и шах - по сути двуедин,
калама раб и сабли господин,
какой ценой бессмертие купил
Востока потрясатель Исмаил?
О том, как трон он с бою добывал,
какие он фирманы издавал
и где какой поставил минарет,
сегодня помнит лишь востоковед,
а более, пожалуй, и никто.
Ну, может, эрудит какой...
Зато
звенит от Исфахана до Баку,
в сердца вселяя сладкую тоску
и скорби затаенные свои
восточный песнопевец
Хатаи...
"Красиво же, корреспондент! Двенадцать лошадей по небу летят. Суровое зрелище, хотя и нелепое." (Конюх Федоров)
оффлайн
Я даже прозу Вершинина еще не читала, но вот все стихи, которые выкладывались в теме, мне очень даже понравились.
NADYN, проза есть тут
"Красиво же, корреспондент! Двенадцать лошадей по небу летят. Суровое зрелище, хотя и нелепое." (Конюх Федоров)
оффлайн
Ешкин хвост, это я хорошо зашел. В Буквоед сегодя же.
оффлайн
Большая поэма. Гражданская позиция или стёб? И то, и то.
Спасибо Gordo за составление примечания.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
ПоэмаЯ был в колхозе. Меня боднула коза.Утром,
(Реально имевший место факт)
когда
в затуманенной хмари
вставало красное колесо,
я шел
и думал
о Томми Санкаре,
который
правит в Буркина-Фасо,
о том, что прогресс
не бывает быстрым,
что даль эволюции -
не светла,
что мне не по нраву
режим Менгисту
и не по нраву
аятолла.
Я шел
и думал
о добром Боге,
который
не может хотеть войны...
И вдруг я вижу:
стоит на дороге
коза.
И глаза у козы грозны.
Коза сочилась нечистым жиром.
Земля под ней издавала стон.
Она напомнила мне Шамира,
который
такой же гад, как Шарон.
И "мэ-э" прозвенело
сталью "шерманов".
И каждый рог
был похож
на нож,
направленный
в спину
Югу
Ливана
мохнатой лапой
масонских лож.
И я осознл,
что все было вотще.
Мой мир - взорвался.
Вошел в грозу.
И мне уже не уйти.
И, вобщем,
осталось
только
лечь под козу...
И все же
(не знаю уж,
в чем причина),
я понял,
робость преодолев:
коза - козою, но я - мужчина,
коза - козою,
но я-то - Лев.
И как уж решился,
я помню плохо
(и душу, и взор
застлала слеза),
но свой меморандум:
Пшла вон, дуреха! -
направил я прямо козе в глаза!
Коза сморгнула недобрым веком.
Была ей правда не по нутру.
Коза была явно
куплена чеком,
подписанным
бонзой из ЦРУ.
И
рвущим
пространство
тяжелым танком,
темным
кошмаром
копыт
звеня,
как на Гренаду
рэйнджеры янки,
коза обрушилась
на меня.
И это был варг, а не просто дура!
Я понял,
почувствовал, черт возбми,
что мне
уготованы
все Орадуры,
Хатыни, и Лидице,
и Сонгми.
Я понял,
пока
раскаленнной сталью
она вдоль лужи
мчалась ка мне,
что - ВСЁ:
в Москве
не быть фестивалю...
И может быть,
даже моей стране,
стране, что как мама
меня растила,
где пьяных не станет
в ближайший год,
не быть,
если эта
темная сила
сумеет сейчас пройти вперед...
И ego
мое
(вы поняли?!)
"эго"
кричало панически:
Пропусти!
Она не прервет своего разбега
коль скоро
уйдешь ты
с ее пути!
И я оглянулся
на дальнюю рощу,
рванулся туда из последних сил...
Но
встала
за мною
Красная площадь
со строгим рядом своих могил.
И воздух взревел бетховенской мессой:
меня возбуждая
на смертный бой
все мировые силы прогресса
полезли в душу
дружной гурьбой!
Душ Сантуш,
который противник буров,
и Бишоп, покойный гренадский друг...
И сердце Виталика Бонивура
сказало мне резко:
"Лёва, zuruk!"
И это
цурюк
меня убедило.
Ошиблись вражеские тузы!
На всякую силу
найдется сила,
коль скоро
аз
не боях
козы!
А пыль под козою стлалась туманом...
Ко мне приближались
в кровавой мгле
все сомоситы,
и все душманы,
и все полпотовцы на Земле.
Но прямо в лицо
окозевшей банде,
стремящей в грудь мне
рога-штыки,
я крикнул
от имени
миссис Ганди,
недавно павшей
от их руки,
от имени Че,
майора-легенды,
который вечно живет в заре,
от имени доброго С.Альенде,
как Феникс сгоревшего на костре!
От имени всех,
кто выл на допросах,
кто в джунглях хол****
комариный звон!!
От имени тех,
кто убрал
Сомосу
на улице города
Асунсьон!!!
Пусть я паду!!!
Но паду недаром!!!
Планету спасать - не листать Руссо!
Меня заменит
Томми Санкара,
покинув свое Буркина-Фасо!
И
встанут
единым военным станом,
надежным заслоном
против войны
все
португальские капитаны,
все
кампучийские пацаны!
И вам, интервенты, прямо с порога
придется платить
кровавую дань...
Иди ко мне, рогатая погань!
Иди ко мне
бородатая дрянь!
И мы сошлись на пыльной дороге.
Была у козы тяжела рука,
но я одолел!
И, в общем итоге
собрался дать ей
под зад пинка...
Коза вырывалась.
Сулила деньги.
коза кричала, что виноват
только
старый подонок Рейган
и слепо покорный ему сенат...
Вопила!
Но я не проникся верой.
(Уж слишком в сердце кипела злость).
И аз
ей воздах
наивысшей мерой
за все,
что мне
испытать пришлось:
за мутные волны
газетной брани,
за
баз ракетных
густую сеть,
за то,
что члены ТУДЕ в Иране
висели,
висят
и будут висеть...
Ее бородой
протерев проселок
и невзирая на хриплый вой,
я твердо отправил
козу
в поселок
своей
беспощадно
левой ногой.
И ныне я знаю,
что все в порядке:
в ночной ли тиши,
иль в разгаре дня -
каждый,
посмевший
мешать разрядке,
встретит похожее на меня...
И как бы он не бесился в раже,
планета плюнет ему в глаза,
будь он генерал, президент
или даже
сам Сатана,
а не просто коза!
(1986)
ПРИМЕЧАНИЯ
Читать дальше...
Стихотворение, о котором я досель не знал.
На истрепанной книги пожелтевших страницах,
что увидели свет четверть века назад,
я прочел о китайцах, защищавших Царицын,
тот Царицын, который теперь Волгоград.
Может, авторы нынче вконец осторожны,
а возможно — редакторы слишком умны,
только книжек на полках найти невозможно
о китайских солдатах гражданской войны.
...Узкоглазые дети предместий Пекина,
никогда никому не желавшие зла,
вас Россия ввозила рабочей скотиной,
но другая Россия вам ружья дала!
Белочешских винтовок звенящие пули
вашей крови в сраженьях отведали власть —
умирали в атаках китайские кули,
на Советской земле, за Советскую власть.
Вас начдивы считали козырною мастью,
для запаса держа, как наган в кобуре,
и бросали на карту послушные части,
как последнюю ставку в военной игре.
По ночам вы дрожащие песенки пели,
пили терпкий сянь-нянь, гиацинтовый чай...
Имя „Ленин" сказать не всегда и умели,
только знали, что Ле Нин придет и в Китай.
Так зачем же теперь осторожность такая?
Уж казалось бы, это понять не хитро:
если там, за стеною, добро вспоминают,
то пристало ли нам забывать про добро?
Разве можно забыть ваши желтые лица?
Как нам нужно сейчас оглянуться назад —
на китайских парней, защищавших Царицын.
Тот Царицын, который теперь Волгоград!
"Красиво же, корреспондент! Двенадцать лошадей по небу летят. Суровое зрелище, хотя и нелепое." (Конюх Федоров)
ОТЕЦ КАБАНИ
Все живое давно сбежало бы,
затерялось в гуще листвы,
чтобы только не слышать жалобы
одинокого вепря Ы.
Дышит лес непонятными стонами…
Ты ж — сиди здесь и жди, как нанятый,
редких встреч с благородными донами,
что своими делами заняты.
Что им, отче, твои таланты,
коль они со своей наукою
все имеют,
что добывал ты
год за годом, с болью и мукою…
Ничего на свете не хочется.
Над избою — дубы дремучие.
И сидишь в своем одиночестве
с вепрем Ы
да с водой горючею.
1973
Ваши права
|
Idea and creation: fuldon (aka miXei) © 2000-2015
Powered by vBulletin® Version 4.2.6 by vBS Copyright © 2024 vBulletin Solutions, Inc. All rights reserved. Текущее время: 16:30. Часовой пояс GMT +3.
|
Форум
Блоги
Что нового?
Ответить с цитированием
