Читать дальше...
А. Портнов
Гомер был зорче нас
Исследователи творчества А.С. Пушкина потратили немало труда, прежде чем расшифровали найденное в рукописях поэта и тщательно зачёркнутое им двустишие:
Крив был Гнедич поэт,
преложитель слепого Гомера,
Боком одним с образцом
схож и его перевод.
А.С. Пушкин язвительно подшутил над Н.И. Гнедичем, взявшим на себя величайший и никем более в России не повторённый труд — перевод „Илиады“ с древнегреческого на русский язык. Понимая, что такая, даже шуточная эпиграмма несправедлива, поэт никому её не показал и старательно замазал. Мы её знаем только потому, что от „пушкинистов“ невозможно скрыться даже Пушкину!
Общеизвестный бюст слепого Гомера является копией со знаменитой статуи обожествлённого поэта, стоявшей в храме Гомера в Александрии. Статуя была создана по приказу Птолемея IV в конце III века до н. э. Высочайшее мастерство скульпторов эпохи эллинизма заставило забыть все более древние изображения, бюст разошёлся в многочисленных копиях по всему античному миру и стал основой мифа о „слепом Гомере“.
Но о „слепом Гомере“ он написал вполне искренне, поскольку ещё со времён Лицея помнил — как и все мы из школьного учебника древней истории — прекрасный бюст слепого поэта, созданный в Александрии в эпоху эллинизма, через шесть-семь столетий после смерти Гомера. Конечно, скульптор не знал, как выглядел великий поэт в действительности. Но почему он решил, что Гомер был слепым? Ведь слепота — величайшее несчастье, она лишает человека знания о бесконечном разнообразии форм и цветов мира! Давайте задумаемся, смогли бы реализовать свой талант Шекспир, Байрон, Пушкин, если бы они родились слепыми? Могут ли слепцы создавать великие литературные произведения, поражающие читателя особо зоркой наблюдательностью и изощрённой многоцветностью художественной палитры?
Античные «кинохроники»
До нашего времени дошли две поэмы Гомера общим объёмом более 50 печатных листов. Они позволили миллионам и миллионам читателей всех времён и народов оценить по достоинству замечательные особенности его творчества, в числе которых — удивительная точность описаний, образность, живость и яркость сцен. Но ещё сильнее поражают читателя постоянные „крупные и мелкие планы“, замечательные „пейзажные зарисовки“ и разноцветность картин, проходящих в поэмах бесконечной чередой. Может ли слепец сказать:
Так от широкого веяла,
сыплясь по гладкому току,
Черные скачут бобы
иль зеленые зерна гороха…
Может ли даже гениальный слепой поэт так верно передать мгновенный взгляд пловца, подброшенного штормовой волной:
Поднятый кверху волной
и взглянувши быстро вперёд,
Невдали пред собою увидел он землю…
Действительно, это ощущение знакомо всем, кто плавал в штормящем море, оно длится всего лишь мгновение, но Гомер передал его с предельной точностью. А как объяснить такие словно бы „вставленные в рамку“ пейзажные зарисовки:
В зимнюю пору громовержец
Кронион восходит и,
Ветры все успокоивши,
сыплет снег непрерывный,
Гор высочайших главы
и утёсов верхи покрывая,
И цветущие степи, и тучные пахарей нивы;
Сыплется снег на брега
и на пристани моря седого,
Волны его, набежав, поглощают…
А вот наблюдение, сделанное, можно сказать, „под увеличительным стеклом“:
Если полипа из ложа ветвистого
силою вырвешь,
Множество крупинок камня
к его прилепляется ножкам…
В современной минералогии используется термин „жирный блеск“: он встречается у минералов довольно редко и характерен для полированного известняка. Студентов-геологов учат видеть этот специфический блеск. Но Гомер его уже заметил. Вот как выглядит у него описание сидений, изготовленных из белого греческого известняка и отполированных античными задами:
…он сел на обтёсанных, гладких, широких
Камнях у двери высокой,
служивших седалищем; белых,
Ярко сиявших, как будто
помазанных маслом…
Наконец, у Гомера можно найти буквально „кадры документальной кинохроники“, передающие такие ужасные детали кровопролитной битвы, что волосы поднимаются от ужаса:
С громом упал он,
копьё упадавшему в сердце воткнулось,
Сердце его, трепеща,
потрясло и копейное древко!..
Описать, как колеблется торчащее из тела копьё в ритме проколотого им умирающего сердца, — за всю историю поэзии на такое оказался способным один лишь великий Гомер. Но для этого он просто должен был видеть.
Седое железо
Цвет буквально брызжет со страниц „Илиады“ и „Одиссеи“. У каждого героя поэм — своя цветовая гамма: Зевс — чернобровый, Афина — светлоокая, царь Менелай — светловласый, великий воин Ахилл — русокудрый, красавица Хрисеида — черноокая и т. д. Какой удивительной цветовой точностью обладал Гомер, если он отличал „светловласых“ от „русокудрых“. Здесь можно вспомнить, что Ахилл был царём мирмикийцев, а развалины древнегреческих городов Ахиллия и Мирмикия раскопаны археологами на берегу Керченского пролива, где издавна обитали русоволосые скифы, могучие воины. Не текла ли в жилах Ахилла протославянская кровь?
Поражает точность цветовых характеристик металлов: олово — белое, медь — багряная, а вот железо… Знаете ли вы, какой цвет имеет железо? Ведь этот вопрос оказался не под силу даже современным специалистам: технические справочники уныло сообщают, что у железа цвет… железно-серый. Не нашлось у инженеров подходящих слов, слишком беден технический язык. А вот Гомер нашёл точное определение: в его поэмах железо — седое. Конечно, это блестящее поэтическое сравнение, о такой находке мог бы мечтать любой поэт… Но для этого необходимы зоркие глаза, нужно видеть! Поэмы Гомера — несомненное свидетельство того, что первый поэт мира был наблюдательнее и зорче нас.
Наверное, если бы Гомер действительно был слеп, в его поэмах главенствовали бы звук, осязание и запах, а зрительные ассоциации были бы подавлены. Когда я провёл подсчёт зрительных, звуковых, осязательных и запаховых ассоциаций, то оказалось, что Гомер 85–90 процентов информации о внешнем мире передаёт на основе зрительного восприятия, около 10 процентов приходится на слух, остальное — на осязание и запах. Такое распределение характерно для вполне здорового человека, которому зрение поставляет до 90 процентов информации об окружающем мире.
А почему, собственно, принято считать Гомера слепым? Ведь древние греки не сомневались в том, что он был зрячим. Более двухсот лет его поэмы передавались из поколения в поколение бродячими певцами-аэдами. В VI веке до н. э. они были впервые записаны по приказанию афинского тирана Писистрата. Ещё через столетие появились первые скульптурные изображения Гомера. Конечно, никто не знал, как он выглядел на самом деле, но изображали его на всех древних бюстах вполне нормальным зрячим человеком.
Кто «ослепил» Гомера?
Монета IV века до н. э., отчеканенная на острове Хиос, где, по преданию, был похоронен Гомер. На монете — имя Гомера и его изображение с широко открытыми зоркими глазами.
По преданию, Гомер был похоронен на острове Хиос. Сохранились монеты с Хиоса, относящиеся к IV веку до н. э.; Гомер на них изображён похожим на Зевса, с широко открытыми зрячими глазами (см. фото). В музее города Модены в Италии хранится бронзовый бюст той же эпохи, где сохранилась надпись с именем Гомера. Предполагают, что этот бюст — копия с более древнего мраморного изображения. В музее Неаполя стоит мраморный бюст Гомера IV века до н. э. — и тоже без всяких следов слепоты. Известны и другие древние изображения зрячего поэта, но все они созданы до эпохи эллинизма, начало которой положил Александр Македонский.
Почему же в наше время так широко распространено мнение о „слепом Гомере“? Когда оно появилось и почему? Ведь древним грекам такая мысль и в голову не приходила. Оказывается, представление о „великом слепце“ возникло в Александрии, знаменитом городе, построенном Александром Македонским и ставшем мировым центром эллинистической культуры.
Плутарх рассказывает, что Александр во всех походах не расставался с текстом „Илиады“ и называл поэму своей величайшей драгоценностью. Завоевав Египет, Александр решил основать там большой город и назвать его своим именем. Зодчие уже нашли для города подходящее место, но Александру во сне явился сам Гомер в образе почтенного старца с седыми волосами; он встал около Александра и прочитал ему стихи из „Одиссеи“:
На море шумно-широком
находится остров, лежащий
Против Египта;
его именуют там жители — Фарос…
Пристань находится верная там,
из которой большие
В море выходят суда,
запасённые темной водою.
Бронзовый бюст зрячего Гомера (IV век до н. э.) — копия с более древнего мраморного изображения. Музей города Модены, Италия.
Александр немедленно отправился на Фарос и увидел местность, удивительно подходящую для постройки большого города, — с рекой и прекрасной гаванью. Царь воскликнул, что Гомер, достойный восхищения во всех отношениях, вдобавок ко всему — мудрейший зодчий. Он приказал тут же начертить план города, сообразуясь с местностью. Под рукой не оказалось мела, и тогда зодчие сделали разметку ячменной мукой. Так зимой 332–331 годов до н. э. была основана Александрия, столица греко-египетского государства Птолемеев и крупнейший центр эллинистической культуры. Естественно, что в центре города был поставлен храм Гомера, а сам поэт был обожествлён.
И вот интеллектуалам и многочисленным философам Александрии старые изображения Гомера показались как бы… недостаточно интересными. Бог-поэт, вероятно, по их мнению, должен был выглядеть не как обычный смертный, а как-то иначе. Но как? Изощрённые в спорах и дискуссиях философы эпохи эллинизма, воспитанные на Платоне и Аристотеле, любили подчёркивать превосходство „зрячести слепоты“ избранных над „слепотой зрячести“ малограмотной и бескультурной массы. Для элитарного восприятия образ слепого основоположника мировой литературы оказался очень привлекательным. И Гомер в храме был изображён… слепым.
Гомерический смех Демодока
До нашего времени дошло более 20 копий знаменитого бюста, созданного ваятелями Александрии и установленного Птолемеем IV Филопатором (222–204 гг. до н. э.) в храме Гомера. Значит, таких копий в древности было создано гораздо больше. К мнению и вкусам, исходящим из Александрии и из прославленной Александрийской библиотеки, прислушивался весь просвещённый мир эллинистической культуры. Ведь древнегреческие философы лишь умозрительно пришли к мысли о существовании атома. И если мысль человека всесильна, то и зрение основоположнику поэзии совсем необязательно, он формирует мир из головы — готовым и совершенным, примерно так же, как Зевс произвёл Афину-Палладу.
Мнение о слепоте поэта подтверждалось, кроме того, стихами самого Гомера о слепом от рождения знаменитом певце Демодоке. И сейчас исследователи творчества Гомера считают строки из „Одиссеи“, посвящённые Демодоку, автобиографичными:
Муза его при рождении
злом и добром одарила —
Очи затмила его,
даровала за то сладкопенье.
Думается, что если Демодок был слеп от рождения и не знал, что такое цвета и формы окружающего мира, то прообразом Гомера он быть никак не может. Судите сами: в игривой и даже эротической песне Демодока о том, как хромой бог-кузнец Гефест поймал железной сетью жену-изменницу Афродиту в объятиях бога войны красавца Арея, полностью отсутствуют цвет, свет, форма предметов и их описание. Но зато именно в песне слепого от рождения поэта и певца Демодока с небывалой для поэм Гомера силой проявился звук. Все знают выражение „гомерический смех“, но никто не обратил внимание на тот факт, что этот знаменитый смех — создание не Гомера, а Демодока. Ведь только в его песне боги дважды „поднимают смех несказанный“, а попросту говоря, буквально умирают от смеха, глядя на опутанных железной сетью незадачливых любовников, лежащих на ложе Гефеста.
Песнь Демодока — классический пример того, как слепой поэт фиксирует внимание слушателей на действии и звуке. Похоже, что Гомер вставил в свою поэму песнь слепца в качестве „развлекательной программы“, но сделал это корректно и безупречно, с точки зрения даже современной этики, указав имя автора песни и органично включив её в описание весёлого народного праздника.
Итак, Гомер, как мне представляется, не был слепым. Конечно, он мог ослепнуть в старости, но на его творчестве это никак не отразилось. Его поэмы доносят до нас сквозь непроглядный мрак времени формы, краски, блеск и свет древнего мира, создавая удивительное ощущение прорыва через тысячелетия. Это чувство выразил А.С. Пушкин, отозвавшийся в печати на перевод „Илиады“ знаменитым двустишием:
Слышу умолкнувший звук
божественной эллинской речи,
Старца великого тень чую смущённой душой.
Форум
Блоги
Что нового?
Ответить с цитированием
И искусство, и философию и литературу. Причем сложно выделить кого-то из авторов отдельно.
Читала Вергилия в оригинале (не всего, урывками), Марциала, Ювенала, Тита Ливия, Цезаря. У них потрясающий стиль и язык. Переводами всего не передашь.
Сообщение от miss Vampyrus
Но считаю, что должна это прочитать.
