"Поиски в темноте"

[Akulina]

Автор, фотограф: - Akulina
Редактор: (с 4 по 11 серию) - Дюкаша, начиная с 12 серии - Руся, Djozi , с 16 серии и до конца сериала опять Дюкаша
Жанр: романтика, приключения

Ролик, который мне сделала Эвелин, за что я ей очень благодарна

Ролик, который сделала Сэнди. Шуша, спасибо огромное

Излавка, которую сделала Princess Marie. Машенька, спасибо тебе большое



Излавки от Snusild'ы




Интервью с героями сериала :1,2,3,4,5,6,7

Содержание:
Первая серия: ч1, ч2
Вторая серия: ч1, ч2
Третья серия: ч1, ч2
Четвертая серия: 1ч, 2ч
Пятая серия: 1ч, 2ч, 3ч
Шестая серия: 1ч,2ч,3ч,4ч.
Седьмая серия:1ч, 2ч, 3ч, 4ч.
Восьмая серия, первая часть: 1ч, 2ч и 3ч.
Восьмая серия, вторая часть: 1ч, 2ч, 3ч.
Девятая серия: 1ч, 2ч, 3ч, 4ч, 5ч.
Десятая серия:1ч, 2ч, 3ч, 4ч.
Одиннадцатая серия, первая часть:1ч, 2ч , 3ч, 4ч.
Одиннадцатая серия, вторая часть: 1ч, 2ч, 3ч, 4ч.
Двенадцатая серия:1ч, 2ч, 3ч, 4ч, 5ч, 6ч.
Тринадцатая серия: 1ч, 2ч, 3ч, 4ч, 5ч, 6ч, 7ч.
Четырнадцатая серия: 1ч., 2ч., 3ч., 4ч., 5ч.
Пятнадцатая серия: 1ч, 2ч, 3ч, 4ч, 5ч, 6ч, 7ч.
Шестнадцатая серия: 1ч, 2ч, 3ч, 4ч, 5ч, 6ч.
Семнадцатая серия - NEW: 1ч, 2ч, 3ч, 4ч, 5ч.

[Эвелин]

Картинка удалена по техническим причинам.

[Akulina]

LIL'GIL, Вика, ты очень верно заметила атмосферу в серии, и я очень этому рада, потому что именно такой я и хотела ее показать. В предыдущих сериях отношения между героями были напряженные, страсти все накалялись, и мне очень хотелось, чтобы с грозой вместе ушла и тревожная атмосфера Я очень рада, что серия тебе понравилась, но все же не стоит забывать о билетах и экзаменах, ведь все так ждут продолжение твоего сериала тоже! Спасибо!
Минута, Маш, а я все ждала тебя вчера. Где, думаю, моя любимая читательница? Смайлики в твоем отзыве очень полно показали мне твои эмоции Я рада, что тебе понравилась серия. Спасибо за отзыв, спасибо, что остаешься моей читательницей
Rany Randolff, Наташа, но вот... герои помирились (ну почти ), а ты плакала. Не надо Когда я описывала сцену, где Том "выпроваживает" Линду, я думала о тебе. Спасибо!
AngelRoses, прочитала твой отзыв - такой теплый, такой дорогой для меня... В общем, решила попробовать воплотить то, что ты хочешь. Не знаю, насколько получилось



Спасибо тебе большое за твои слова.

[Достоевская]

Жень, ну а это тебе=)

[Sandy Martin]

Новоиспеченный клипмейкер Сэнди добралась и до этого сериала

[Эвелин]

Женечка, почёсываясь вся и умирая от желания поскорее прочесть продолжения, хочу посвятить замечательное стихотворение Тому и Бетти. Как раз сейчас, когда они не вместе...

Когда расстоянье раскинет меж нами
Лесные чащобы, глубины озёр,
И ночь непроглядными ляжет волнами,
На звёздное небо ты брось ясный взор,

На милые звёзды...Ты знаешь, как сладко
Услышать глагол незабвенных светил!
Вглядись в их сиянье... Скажи им украдкой
Те речи, которые мне б говорил...

И знай, что на этой планете бескрайней
За каменной ночью, за тысячью вёрст
Есть та, кто рисует твои очертанья
Златыми лучами таинственных звёзд.

Его написала моя хорошая подруга Расторгуева Мария. Её стихи просто чудесны и как нельзя лучше могут передать состояние души. Именно это стихотворение, я бы хотела подарить моим любимым героям!

[Руся]

Женечка, очень переживала за тебя всю неделю. И рада, что с тобой все в порядке и что ты скоро совсем вернешься к нам Я и мои герои тоже пришли пожелать тебе скорейшего выздоровления Это они типа под окнами больницы дежурят Очень лю! Не болей!

[Oksia]

Женчик, мы пришли пожелать тебе скорейшего выздоравления!

[Трастевера]

Женько! Будешь пропускать процедуры из-за сериала - отлучу от форума! Не знаю как, но отлучу ))

Женечка, один известный тебе вьюнош попросил передать для твоей подопечной, ты, наверняка догадываешься, для кого.
Читать дальше...

[Akulina]

Пятнадцатая серия.

- Ты собираешься снять квартирку на Парк-Лейн? Ты с ума сошел! - Том налил себе сока. Близилось утро, посетителей в клубе в этот час практически не было.
- Уже снял, уже снял, дружище, - Стив закончил протирать фужер и теперь любовался игрой света на чистом стекле. – Сэнди будет в восторге! Ну так что, ты мне поможешь?



- Чего ты хочешь? У тебя барахла – две пары трусов и дырявые носки, неужели ты сам не перевезешь свои вещи? – Том усмехнулся.
- Ну почему дырявые? – Стивен обиженно надулся. – Есть и целые! И вообще, не хочешь – так и скажи. Вещей действительно не так много, но за раз я их не перетащу. Я думал, ты мне поможешь обустроиться, может, посоветуешь что-нибудь, потом посидим вдвоем, расслабимся, выпьем…
- Если честно, то пить меня в последнее время не тянет, - Том припомнил наливку, которой его потчевала Линда, и передернулся. – Но раз уж без меня никак, так и быть, помогу. На какое время ты все это запланировал?
- Ну я думал после смены поспать пару часов и сразу за дело, не откладывая в долгий ящик, - обрадовался Стив. – Я знал, что могу рассчитывать на тебя!
Том подергал себя за нос. Уходить утром из общежития вовсе не входило в его планы, ведь могла позвонить Бет. Ну… если она вообще позвонит, конечно. Ничего конкретного он ей не сказал, но Бетти почувствовала, поняла интуитивно: что-то произошло. Какой смысл отпираться, рано или поздно правда все равно всплывет на поверхность. Наверно, стоило поехать вместе с Бет, не оставлять ее наедине с кучей вопросов и сомнений, а с Ланграабом потом уж как-нибудь разобраться. В конце концов, можно было и позвонить ему. Но что теперь размышлять, как было бы лучше? Дело сделано.



- Том! – Стив похлопал приятеля по плечу. – Ты, часом, не заснул?
Том очнулся от своих дум. Стивен смотрел на него, снисходительно улыбаясь, словно привык не удивляться странностям своего друга. Весь вид его излучал безмятежность и спокойствие. «Как, наверно, здорово быть таким, - Том смотрел на Стива, словно впервые его увидел. – Не обременять себя лишними моральными принципами, не терзаться из-за ошибок, идти по жизни легко и просто!»

- Слушай, Стив… а ты любишь Сэнди?
- Конечно, люблю!

«Любит, хм. Но это не мешает ему заигрывать со стриптизершами из клуба или щипать их за голый зад. Интересно, как бы к этому отнеслась Сэнди?»



- А почему ты спросил?
- Да не знаю, - Том замялся, пытаясь сформулировать свою мысль, чтобы было понятно. – Мне кажется, ты как-то легкомысленно ко всему относишься. Хотя, может быть, так и надо, - он пожал плечами.
- Да ты что! Я? Легкомысленно? Да никогда! Я же с нее пылинки сдуваю, я для нее квартиру снял, я… я женюсь на ней, наверно.



- Вот в этом «наверно» - ты весь, Стив. Собираешься жить с девушкой, как с женой, и еще не уверен, женишься или нет.
- Ну а как ты хотел? – Стив возмущенно взвился над стойкой. – Надо же понять, подходим мы друг другу или нет.
- Что ты пытаешься мне сказать? Что ты еще этого не понял? – Том с интересом взглянул на приятеля.



- Где бы я это понимал? В общагах нет никаких условий, постоянно кто-нибудь дергает, а в гостиницу Сэнди категорически отказывается идти.
- Боже, Стив, у тебя только одно на уме!
- У всех нормальных парней одно на уме. Если тебя так привлекает состояние девственника, то, пожалуйста, никто мешать не будет. Хотя… не думаю, что после ночи с Линдой ты чист, как слеза младенца! Каковы твои планы? – Стив издевательски ухмыльнулся. – Женишься на ней теперь?
- Знаешь что? – Том вскочил с табурета. – Пусть тебе кто-нибудь другой помогает переезжать!



- Чего ты разошелся? – Стив нагнал приятеля в дверях и потянул за рукав пиджака. – Я что, неправду сказал?
- Какая, к черту, правда? Ты что, свечку держал? Ведь ты – мой друг, а считаешь нужным подколоть и сказать гадость. Стив, между мной и Линдой ничего нет, и быть не могло, - сказав последнее, Том покраснел и отвернулся, потому что несколько покривил душой.
- Да я же ничего такого… - начал оправдываться Стивен, но Том не дал ему закончить:
- Бога ради, заткнись. Вот из-за таких намеков, подковырок и рождаются сплетни, и портят жизнь людям.



- Какой ты чувствительный! Да что с тобой такое? Ну сказал и сказал, чего ты взъелся? Ты мне объяснил, что это не так. Кому я сделал хуже? Да даже если бы все у вас было, что с того? Перед кем тебе отчитываться, друг?
- Перед Бет, - Том вернулся в бар и опустился на табурет и закурил.
- Перед Бет? – Стив вытаращил глаза. – А ей что за дело? Или я чего-то не знаю?
- Мы вчера помирились, но…



- О-о-о-о, какие новые новости, неужели помирились! – парень закатил глаза, изображая крайнюю степень удивления. – А как же милашка Ланграаб? Остался в пролете? Бедняга! – Стив приложил ладонь к глазам, словно собирался разрыдаться. – Его сердце разбито! – парень комично жестикулировал, изображая муки разбитого сердца.



А потом, посерьезнев, наклонился к Тому:
- Так вы и в самом деле помирились? Но ты был таким ослом, что решил ей исповедоваться во всех грехах?! Умоляю, скажи, что это не так!
- Стив, не мельтеши, - Том головой кивнул приятелю на место рядом. – Не исповедовался я, хотя смысла молчать тоже не вижу с такими, как ты, друзьями. Бет сама как-то почувствовала и прижала меня к стенке. И что я должен был по-твоему делать? Врать?
- Я бы соврал, не задумываясь, - Стив широко улыбнулся, - и пусть бы я потом горел в аду за этот скверный поступок, - с надрывом в голосе продолжал он и стукнул себя для большего эффекта кулаком в грудь, - это бы меня не остановило. Ох, как бы я соврал… но тебе, конечно, совесть не позволяет.
- Да пошел ты… Я бы тоже соврал, уж поверь. Но не думаю, что Линда станет молчать. Ты просто мало что знаешь. Один раз она уже сочинила, что я с ней ночь провел, и из-за этого у нас с Бетти и начался весь этот кавардак. Она ревнует! Представляешь, ревнует меня! – Том неожиданно рассмеялся. – Вот ведь глупышка.

[Akulina]

- Ну, думаю, ты как-нибудь выкрутишься, я просто уверен в этом. Купи ей цветов побольше, конфет каких-нибудь или что там она любит? И отправляйся с утра…
- Она уехала домой. Не из-за меня, а потому что обещала матери. Должна позвонить утром, когда доберется. Так что, Стив, вся твоя затея с переездом… давай-ка перенесем ее на обед?

Бет не позвонила. Том весь извелся в ожидании. Несколько раз он проверял аппарат, снимал трубку и слушал, есть ли гудок, но телефон работал исправно. Не высыпаясь уже третьи сутки, молодой человек выглядел довольно скверно: лицо посерело, под глазами залегли тени.
- Ты себя в гроб вгонишь, - Стив отобрал у приятеля очередную чашку с кофе. – Собирайся. Оставим номер моего телефона на вахте, и если позвонит Бет, то ей его передадут.

-



- У тебя есть телефон?
- Ну а что тебя так удивляет? Есть, конечно, - Стив принялся рыться в карманах в поисках записной книжки, нашел, записал номер на листке и передал другу: - Вот, отдай Блюмми-Мыши, и поедем уже наконец.

Дом, который снял для себя Стив, находился на улице Парк-Лейн в центре Ле Тура. Был он небольшим, но довольно симпатичным и ухоженным, как, впрочем, все дома на этой улице. Проходя через сад, глядя на подстриженные кусты и аккуратные цветочные клумбы, Том невольно позавидовал Стивену – ему так хотелось, чтобы у них с Бет тоже был свой домик! Пусть не такой красивый, но свой, где они были бы одни. Короткое время, которое молодые люди вместе прожили у Агнесс, казалось Тому просто подарком судьбы.



- Смотри, смотри! – позвал его Стив. – Здорово, правда? И очень романтично! – он с гордостью показал на небольшой пруд. – Буду здесь с Сэнди устраивать пикники, пока еще тепло.
- Я потрясен, и даже боюсь предположить, в какую сумму тебе все это вылилось.



- Надо уметь крутиться, брат, - небрежно бросил Стив, на ходу доставая ключи. – Ну вот, любуйся на мои хоромы, - он распахнул дверь, приглашая Тома войти внутрь. – Ну как?
- Да что сказать, здорово, - Том вслед за другом прошел по квартире, заглядывая в комнаты и рассматривая предметы обстановки. – А спальня где?
- Эх, это главный вопрос! – Стив остановился перед закрытой дверью. – Спальня требует небольшого ремонта. Я, собственно, уже начал, но вдвоем мы, конечно, справимся быстрее, - он толкнул дверь, пропуская приятеля вперед.

Запахи краски, олифы и еще чего-то очень специфического и присущего только ремонту, чуть не сбили Тома с ног.



- Да, возни тут еще много, - протянул Том, задумчиво глядя на банки с краской и рулоны обоев.
- Это только так кажется, - Стив был настроен оптимистично, - вот увидишь, к вечеру все сделаем. Но давай-ка сначала внесем в дом мои вещи.

Затащив в дом нехитрый скарб Стивена, приятели уселись на перекур в гостиной. Том вполуха слушал болтовню друга - он жутко хотел спать.



- Ну вот, сейчас переоденемся – и в бой! – Стив затушил сигарету и бодро поднялся.
- Ты иди, я сейчас, - Том вяло махнул рукой, глядя в спину друга. «Я только на минуточку вздремну» - хотел добавить он, но не успел и заснул прямо в кресле.



***********


Казалось, небо прохудилось, и весь неизрасходованный за лето запас воды спешил обрушиться на землю.




Бет машинально следила за сползающими по стеклу каплями, думая о том, что точно так же шел дождь, когда она ехала в Ле Тур.



Было лишь чуть светлее, да рядом с ней еще был Том. Том! Черт бы его побрал. Ну не мог он все не испортить! «Ты смогла бы мне простить ошибку?» - Бет не заметила, как произнесла это вслух. «Ошибку, видите ли, она должна простить. Это смотря какая ошибка! А что, если он целовался с этой Линдой? Фу-у! - Бетти сердито нахохлилась.
- Вы что-то сказали, простите? – обернулась женщина, сидящая впереди.
- Нет-нет, это просто мысли вслух, - Бет сконфуженно прижала ладонь к губам. Вот до чего довел ее Том – она уже разговаривает сама с собой!

Немного успокоившись, девушка опять уставилась в окно. «Он не мог ее целовать, он же любит меня! Не мог – и точка, - Бетти прикрыла глаза. – Ну а все остальное, наверно, можно простить… Но не поцелуи! Поцелуи принадлежат только мне!» Бет словно ощутила ту ночь, когда Том вернулся с испытания, и она поила его глинтвейном, а потом… внутри у нее что-то сладко сжалось. «У Тома такие горячие губы… нет, конечно, он не мог…» Девушка заснула. И приснилось ей яблоко. Яблоко было гладким, красным, блестело глянцевым боком, и девушка поняла, что именно оно сжимается и вздрагивает внутри нее, когда она думает о Томе. Еще Бетти поняла, что у каждого – свое яблоко. У нее, например, спелое и здоровое, у кого-то – гнилое или червивое, а, может, и вовсе огрызок. «Ах, я поняла! – догадалась во сне Бет. – Это то самое яблоко, которое Ева дала Адаму! Боже, как интересно… И что мне делать со своим яблоком? Отдать его Тому? Но как? Ведь оно внутри, и я его не вижу…»



Потом Бетти снилось еще что-то, но, проснувшись, она помнила только о яблоке, и, шагая по утренней просыпающейся улице к дому, думала только о нем.
Родной город улыбался, приветствуя девушку распахнутыми дверями, подмигивая окнами. Бет казалось, что ее не было здесь тысячу лет, и сейчас она с улыбкой узнавания смотрела на дома, магазинчики, кафетерии.



Свернув на свою улицу, она слегка замедлила шаг, сердце ее учащенно забилось. Мама! Сейчас она увидит маму!
- Мама! – крикнула она, не сдерживаясь больше, и изо всех сил побежала вперед.

Молли выходила из кухни, когда Бетти ворвалась в дом.
- Бет! – женщина выронила кухонное полотенце и протянула руки навстречу дочери.
- Мамочка, моя мамочка… - бормотала Бет, вдыхая такой знакомый, родной запах, прижимаясь к Молли, гладя ее волосы, заглядывая ей в глаза. – Как я соскучилась, как же мы давно не виделись!

[Akulina]

- Дай мне хоть взглянуть на тебя, - Молли слегка отстранилась. – Ты похорошела! И изменилась… Стала такой взрослой. И все равно ты – моя маленькая девочка, моя дочурка!



Она вновь порывисто прижала Бетти к себе.

Из дневника Бет Ригинз.

«Как странно я себя чувствую. Меня не было три месяца, а такое ощущение, что три года. Все изменилось, даже запах. Если бы попала домой с завязанными глазами - узнала бы лишь кухню и свою комнату, там пахнет, как и раньше, ничего не поменялось. А мама… она такая же родная, и совсем другая. Она сияет. Интересно, со всеми это происходит, когда люди влюбляются? Мама помолодела и стала еще красивее. Кажется, она немного поправилась.



И все же – как хорошо, что дома не было Джона. Ведь это – мой дом. Мой! И моя мама. И встретиться с ними я должна была без посторонних. Хотя, Джон мне теперь как бы родственник? Отчим. Какое смешное слово!
Джон пришел к обеду. Он совсем не изменился, все такой же. А оказывается у него нос картошкой, а я раньше не замечала. Нет, я ничего не говорю, он симпатичный, конечно, но… но, наверное, если даже он был бы свободен сейчас, я не влюбилась бы в него. От чего это зависит? Может, должен свет падать определенным образом? Или настроение должно быть подходящим?




Но нет, я же не влюбилась в Билла, Стена или еще в какого-нибудь одноклассника тогда, в школе. Фи, еще чего! Нет, ничего я не понимаю. Да и есть ли вообще формула любви? Закон, по которому она возникает или проходит? Уверена, есть. Надо мне потом еще подумать на эту тему. Я разберусь, уверена.
Вечером Джон куда-то ушел, и мы с мамой были вдвоем. Она расспрашивала о моей жизни в Ле Туре, о Томе, а я рассказала ей о своем странном сне. О яблоке.



Мама смеялась. Она сказала, что я все правильно поняла, и что яблоко это есть женская сущность. Но отдавать его никому не надо, и все произойдет само собой, когда придет время. Ну и что это значит? Я ушла к себе в комнату и долго думала об этом. А потом взяла и нарисовала яблоко – таким, каким оно мне привиделось.



Теперь рисунок висит у меня над столом, а мне стало легче, я уже не думаю о своем сне.

Еще один день пролетел незаметно. Черт, я забыла позвонить Тому. Нет, вру. Я помнила, конечно, но гнала от себя эти мысли и притворялась, что забыла. На самом деле я не знаю, что делать. Позвонить – значит показать, что все хорошо. Но это не так. Он там наошибался, а я должна теперь думать. Нет уж, пусть сам думает. Вот пусть думает и мучается, а я звонить не буду. Я лучше вот что запишу, пока не забыла, это очень странный случай… У нашей соседки девять кошек. Мы прозвали ее миссис Кэтс. Вчера я валялась на лужайке и от нечего делать наблюдала за соседским участком. Одна из кошек, толстая и важная, которая обычно спокойно лежит себе на подоконнике или спит в кустах сирени, вдруг разыгралась, словно котенок!



Бегала, прыгала, носилась за бабочками, задирала остальных кошек, а когда я ее поманила и погладила – размурчалась, перевернулась на спинку, всем своим видом выказывая мне свою любовь и нежность. Это очень странно. Я эту кошку знаю хорошо, она давно живет у миссис Кэтс, и никогда раньше себя так не вела и в руки не давалась.
- Что произошло с вашей Питти? – спросила я у хозяйки, когда она появилась на крыльце.
- А… она наелась валериановой травы. Я немного посадила у себя в огороде, чтобы заваривать себе. Знаешь, у меня частенько сердечные приступы, а с наступлением осени они особенно…




Миссис Кэтс долго еще рассуждала о всяческих болезнях и недугах, которым она подвержена, но я уже слушала невнимательно. Кое-что пришло мне в голову, но свою догадку я смогу проверить, лишь вернувшись в Ле Тур. И как же мне сразу это в голову не пришло?
От мыслей меня оторвала мисс Кэтс – попросила помочь занести в дом корзину с овощами.



Я думала, квартира у нее темная, заставленная старинной мебелью, но оказалось, что я ошиблась: было очень миленько, во всяком случае, на кухне. На окнах - веселые занавески, через которые пробивается солнце, специи и связки чеснока развешены по стенам на просушку, деревянный стол, украшенный резьбой и росписью … Люблю дерево. Люблю потому что оно живое и теплое, потому что оно дышит. Жаль, что у нас дома на кухне пластик и металл. Но я отвлеклась. Мисс Кэтс угостила меня чаем, и хотя я неуютно чувствовала себя в ее компании, мне неудобно было отказаться. За столом она так пристально уставилась на меня, что стало неловко. Я попыталась скрыть свое смущение, взяв на руки проходящую мимо кошку.

- Скажи, Бет, в городе считают меня странной? – женщина смотрела на меня, не мигая. Что за манера – ставить людей в неудобное положение?



- Нет, что вы… - я не знала, что ответить, и пробормотала что-то невразумительное.
- Я знаю, что это так, - она улыбнулась. Ну раз знаешь, зачем же тогда спрашиваешь? Я искала предлога, чтобы сорваться с места, но мисс Кэтс неожиданно взяла меня за руку.
- Ты еще очень молоденькая. Такая молоденькая, что сжимается сердце. Я иногда забываю, что тоже была в твоем возрасте, - соседка замолчала. Она смотрела куда-то внутрь себя, и, казалось, совсем забыла, что разговаривает не сама с собой. Странная какая. Неожиданно она вновь заговорила: - Очень тяжело жить без любви. Мне ведь всего тридцать шесть, я на год старше твоей мамы.

Она опять замкнулась. Ничего себе – тридцать шесть! Вот бы не подумала. Она же вся седая… Хотя лицо у нее гладкое, вот только глаза… глаза очень старые.
- Мне было шестнадцать, когда я с ним познакомилась. Тебе ведь тоже шестнадцать?
Боже мой, с кем познакомилась? О ком она говорит? Я сроду не знаю никого из ее знакомых, да и было все это сто лет назад, кому интересно слушать о такой древности?

[Akulina]

- Мне семнадцать, - ответила я, хотя, похоже, мисс Кэтс не слышала.
- Он был для меня всем – светом, счастьем, самой жизнью, как бы смешно это ни звучало. Когда его не стало – не стало мира. Знаешь, ощущение ужасное, словно разглядываешь черно-белые размытые картинки. Кому они интересны? Никому.




Голос ее снизился до шепота, брови сдвинулись, и мне показалось – она сейчас заплачет, но она справилась и продолжала:

- После я говорила с ним, постоянно говорила с ним, и мне становилось чуточку легче. Не сразу, понятно, но постепенно я стала получать удовольствие от этих разговоров, я слышала, как он мне отвечает, я чувствовала, что он остался со мной, - все же слеза, не удержавшись на ресницах, медленно скатилась по ее щеке. Я совсем не понимала, о чем она говорит, но мне стало ее так очень-очень жалко! Мисс Кэтс меж тем продолжала: – Но мне не хватало живого тепла, понимаешь? Хочется кого-то обнять, прижать к груди, и вот тогда у меня появились они, - женщина развела руками, показывая на сгрудившихся возле нее кошек. Даже та, что сидела у меня на коленях, спрыгнула, и теперь терлась о ее ноги. Что это? Утешают они ее, что ли? Неужели они так тонко всё чувствуют? И, словно подслушав мои мысли, женщина сказала: - Кошки – необычные животные. Именно кошки, не коты. Коты – ленивые и глупые, а вот кошки – они все понимают. Когда мне тяжело, когда мне грустно – всегда рядом. Моя поддержка, - она, улыбаясь, погладила животных. – Они – словно дети для меня. Настоящих-то у меня нет, не успела.



Не помню, как и чем закончился наш разговор. Насколько я поняла, у Кэтс был муж, или просто любимый, которого она потеряла. Ушел он или погиб – это осталось для меня тайной, а спросить я не решилась. Мысленно возвращаясь к этому разговору, я пришла к выводу, что слишком, слишком часто люди вокруг теряют свое счастье: мама, Агнесс, теперь вот еще и мисс Кэтс. Это ужасно. Это просто страшно.
В таком настроении мне не хотелось возвращаться, и я долго еще бродила по улицам, раздумывая о жизни, о любви, и пришла к выводу, что ничего-то я об этом не знаю.

Вернулась домой и достала старую мамину печатную машинку. Мне хочется попробовать что-то написать. Даже не что-то, а детектив, конечно! Мама говорит, что это – писательский зуд, и многие болеют им в моем возрасте. Увлечение может пройти, а может и развиться во что-то стоящее. Насчет последнего иллюзий я не питаю, а хочу написать, как расследовала загадки старого дома Агнесс, а потом, когда все разгадаю, – подарю Тому. По-моему, это будет забавно!



…мне почему-то грустно. Куда бы я ни пошла, что бы ни делала – чего-то не хватает. Пустота в душе. Тоска. Щемит сердце. Отчего это? Вроде все хорошо, я рада, что дома, но как-то тяжко. Пришла на берег, на наше с Томом место, – как же здесь пусто!



Мама беременна. А я сначала подумала, что она поправилась. Даже не знаю, как к этому относиться. Она, бедняжка, не знала, как сообщить мне об этом, долго мялась, а может, надеялась, что я сама догадаюсь. Но у меня в голове такой сумбур, и мысли мои далеки от того, что происходит дома. После разговора я поднялась к себе в комнату. Меня слегка затошнило. Как странно! У меня будет брат или сестра, не могу поверить!



Джона вижу очень редко: он все время пропадает в школе, ведь скоро начало учебного года. Наверно, мне тоже пора собираться в Ле Тур.

Вечером мама поднялась ко мне в комнату. Она выглядела расстроенной и усталой.
- Бет, я бы хотела с тобой поговорить, - сказала она, присаживаясь ко мне на кровать.

Поговорить – это она, конечно, преувеличила. Говорила в основном она, а я слушала. Но я рада, что этот разговор состоялся. Мне кажется, я ее теперь больше понимаю. А, может, я понимаю себя.

- Ты считаешь меня предательницей? – спросила мама.
- Нет, что ты, - я ответила так, как она хотела, чтобы я ответила, но мне, понятно, приходило это в голову. Разве можно любить два раза? Если мама любит Джона, то моего отца тогда, получается, не любила? Но вслух сказать это, конечно, я не могла.
- Бет, я не хочу, чтобы ты думала, что больше не нужна мне. Я люблю тебя по-прежнему, и ты для меня все та же маленькая девочка! Чувство к тебе и чувство к Джону – это совершенно разные вещи!

Это я как раз понимала. Но чувство ко мне и чувство к ее будущему ребенку – это как раз одинаковые вещи. Со мной маму связывает не только ее материнская любовь. Она видит во мне отца. Но теперь папу заменил Джон, и скоро появится новый человечек, новое ее продолжение, которое она будет любить. Мне было горько и больно. Что это? Ревность? Зависть? Кто мне ответит?



Мама обняла меня:
- Бет, ты выросла, ты вылетела из гнезда. Я и радуюсь за тебя, и тревожусь, и всем сердцем желаю счастья. Прости же меня, и пожелай мне счастья тоже. Неужели ты хотела бы, чтобы я провела оставшееся мне время в тоске и одиночестве?
- Нет, мам, конечно, не хотела бы. Я люблю тебя и желаю вам с Джоном счастья, - я обняла ее в ответ.
По правде, сказать я могла бы многое. Например, то, что она полюбила Джона, когда я еще никуда не вылетела, а сидела себе на месте! Или то, что другие женщины вместо новых мужей заводят себе кошек! Я злая? Я злая!
Мама ушла, а я долго плакала. Я сама себе противна. Ненавижу себя!



…сегодня проснулась внезапно и полностью, резко, словно вспомнила что-то важное. На часах было лишь начало пятого, за окнами – темень. Что-то снилось – не помню, не имеет значения. Мне кажется, я поняла, отчего мне так тяжко и так тревожно. Я хочу домой. В Ле Тур. Здесь больше не мой дом, как бы глупо и пафосно это ни звучало. Мама, Джон, их будущий ребенок – это все уже отдельно от меня, а я… я хочу к Тому. Мне плохо без него. Неужели я влюбилась? Да что за глупости лезут мне в голову, не может быть! К тому же он рыжий! Написала это, и потом долго тряслась от смеха. Том – рыжий. Почему меня это так смешит? Я привыкла, и меня к нему тянет…
Дописываю, уже полностью собранная. Возвращаюсь».


****

Тому показалось, что он отключился буквально на пять минут, но часы утверждали другое. Уже наступило утро следующего дня. «Что же этот обалдуй не разбудил меня? А если будил? Если я не просыпался? Вот черт!» - Том рванулся было к приятелю, безмятежно раскинувшемуся на диване, как вдруг внезапно остановился.



Из кармана джинсов Стива заманчиво виднелась связка ключей. «Дверь… Вторая дверь в том потайном домике! – Тома охватило волнение. Он наклонился и протянул руку вперед. Пальцы его почти касались ключей, но он никак не мог решиться притронуться к ним. – А что если он сейчас откроет глаза? – молодой человек покосился на лицо спящего друга. Словно в ответ Стив тихонько всхрапнул и пожевал губами. От неожиданности Том чуть не подпрыгнул. Руки его дрожали, на лбу проступила испарина. – Что делать? Брать? А если я зря подозреваю Стивена? Если он тут ни при чем, и ключа от той двери у него нет?



В течение мучительно-долгой минуты он лихорадочно раздумывал что делать, принял решение и, вытащив носовой платок, осторожно обернул им краешек ключа, торчавшего из кармана первым. «Надеюсь, они не звякнут!» Первый ключ благополучно вылез на свет, Том слегка переместил краешек платка и потянул за второй. Капля пота сорвалась со лба и упала на руку Стива. Том чуть не умер от ужаса. Он замер на месте, стараясь не то что не двигаться – даже не дышать. Свободной рукой он вытер лоб и вновь склонился над другом, вытягивая следующий ключ. Мало помалу парень наконец вытащил всю связку и на цыпочках отправился в ванную. Завернув ключи в платок и сунув их поглубже в карман, Том открыл кран с холодной водой, но вместо прозрачной струи кран испустил предсмертных хрип, зашипел и затих. Молодой человек отправился на кухню, но и там воды тоже не было. «Что за черт", - с досадой подумал Том, которому жутко хотелось умыться и сполоснуть руки.

[Akulina]

Он присел на стул и задумался, что делать дальше: "Надо найти слесаря и сделать дубликат. И лучше всего провернуть это сейчас, пока Стив не проснулся. Кстати, я видел неподалеку что-то похожее на слесарную лавку, надеюсь, это то, что надо».

Тому повезло: небольшой вагончик, прилепившийся к ряду симпатичных, аккуратных домиков, оказался именно слесарной мастерской, и Том без хлопот сделал себе дубликаты. Оставалось незаметно подбросить ключи обратно Стиву и решить, когда лучше всего отправиться в братство. Поскольку в ближайшие дни планировалась экспедиция с профессором Готтом, то, видимо, загадку с дверью придется отложить, но ничего, ведь, главное, ключи теперь у него!
Стив спал в той же позе, в которой Том его и оставил. Осторожно подложив ключи ему под бок, парень громко крикнул, наклонившись к самому уху друга: «Подъем!» и потом долго потешался над Стивеном, недоуменно хлопающим глазами.



Два последующих дня пролетели практически незаметно для Тома: он часто бывал у Гюнтера Готта, просиживая с ним над лилиями и изучая их свойства, бегал по магазинам, делая закупки, необходимые для путешествия, ходил на работу. Но постоянно, чем бы он ни занимался и где бы ни находился, в мыслях его присутствовала Бет, и он ничего не мог с этим поделать.

- Она меня не простила, - произнес он однажды вслух, добавляя катализатор в пробирку с веществом.
- Кто должен был вас простить, мой друг? – профессор взглянул на парня поверх очков, и, глядя, как Том понурился, добавил: - Вы последнее время очень рассеяны, дорогой мой. Влюблены?




Том промолчал в ответ.
- Нет, нет, так не годится, - расценил его молчание, как согласие, Готт. – Наука и любовь несовместимы!
- Ну а как же? – Том растерялся. Он не понимал: шутит профессор или говорит серьезно.
- Очень просто, - обычно сдержанный и строгий Гюнтер Готт ухмыльнулся и подмигнул, чем полностью шокировал Тома, - разум всегда должен преобладать над сердцем. Что говорит вам разум?



- …Впрочем, - продолжил он, пока парень раздумывал над ответом, - мы отвлеклись. Я вижу, реакция положительная, - профессор внимательно наблюдал за пузырившейся в сосуде жидкостью. - Дайте-ка мне эту пробирку, Том! Вы обратили внимание на газ, который выделился в результате нашего опыта?
- Это кислород, - Том протянул пробирку, слегка раздосадованный тем, что разговор перешел в другое русло.



- А теперь проведем небольшой эксперимент, - Гюнтер на мгновение отвернулся и что-то быстро сделал руками, но что именно, Том не успел заметить. – Оп-ля! – профессор с видом заправского фокусника вытащил пробку из сосуда.
- Что вы делаете?! – Том вскочил со своего места.
- Тихо, мой мальчик, сядьте, - Готт посмотрел на парня в упор, и Том послушно сел. – Почешите нос, - мужчина вставил пробку на место и с любопытством уставился на Тома.
А Том понял, что самым большим его желанием было сделать именно это. Он почесался с наслаждением. Профессор почему-то засмеялся.
- А теперь опуститесь на четвереньки и полайте, как собака.
Это предложение тоже понравилось Тому. Да что там, просто привело его в полный восторг! Он с радостью опустился на пол и загавкал.
- Чем вы тут занимаетесь? – в кабинет заглянул сын профессора Мортимер. – Папа, что за странные развлечения? Том, прекратите немедленно, вы мне мешаете работать!



- Морт, не входи в комнату, - Гюнтер предостерегающе поднял руку, - и зажми нос.

А Том в это время поднялся, и теперь стоял, переводя взгляд с профессора на его сына и обратно. «Сегодня удачный день! Просто удивительно, как эти люди могут отгадывать самые сокровенные желания!» - думал он.
- Откройте окно, Том, - повернулся Готт к юноше, а затем снова обратился к сыну: - Морт, можешь войти, но не дыши носом. Попробуй мне что-нибудь приказать. Что-нибудь несуразное, то, что я по доброй воле не стал бы делать.
- Ну… - Мортимер на минутку задумался, - выброси в окно свое растение! – сообразил он наконец.
- А вот дудки! – профессор рассмеялся. – Я этого не желаю и не буду делать.
- Так что тут происходит? – повторил свой вопрос Мортимер.
- Как ты уже догадался, наверно, - эксперимент. Но все, ты можешь идти, Морт. И не забудь плотно закрыть за собой дверь, - добавил Гюнтер, глядя в спину удаляющемуся сыну. – Том, - окликнул профессор молодого человека, - вернитесь, пожалуйста, на свое место. …Как вы себя чувствуете, нормально? – добавил он, когда Том устроился в кресле напротив.
- Вполне, - удивился парень, не понимая, к чему такой вопрос. – Впрочем, - продолжил он, - у меня слегка кружится голова. Наверно, зря вы открывали пробирку, скорее всего, это от газа.



- Отлично, мой друг! – Готт с удовольствием потер руки. – Просто замечательно! Никаких последствий. Не обращайте внимание на головокружение. Это скоро пройдет. Хотя… Том, почешите нос!
- Что? – Том вытаращил глаза.
- Что вас так удивило? Я пять минут назад просил вас об этом, и вы с удовольствием выполнили мою просьбу. Вы помните об этом?
- Да, - растерялся Том. – Боже, я еще лаял тут на всю комнату… Что за черт? Что это было?
- Это были наши лилии, Том. Вы только что испытали их воздействие на себе. Скажите мне, что вы чувствовали, когда я обращался к вам с просьбой?
- Удовольствие, - парень даже секунды не задумался над ответом. – Было такое ощущение, словно исполняются мои самые заветные желания! Это просто удивительно!
- Вот это – самое страшное и самое прекрасное свойство лилий. Центр удовольствия… они воздействуют на него, как наркотик. Хотя не знаю, вырабатывается ли зависимость.
- Профессор, но вы не стали выполнять просьбу Мортимера! Почему же на вас вещество не подействовало?
- Вот почему, - Готт вытащил из ноздрей ватные тампоны и покрутил ими в воздухе. - Газ раздражает рецепторы обоняния, именно так он воздействует на центральную нервную систему, заставляет слушаться любых команд и получать удовольствие от их исполнения.




Выходя из дома профессора и направляясь к общежитию Бет, Том думал о том, сколько пользы можно было бы извлечь из их открытия. Например, выпускать таблетки для учеников и студентов. Принял таблетку, получил задание и делаешь его с удовольствием! Но должен быть, конечно, контроль, ведь все это довольно опасно.
Юноша прибавил шаг. На следующий день был назначен отъезд, и Том хотел убедиться, что Бет еще не вернулась. Может, оставить ей записку, или даже написать письмо, чтобы она по возвращении получила от него весточку. А если вернулась… если она вернулась, но не хочет его видеть? «А, плевать мне на все моральные принципы мира. Если Бесс меня не простила – воспользуюсь лилиями. Пусть простит меня с удовольствием», - Том невесело улыбнулся. Он прекрасно знал, что никогда так не сделает.
Общежитие уже виднелось между деревьями, и Том по привычке отыскал глазами окно девушки. Что это? Том почувствовал, как сердце его на миг замерло, а потом застучало, как бешеное, - в окне у Бетти горел свет.




*****

По приезде Бет разобрала вещи, приняла душ и теперь тупо сидела на кровати, пытаясь решить, что лучше: то ли позвонить Тому, то ли отправиться к нему в общежитие. То ли вообще перенести все это на утро. Посоветоваться было не с кем – Бетти было сунулась к Сэнди, но та либо крепко спала, либо отправилась куда-то по своим делам, и на стук в дверь не отзывалась. «Черт, ну что же делать? – девушка вскочила со своего места и принялась ходить из угла в угол, потом подошла к окну. Темнело, и если отправляться к Тому, то медлить не стоило.




– Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, и там уже определюсь, а то здесь я совсем с ума сойду», - Бетти быстро поправила волосы перед зеркалом, подкрасила губы, и вышла на улицу. Стоило ей сделать три шага, как чьи-то сильные руки подхватили ее, и девушка оказалась в объятиях Тома.
- Том! Как ты узнал…
- Ты когда приехала, давно? И не звонишь! Бет!
На мгновение она увидела близко-близко его глаза, растворилась в них, и, не успев ни о чем подумать, сделала то, что в этот момент ей больше всего хотелось сделать – прижалась губами к губам, которые тянулись к ней навстречу.

[Akulina]

Это безумие продолжалось очень долго, и, наверно, не было бы ему конца, но Бет и Тома стали толкать со всех сторон девчонки, возвращавшиеся в общежитие.
- Надо отойти от подъезда, - сказал Том, улыбаясь, и Бетти дала себя увести в глубину двора. – Садись, - парень потянул ее к себе, и девушка оказалась у него на коленях. Том снова попытался ее поцеловать, но в Бет проснулся дух противоречия, который, собственно, очень редко ее покидал.
- Погоди, - она сделала попытку соскользнуть с колен на лавку. – Ты наверно думаешь, что если я тебя не оттолкнула, то все?




- Думаю, да, - Том улыбнулся, прижал ее к себе и втянул в себя запах, исходивший от ее волос.
- А вот и нет! Ты должен ответить мне на один вопрос, - Бет возмутилась. И хотя ей вовсе не хотелось ссориться с Томом, но все же нельзя допустить, чтобы он воображал о себе бог знает что!
- Бетти, мне сейчас так хорошо, так спокойно, ну не мучай ты меня, а? Ты не звонила, я весь извелся, не знал что думать…
- Том, скажи честно, ты ее целовал? – Бет задала вопрос, и вся внутренне сжалась, замерла, готовясь к любому ответу.
Том немного помолчал, потом взял ее лицо в свои ладони и, глядя ей прямо в глаза, твердо сказал:
- Я клянусь тебе, этого никогда не было. Ты мне веришь? – он мысленно умолял ее ответить «да», чтобы уйти от этой темы, закрыть ее навсегда и больше никогда не обсуждать, потому что смертельно боялся вопроса «а что же было?». Ответить он не мог, соврать тоже. Замкнутый круг. Те несколько секунд, которые Бет промедлила с ответом, показались ему вечностью, но потом с легким вздохом «Ох, Том, я знала, что ты этого не делал!» девушка ткнулась носом ему в шею и обвила руками, и парень почувствовал, что с его плеч свалился огромный груз. Он вскочил с лавочки, не выпуская Бетти из рук, и закружился с ней.




- Бет, ты все же удивительная девушка! Ты – самая лучшая девушка на земле! – Том аккуратно поставил ее на ноги, прижал к себе. – Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты всегда помнила об этом и никогда во мне не сомневалась, кто бы тебе что ни говорил, - он был рад, рад безумно, хотя и испытывал стыд за ту полуправду, которую поведал Бетти.
- И все же, в чем собственно тогда твоя ошибка… - Бет не успела договорить, как Том хлопнул себя по лбу и застонал.
- Бет, мы здесь стоим, разговариваем, а ведь на завтра назначен отъезд!
Отвлекающий маневр удался вполне, и Бетти мгновенно переключилась:
- Отъезд? Куда? Зачем?
- Ну как же? Ты забыла? С профессором Готтом, в экспедицию, я же тебе рассказывал! Ты еще сказала, что тоже хочешь поехать.
- Конечно, хочу! – у Бет в предвкушении нового приключения загорелись глаза. Она схватила Тома за руку: - Ну скажи, что ты договорился с профессором обо всем, а? Что я тут буду делать одна, если ты уедешь?
- Ты бы скучала по мне? Ты бы расстроилась, если бы я уехал один? – Том внимательно смотрел на девушку, стараясь по выражению ее лица, глаз, губ понять, что же она чувствует к нему.
- Ну… да. Конечно, мне не стоило бы говорить об этом, чтобы ты не раздувался от самодовольства, но мне жутко тебя не хватало, когда я гостила дома. Я прямо умирала с тоски.



- …Но это ничего не значит! – тут же добавила она, отступая на шаг, когда Том потянулся к ней.
- Ну конечно, не значит. Я же все понимаю, - Том все же ухитрился изловить Бетти и прижал ее к себе. – Моя ты хорошая, милая моя, - он, улыбаясь, поцеловал ее в макушку. – Уверен, что ты скажешь мне эти же слова, даже когда я тебе обручальное кольцо на палец надену.
- Ты издеваешься надо мной? – Бет подняла голову.
- Нет, нет, ты что, - лицо парня оставалось совершенно серьезным, хотя внутренне он ликовал и пел от счастья. – Ой, - он вдруг вспомнил о колечке, которое он купил для Бетти.
- Что?
- Собираться надо, вот что, - и это было правдой, хотя Том думал и не о сборах. Быстро прикинув в уме все варианты, он решил, что лучше подарить кольцо в романтической обстановке, а не во дворе общежития.


Когда утром Том зашел за Бет, она была уже полностью собрана и ждала его у крыльца, чуть не подпрыгивая от нетерпения.
- Мы сейчас куда? – задала она вопрос.
- К Готту, конечно.
- Ой, очки-то я так и не забрала, - Бетти втянула голову в плечи.
- Не переживай, я сам все забрал и отдал.
- Ну слава богу! – девушка была рада, что избежала неприятного объяснения с Агнесс. – Да, кстати, ты не замечал, что Корнелия какая-то странная? – Бет решила по дороге обсудить с Томом то, что никак не давало ей покоя.
- В чем странная? Мне кажется, она просто неуравновешенная. Наверно, это возраст сказывается.



- Ты думаешь? – Бет с сомнением посмотрела на Тома. – Я вот наблюдала за кошкой, и мне в голову пришла одна мысль…
- Бет, ну какое отношение может иметь кошка к Корнелии Готт?

Объяснить Бет не успела – они подошли к домику Готтов. Во дворе стоял трейлер. «Видимо, на нем мы и поедем», - смекнула Бетти.

- Вы вовремя, - вместо приветствия воскликнул профессор, запихивая сумку в машину. – Неприятности, одни неприятности, да что же это такое!




- Что случилось? – одновременно спросили Том и Бет.
- Мне сейчас сообщили по телефону, что мой кабинет в университете кто-то вскрыл! Нет, ну куда же это годится? Наглости воров нет предела!
- Что-нибудь украли? – Том нахмурился.
- Понятия не имею. Надо съездить и посмотреть. Хорошо, что я предусмотрительно перевез все лилии домой. Но где гарантии, что эти люди не ворвутся и сюда? – Гюнтер Готт расстроенно развел руками. – Знаешь, Том, перенеси-ка растения к Агнесс. Так будет спокойнее. Ну не в банковский же сейф мне их прятать, в самом деле…

Том отнес лилии к бабушке, а потом вместе с профессором отправился в университет, проверять кабинет. Бет осталась одна во дворе. Она задумчиво водила ногой по земле, вырисовывая незамысловатые узоры, и мысленно молилась, чтобы поездка не сорвалась. На крыльцо вышла Корнелия.




- Бетти, девочка, доброе утро! – сладко улыбнулась она. – Что ты тут стоишь, не заходишь в дом?
- Здравствуйте, - ответила Бет. «Как бы меня не стошнило от этого меда с сахаром, - подумала она про себя. – Ну вылитая кошка Питти, наевшаяся валерьянки. А что же тут - валерьянка? Домашний херес? Шерри?» - продолжала она размышлять, поднимаясь по ступенькам крыльца вслед за пожилой женщиной.
- Ты тоже едешь вместе со всеми или пришла проводить Тома? – Корнелия устроилась на диване в гостиной, и Бетти ничего не оставалось, как сесть напротив нее в кресло.
- Еду со всеми, - девушка раздумывала о том, что у профессорской жены наверняка есть тайник, в котором она хранит бутылочку. В этом ее окончательно убедил слабый запах алкоголя, волнами доносившийся от Корнелии.

«Рановато она начала сегодня, - подумала Бет. – Наверно, не ожидала заминки с отъездом. …Ах ты, Господи, поскорее бы Том вернулся, - девушка скучающим взглядом обвела гостиную, не представляя, о чем говорить с Корнелией, которая взялась за свое вязание.




Петли то и дело соскальзывали со спиц, и пожилая женщина мало-помалу приходила в раздражение. – Наверно, стоит опять выйти во двор. Как-то не хочется попадаться ей под руку, если она совсем разозлится». Словно в ответ на ее мольбы послышались шаги, и в комнату вошел Том, а следом за ним профессор.

- Ну что? Что-нибудь пропало?
- Увы, да, - Гюнтер расстроено потер лоб и уныло уставился в окно. – Мои записи, наблюдения, конспекты – все это унесли. Если это сделали те же люди, в руках которых находятся наши лилии, то они получили все, что им нужно. Хорошо, что последние исследования я проводил здесь, дома. Хотя – это довольно слабое утешение.
- Не отчаивайтесь, профессор. Да, конечно, то, что произошло, – ужасно. Но знаете, я думаю, что эти люди не станут пытаться использовать растения для получения экстракта. Они выжмут из них весь сок, и он довольно скоро закончится. Понятно, что они намерены использовать его в недобрых целях и могут принести много вреда. Но тем важнее, я считаю, нам немедленно отправляться в путь, собрать еще растений и попытаться повторить эксперимент, - Том выглядел серьезным, как никогда. Таким Бетти его еще не видела.




- Вы правы, друг мой, - Готт поднялся на ноги и направился к выходу.

Все вышли во двор, лишь Корнелия осталась на крыльце, все так же сладко улыбаясь и предусмотрительно прикрыв рот ладошкой. Вслед за остальными Бет взобралась в трейлер и уселась на диванчике рядом с Томом. Напротив них устроился Готт, а Мортимер сел за руль. Профессор с Томом тут же принялись обсуждать неприятное событие, произошедшее утром, потом их разговор плавно перетек к свойствам лилий, и эта тема оказалась неисчерпаемой. Бетти зевала. Сначала она еще пыталась вникнуть в смысл произносимых мужчинами слов, но ровно ничего не понимала, и уставилась в окно. Трейлер уже выехал за город и двигался вдоль побережья по направлению к горам.
- Ехать почти двенадцать часов, так что располагайтесь удобнее, - сказал Гюнтер в ответ на безмолвный вопрос девушки.

Бет с трудом держала глаза открытыми. И это было неудивительно: полночи она прособиралась, заснуть ей удалось не сразу, а встала она задолго до звонка будильника. Ее клонило из стороны в сторону, она на мгновение выпадала из реальности, чувствовала, что куда-то проваливается, вздрагивала и просыпалась. Том, видя ее мучения, притянул Бет поближе, уложил ее голову к себе на колени и обнял. Девушка тут же заснула. Очнулась она уже ближе к вечеру и сразу прильнула к окну, посмотреть, где же они находятся. Машина уже свернула на грунтовую дорогу и ехала значительно медленней. Высокие горы, поросшие лесом, выглядели мрачно и угнетающе в сгущавшихся сумерках. Туман, осевший на землю, создавал полную иллюзию того, что они двигаются сквозь облака. У Бетти захватило дух от величия открывшейся ей картины дикой природы.



- Хорошо поспала? – Том, тоже дремавший, откинувшись на спинку сидения, открыл глаза. – Проголодалась или еще немного потерпишь? Мы скоро будем в лагере.
- Конечно, подожду, - Бет улыбнулась, вдохновленная мыслью о том, что скоро можно будет выбраться из трейлера, и вложила свою ладошку в руку Тома.
- Ты поселишься со мной в палатке или составишь компанию Готтам? – тихо спросил Том, ответно пожимая ей руку и глядя почему-то в сторону. Он спросил как бы между прочим, словно это вовсе не имело никакого значения.

[Akulina]

- О-о-о… - протянула Бетти и замолчала.
Это был очень скользкий вопрос: в трейлере было всего три спальных места, но даже если бы их было десять – Бет совсем не улыбалось ночевать с профессором и его сыном, - это раз. Второе: за десять часов тряски ей до смерти надоел трейлер, в котором к тому же попахивало бензином. Ей казалось, что, даже остановившись, он будет продолжать сотрясаться и раскачиваться. Но ночевать с Томом в одной палатке… Что подумают о них остальные, а, главное, что вообразит сам Том? Бетти наморщила лоб. Том незаметно наблюдал за ее внутренней борьбой. Для себя-то он все уже решил – конечно, Бет будет с ним, как же иначе? Но надо сделать вид, что она сама пришла к этому выводу.
- Бет, тебе нечего опасаться Готтов, они оба – глубоко порядочные люди. Правда, я слышал, что профессор храпит, а Мортимер ходит во сне… Но это, конечно, ерунда, верно? – как ни сдерживался Том, стараясь говорить серьезно, но все равно ухмыльнулся.
- О-о-о… - опять протянула девушка, словно забыла все остальные слова. Она с сомнением посмотрела на улыбающегося Тома: - Ты серьезно?




Том с важным видом утвердительно кивнул:
- Серьезней не бывает!
- Ну тогда и говорить не о чем, я буду жить с тобой в палатке. Если ты, конечно, обещаешь мне хорошо себя вести…
Бет кривила душой. Ей было в общем-то наплевать на храп Гюнтера Готта и ночные хождения под луной Мортимера. Она просто уцепилась за благовидный предлог, чтобы никто, а уж тем более Том не знал, что ей жуть как хотелось быть с ним рядом, засыпать у него на плече, болтать ночью о всяких пустяках и, конечно, целоваться. Где ж еще целоваться, как не в палатке? Опять невольно всплыла в памяти ночь, когда Том под воздействием алкоголя позволил себе слишком многое и – о, боже, какой стыд! – девушка не могла не думать о том, что за три-четыре ночи ее приятель не упустит возможности повторить свои попытки, но, к своему еще большему стыду, сама мысль об этом была жутко волнительна. Бет раздирало чувственное любопытство и возможность новых ощущений. Она покраснела до слез и поскорее отвернулась от Тома, сделав вид, что ищет что-то в сумке. Не дай бог, он заметит, что с ней происходит! Он все поймет, он читает по ее лицу, как по книге.
Трейлер остановился возле лагеря археологов, когда совсем уже стемнело. Высокие деревья не пропускали к земле слабый свет луны, и мрак был таким густым, что, казалось, его можно пощупать руками. Первое, что поразило Бет, когда она ступила из машины на землю, это воздух - влажный, насыщенный ароматами невиданных растений и трав и какой-то удивительно вкусный. Девушка сделала несколько глубоких вздохов и повернулась к Тому, который вытаскивал из трейлера сумки:
- Ты чувствуешь? – она потянула носом.
- Ага! – Том понял ее с полуслова. – Здорово, правда?




Меж тем, к их маленькой группе подошли хозяева лагеря. Было их трое: двое мужчин и одна женщина. Пока они поприветствовали профессора, Бетти исподтишка их разглядывала: один из мужчин был в годах, лицо его украшала густая борода, и выглядел он так, как в понимании Бетти и должен выглядеть археолог – суровый, сильный, загорелый. Звали его Сол. Второй мужчина, Мартин, был по виду ненамного старше Тома, белобрысый, с улыбчивым и открытым лицом. Возраст женщины определить было трудно. Ей с равным успехом можно было дать как сорок, так и двадцать пять лет. Она была небольшого роста, подвижная, смешливая, а когда улыбалась – на щеках появлялись ямочки, и выглядела она в этот момент и вовсе девочкой. Женщина сразу располагала к себе и очень понравилась Бет, тем более что звали ее так же – Элизабет, только обращались по-другому – Лиса.




Она сразу утянула Бетти к костру помогать с ужином, оставив мужчин делать их мужские дела. Лишь Мартин последовал за ними, утверждая, что процессу приготовления пищи необходим руководитель. Нарезая овощи, девушка периодически оглядывалась, наблюдая, как Том устанавливает палатку, и улыбалась.




Ее переполняла какая-то детская радость, сродни тому чувству, которое испытываешь в канун Рождества, - предвкушение чуда, праздника, чего-то очень-очень хорошего. Это чувство зарождалось в груди, росло, пузырилось и выходило наружу улыбкой, и Бет хотелось, чтобы это состояние длилось и длилось.
За ужином археологи рассказывали о своих находках – оказывается, им удалось обнаружить остатки поселения древнего народа – Ламос.




Бетти, поковыряв еду в своей тарелке, перебралась поближе к костру, внимательно слушая рассказ и стараясь не пропустить ни слова. Том устроился возле нее.




- Вы не представляете, какая это удача! – взволнованно говорил Мартин. – Ведь фактического подтверждения существования Ламосов до сих пор не было, и многие считали их мифом. Но самое удивительное…




Голос парня то приближался, то отдалялся, наплывая волнами, переплетался с потрескиванием углей костра, шепотом ветра и шелестом листвы. Бет смотрела на огонь и видела в нем причудливые изменяющиеся фигуры: то был там единорог, грациозно постукивающий копытцем, то обнаженная женщина, взлетающая вверх на маленьких прозрачных крыльях… На мгновение Бет даже услышала ее голос: «Задуть свечу?»




- Бет, пойдем спать, поздно уже, - Том тронул девушку за руку и, и она, очнувшись от своих грез, увидела, что все уже разошлись, лишь Лиса сидела у костра, домывая посуду. Бетти вновь перевела взгляд на огонь, но видения уже исчезли, словно их и не было. – Ну что же ты? - парень, не дожидаясь ответа, подхватил ее и поднял на ноги. Девушка встретилась с ним взглядом, смутилась и потупилась, отчего-то вдруг покраснев.

До палатки шли молча. Том расстегнул полог, пропуская Бет вперед, и она скользнула внутрь, сразу забившись в самый угол.



- Я буду спать здесь, - прошептала она, зажмуривая глаза.
- Очень смешно!
Раздался звук застегиваемой молнии, а потом Том нашел ее в темноте…

Конец пятнадцатой серии.


Огромное спасибо моей подруге Феоне за сделанные специально к этой серии объекты и одежду. Юлечка, милая, спасибо тебе
И спасибо моим любимым редакторам - Русе и Жозе))) а так же неизменному консультанту в сложных речевых и стилистических ситуациях, моей подруге Дюкаше)).
А еще - всем моим терпеливым читателям!!! Я вас люблю)

Особая благодарность "Shedevra's Production" за актера, исполняющего роль Мартина, - Хью Лэнквиста))) Женьчик, спасибо! Лю!