Российская историография

[NADYN]

Доктор Имаго, жду твоей реакции. Ломоносова и Татищева обсудили, давай возьмемся за Карамзина? Или еще кого-нибудь...

[NADYN]

И еще ссылка на труды Льва Николаевича Гумилева:http://members.tripod.com/~Gumilevica/Books.htm
Для начала лучше читать "От Руси до России". Во-первых, небольшой объем, во-вторых легко читается, в-третьих, охвачен значительный период русской истории.

[NADYN]

Так как уже обсуждали Вернадского ,выложу тут статю о нем. Пусть он и относится к эмигрантской историографии...

[ADDED=NADYNRO]1095711875[/ADDED]
История России в трудах Г.В. Вернадского

Б.В.Сапунов

“Быть русским значит не только говорить по-русски... Но значит - воспринимать Россию сердцем,

видеть любовно ее драгоценную самобытность и ее во всей вселенской истории неповторимое своеобразие.

Быть русским - значит верить в Россию так, как верили в нее все русские великие люди...”

Ив. Ильин

В последнее время на прилавках книжных магазинов и в крупных библиотеках появились книги по русской истории, автором которых был не известный у нас в стране Г.В. Вернадский.

Сын академика В. И. Вернадского Георгий Владимирович Вернадский (1887 - 1973 гг.) был одним из основателей американской школы русской историографии. Когда Георгий Владимирович начинал в 1927 г. свою преподавательскую деятельность в Иельском Университете, с которым был связан почти всю жизнь, то тогда во всех американских университетах было всего два- три человека, читавших курсы по русской истории.

В советские годы Г. В. Вернадский был объектом ожесточенной критики, как идеолог “не нашего понимания истории”.

В контексте данного сообщения невозможно подробно остановиться на биографии Г.В. Вернадского. В общих чертах она изложена в очерке В.Н. Козанкова (см.:[1], с. 5-26).

В 1921 г. Г.В. Вернадский эмигрировал. Сначала жил в Греции - в Афинах, затем в Праге, где получил место профессора. В 1927 г. в возрасте 40 лет переселился в Штаты по приглашению Иельского Университета на должность профессора русской истории. Его интенсивная научная и преподавательская деятельность легла в основу американской школы изучения истории России.

Автор биографии Г.В. Вернадского В.Н. Козляков акцентировал большое влияние на формирование научных взглядов Г.В. Вернадского В.О. Ключевского, крупнейшего русского историка XIX в. Отметив определенный позитивный вклад в американскую русистику, В.Н. Козляков подчеркнул негативные отзывы американских историков на работы Г.В. Вернадского по русской истории. Так, Чарльз Гальперин в 1985 г. в специальном монографическом исследовании, посвященном Г.В. Вернадскому, представил его как “отжившего свое время классика с реликтовым подходом к истории, малоинтересного по своим взглядам популяризатора, общая концепция которого перестала быть важной для ушедшей далеко вперед американской русистики”. Не будем полемизировать с Ч. Гальперном. Он хорошо владеет материалом, прекрасно знает архивы Г.В. Вернадского, а так же многих людей, лично общавшихся с ним. И что очень важно, он писал о нем с американской точки зрения на русскую историю.

Автор данной статьи не обладает такой информацией о Г. В. Вернадском. Отмечу, что в его биографии - ”Г. В. Вернадский - Ученый и человек” (цит. по [1]), отмечено его знакомство с Б.Н. Романовым и С. Н. Валком. Этих двух русских историков автор лично знал в годы учебы в ЛГУ. С.Н. Валк читал нам курс “Русская историография”, но не разу ни в лекциях, ни в личных беседах не упоминал его имя. Поэтому, оценивая творческое наследие Г. В. Вернадского, автор исходит из двух предпосылок:

1. Из анализа содержания сочинений Г. В. Вернадского, посвященных русской истории.

II. Из их оценки с позиций русской исторической науки начала XXI в.

Из обширного наследия Г. В. Вернадского рассмотрим лишь четыре монографии, которые наиболее близки научным интересам автора:

1. “Русское масонство в царствовании Екатерины 1” С-Пб,1999. Изд. второе. Издательство им. Н.И. Новикова ( Книга была издана в Петрограде в 1917 г.) [2]

2. “ Россия в средние века” Тверь, Москва. Леан Аграф.1997. [3]

3. “ Русская историография” М., Аграф. 1998 [1].

4. “ Ленин- красный диктатор” М., Аграф,1998 [4].

Солидная монография о масонстве объемом 567 стр. выросла на базе магистерской диссертации, защищенной Г. В. Вернадским 17 мая 1917 г.

Сегодня эта крупная работа Г. В. Вернадского безнадежно устарела. Теперь мы гораздо больше знаем об истинных целях и задачах масонских организаций, прикрываемых благородными лозунгами. Формально исследование Г.В. Вернадского представляется хорошо аргументированным. Им была использована обширная литература, которая, на первый взгляд, позволяет считать его выводы бесспорными. Однако, на самом деле это далеко не так. Г.В. Вернадский рассматривал лишь вершину айсберга, который называется масонством. Теперь известно, сколь тщательно были замаскированы от общественности истинные цели и задачи масонства, насколько законспирированы были материалы масонства, доступные лишь для лиц высокого посвящения. После ознакомления с книгой, создается впечатление, что масоны были благородные люди, стремившиеся делать добро. Г. В. Вернадский предлагает совершенно искаженную картину масонства, их конечные цели. Остается неясным, то ли Г.В. Вернадский их не знал, то ли знал и преднамеренно искажал. После выхода книги Ю. К. Бегунова [5] г. Г. Бостунича [6] , Б. Башилова [7] и многих других, книга Г. В. Вернадского, по сути дела посвященная апологетике масонства, является шагом назад в изучении этого грозного общественного явления.

Второй книгой, о которой хотелось бы поговорить, - это один из томов истории России,”Россия в Средние века” [3]. Он был написан в 1958 г. По своему характеру он является учебником по истории России для американских студентов. Книга выдержала множество изданий на английском и других европейских языках. На русский язык переведена впервые.

Ознакомление с текстом приводит к выводу, что автор учебника писал его с позиций американской внешнеполитической доктрины послевоенного времени.

Автор данного сообщения прочитал много книг американских авторов о Второй мировой войне. Все они были написаны по одному методу. Формально, в них были отмечены все основные этапы II мировой войны. Этим авторы таких книг подчеркивали свою видимую объективность. Но далее применялся метод психологического воздействия на подсознание читателя. Любой, выгодный для американцев, пассаж, раздувался на многие страницы, а не выгодным уделялось лишь несколько строк. В результате, в сознании читателя доминировали такие сюжеты, которые хотели акцентировать авторы. Этот метод полностью воспринял Г.В. Вернадский. Прожив значительную часть жизни в Штатах, он не мог не воспринять американскую точку зрения на русскую историю и американские методы пропаганды. Тот факт, что его книги и лекции имели в Штатах большой успех, говорят о том, что он смотрел на Россию с другого континента. Ссылки на то обстоятельство, что Вернадский был учеником В.О. Ключевского, ничего не меняют. В.О. Ключевский был русским историком и смотрел на нашу историю русскими глазами. В монографии много сказано о прогрессивной роли в культурной жизни России стригольников и жидовствующих, о караимах в Литве и о других пассажах, не имевших значения в истории России. Вся монография написана как бы со стороны. Объединение русских земель в единое государство он рассматривает как проявление имперских амбиций великих князей московских. Вызывает удивление распределение материала в томе [3] - из 306 страниц текста 122 посвящены истории Западной Руси, Литвы, Польши. Возможно, из-за океана эти регионы казались составными частями далекой Московии. Но в середине XV в. они фактически и юридически не входили в состав Русского государства. Характерен объем информации, заложенный в разделе, посвященном Новгороду (гл. II стр. 36 - 77) и стоянию на Угре (стр. 82 - 89).

Воссоединение русского города Новгорода рассматривается как капитуляция, и конечное подчинение агрессивной Москве. А стоянию на Угре, которое завершило полное и окончательное утверждение суверенитета России и разгром Золотой Орды, уделена лишь одна страница дезинформирующего текста. Нетрудно догадаться, какие выводы из этих глав монографии Г. В. Вернадского будут делать американские студенты, - Москва всегда была источником агрессии.

Третья монография Г. Вернадского, на которой следует остановиться, - это “Русская историография” [1] (Первое издание в США - 1971 - 1978). Многих из упомянутых в книге советских историков автор знал лично и далеко не всегда мог принять характеристики их, данные Г. В. Вернадским. Составитель и научный консультант издания, В. Н. Козляков, главную задачу Г. В. Вернадского видит в том, что он отказался от изложения материала с классовых позиций. Этот тезис сам по себе вызывает решительное возражение. Нравится это или не нравится господину В. Н. Козлякову, но реалии жизни говорят о том, что все русские (да и европейские) ученые изучали историю со своих классовых позиций. Иное дело, что марксисты абсолютизировали классовый подход к изучению истории общества. Но полностью отказаться от него невозможно. Вызывает возражение набор персоналий, включенных в том. Название тома не соответствует его содержанию. Совершенно очевидно, что “Русская историография” (Это название Г. В. Вернадского) не начинается с 1801 г. Многие видные историки XX в. не вошли в число упомянутых в томе. Я не нашел в томе имена таких крупных историков как академик В. В. Струве, среди археологов отсутствует В. И. Равдоникас, крупнейший ленинградский востоковед И. М. Дьяконов и ряд других. Но зато дважды упомянут Н. А. Рожков.

Историками - марксистами названы только Г. В. Плеханов, М. Н. Покровский и Н. А. Рожков. Между тем, крупнейший советский историк России академик Б. Д. Греков оказался не марксистом!

И, наконец, последняя монография Г. В. Вернадского, посвященная В. И. Ленину. Само ее название определяет содержание. “Ленин - красный диктатор” (М., 1998) [4]. Запрещенная в советские годы, ныне, в начале XXI в. она явно устарела. Теперь мы знаем о Ленине гораздо больше, чем знал Г. Вернадский в 1931 г.

В аннотации сказано, что в книге “...представлен объективный взгляд Вернадского на роль В. И. Ленина в истории развития нашего государства, взгляд ученого, не подверженного политическим устрашениям”. Такого взгляда в принципе быть не может, ибо любой историк - дитя своего класса, своего времени, своей нации, своего клана. Вне этих исконных ориентаций он мыслить не может. И книга Г. В. Вернадского о Ленине - лучший тому пример. Прожив полжизни в Штатах, русский эмигрант не мог не воспринять американскую систему мышления, их систему идеологизированной пропаганды. Акцентируя внимание на мелочах, которые излагаются внешне достаточно подробно и, в какой то мера, объективно, автор, когда он завоевал доверие читателя, незаметно снимает острые, принципиальные, но нежелательные для него вопросы. Большая часть книги посвящена биографии Ленина до 1917 г. То есть периоду, который не воспринимается столь неоднозначно в наше время. В последние годы у нас в стране вышло много исследований, которые моделируют совершенно иной образ Ленина. Укажу хотя бы уже названную выше книгу Ю. К. Бегунова - ”Тайные силы в истории России” [5], в которой приведено множество документов, совершенно по иному трактующих деятельность вождя мировой революции.

В заключение следует отметить, что сочинения Г. В. Вернадского имеют определенный интерес для специалистов как модель русской истории, какой она представляется из-за океана. Однако, делать из них эталон учебника по русской истории для школьников, студентов и даже аспирантов совершенно невозможно.

История России - это наша история, и изучать ее надо в русском понимании. Нельзя представить, чтоб в американских школах учащиеся изучали историю США по учебникам, написанным с позиций ее русского видения. Или историю Израиля, написанную арабом, стали бы изучать школьники в Тель-Авиве! Сейчас во всем мире наблюдается интенсивный рост национального самосознания, ибо в эпоху экономических интеграций возникает угроза денационализации. И не случайно проблемы создания учебника по русской истории обсуждалась на самом высоком уровне. Будем надеяться, что такой русский учебник русской истории будет создан.



. Литература

1. Г. Вернадский. Русская историография. М., Аграф. 1998

2. Г. Вернадский “Русское масонство в царствовании Екатерины II” СПб,1999. Изд. второе. Издательство им. Н.И. Новикова (Книга была издана в Петрограде в 1917 г.)

3. Г. Вернадский “ Россия в Средние века” Тверь, Москва. Леан Аграф,1997.

4. Г. Вернадский “ Ленин- красный диктатор” М., Аграф,1998.

5. Ю. К. Бегунов “ Тайные силы в истории России”, Изд. второе, Санкт- Петербург 1996.

6. Г. Бостунич “Масонство и русская революция”. М. Витязь.1995.

7. Б. Башилова.“ История русского масонства”. Русло. М. 1994

[NADYN]

Доктор Имаго,

. Но на мой взгляд, данный опус слишком идеологизирован.

Он действительно идеалогизирован. Скажу честно, что я сама знакома только с несколькими работами Вернадского ("Древняя Русь", "Средневековая Русь" ,"Киевская Русь", "Монголы и Русь" и "Московское царство", "Два подвига Александра Невского" ) Но это как раз работы хорошие. А "Монголы и Русь" - классическая работа по данному периоду. Вот ее стоит читать.

[Доктор Имаго]

Интересно, существуют ли публикации по истории, не страдающие субъективизмом?

[NADYN]

Доктор Имаго,

Интересно, существуют ли публикации по истории, не страдающие субъективизмом?

Ээээ... Ты знаешь, когда я только поступала в институт, то где-то в глубине души наивно надеялась, что объективная оценка возможна. Вообще, до того как я столкнулась с настоящими профессионалами, которым мне никогда, увы, не стать, все было проще, чище, успешнее. Прокрутившись в этой мясорубке, понимаешь, что возможен только субъетивизм. И что, даже когда сама что-то пишешь, то выходит всего лишь мое представление. Я так считаю, я так увуренна, я так чувствую (кстати , рано или поздно, но и эмоциональная оценка появляется, особенно если чем-то занимаешься в течение 5 лет)...
Вобщем ,все это я к тому, что история всегда субъективна. Ни один историк не писал объективно. Корректно, но с его точки зрения. Мы реконструируем историческую реальность (или историческое прошлое) не так, как это было на самом деле, а так, как видим мы, изучив источники. И это не только мое мнение. Поэтому когда историкам задают какой-либо, казалось бы, простой вопрос ( в школе они были простыми), вроде "в чем кризис греческого полиса" или "в чем причина крестовых походов", у историка начинается первоначальный ступор, а потом он разражается такой тирадой идей и мыслей, что ступор и шок наступает у спросившего.

[NADYN]

Пока мои антимезоамериканские настроения не проявились вновь, хочу дать информацию о российском историке, сделавшим бесценный вклад в мировую науку.

[ADDED=NADYN]1099068305[/ADDED]
Юрий Валентинович Кнорозов
В действительности ему очень хотелось оказаться в Мексике. Но это было невозможно - он слишком долго был "невыездным".

В то утро 29 марта 1955 года он шел на защиту кандидатской и не знал, чем все закончится, допуская даже обвинение в ревизионизме марксизма и арест. Дело в том, что Ф. Энгельс утверждал, будто в доколумбовой Америке государства отсутствовали. Согласно той же догме, фонетическое письмо могло существовать только при возникновении классовых государственных образований. Заявление же о наличии у идейцев-майя фонетического письма автоматически опровергало сразу два положения "основоположника". Защита проходила в Москве и уже на следующий день превратилась в легенду. Выступление 33-летнего Юрия Кнорозова на ученом совете длилось ровно три с половиной минуты, а результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук, чего в гуманитарных науках практически не случается. С этого момента история дешифровки древних систем письма стала вписываться между двумя именами: Шампольона (знаменитый французский египтолог, разработавший основные принципы дешифровки древнеегипетского иероглифического письма) и Кнорозова. Его жизнь, полная тяжелых испытаний, парадоксов и даже мистификаций, полностью соответствует легенде о гениальной личности.

Бабушка по отцу Кнорозова - первая народная артистка Армении, выступавшая под артистическим псевдонимом Мари Забель. Дед был русским. Юрий Валентинович родился под Харьковом в семье русских интеллигентов, что подчеркивал особо. Здесь в 1941 г. оказалась в оккупации его мать, и этот факт после войны надолго закрыл для него двери аспирантуры и лишил возможности выезда за рубеж. Из школы его пытались исключить за "плохое поведение", неуспеваемость по некоторым предметам и, главное, за своевольный нрав. Неординарность Кнорозова раздражала многих уже тогда. Он великолепно играл на скрипке, прекрасно рисовал и писал романтические стихи. Позже, объясняя свой успех в дешифровке, он очень серьезно рассказывал: "Когда мне было не больше пяти лет, братья стукнули меня по лбу крокетным шаром... Зрение восстановили, хотя и с трудом. Видимо, это и была своего рода "колдовская травма". Могу дать рекомендацию: будущих дешифровщиков бить по башке, только неясно, как. Можно для эксперимента взять контрольную группу, - а если кто концы отдаст, тому так и надо!" - радостно улыбнувшись, он представил, видимо, меня, проводящую подобные эксперименты над студентами.

В 1940 г. Юрий, уехав с Украины, поступил на истфак МГУ. Специализируясь на кафедре этнографии, он питал особый интерес к шаманским практикам. Деталь небезынтересная для понимания темперамента его как ученого.

Война черным цензорским карандашом прошлась по планам молодого Кнорозова, приукрасив его биографию легендами - нелепыми, создавшими ему немало мучительных психологических проблем. Но легенды эти он почему-то поддерживал...

Он воевал в частях связи и (согласно записи в военном билете) встретил победу под Москвой телефонистом 158-го артиллерийского полка резерва ставки главнокомандующего. Известно, что Кнорозов не участвовал во взятии Берлина, но тем не менее, согласно возникшей позже официальной(!) версии, именно из Берлина в качестве военного трофея привез две исключительно важные книги, якобы спасенные им из пламени горящей библиотеки. В последние годы, когда советская идеологическая машина была разрушена, Юрий Валентинович пытался избавиться от "дурацкой и нелепой", как он сам говорил, легенды и по-новому представить те далекие события - книги лежали в ящиках подготовленной для эвакуации немецкой библиотеки и оттуда были взяты советскими офицерами. Однако многое продолжает оставаться неясным: во-первых, как, в конце концов, эти книги попали к Кнорозову? А во-вторых, зачем офицеру-связисту понадобились такие издания, как "Сообщение о делах в Юкатане" францисканского монаха XVI века Диего де Ланды и "Кодексы майя" в гватемальской публикации братьев Вильякорта? Индейцами-майя он тогда не занимался. Великий ученый умер, так и не раскрыв до конца эту постылую для него тайну. Кому и почему он обещал молчать? А ведь без этих книг его сенсационной дешифровки не состоялось бы!

После войны Кнорозову попалась на глаза статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием "Дешифровка письма майя - неразрешимая проблема". Эта публикация круто изменила его научные планы. "Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим!" Бросившись в море майянистики, он столкнулся с резким ухудшением отношения к нему со стороны завкафедрой профессора С.П. Толстова. Да так, что тот отказался даже дать Кнорозову формальную рекомендацию в аспирантуру. К счастью, здесь же, на кафедре этнографии, работал профессор Токарев, с удовольствием поддержавший опального дипломника. Тем не менее, по словам Кнорозова, новый руководитель "абсолютно не верил в успех дешифровки письма майя, поскольку, следуя американцам, считал, что письмо не является фонетическим". Пользуясь своим влиянием и связями в научном мире, Токарев устроил ученика младшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР, что рядом с Русским музеем в Ленинграде. Поселился Кнорозов в самом музее - в длинной, как пенал, комнате. От пола до потолка комната была забита книгами, по стенам висели прорисовки иероглифов майя. Из мебели - только письменный стол и солдатская койка. Рассказывают, что уже тогда под столом стояла батарея бутылок. Беда, которая преследовала ученого всю жизнь...

До него многие пытались дешифровать письмо майя. Первые попытки предпринимались еще в XIX в. Но древние иероглифы упрямо хранили свои тайны. Прежде всего Кнорозов определил, что именно считается лингвистической дешифровкой (переход к точному фонетическому чтению иероглифов) и чем она отличается от интерпретаций и разгадываний тайных шифров. Затем он перевел со староиспанского на русский язык "Сообщение о делах в Юкатане". И сразу же понял, что алфавит из 29 знаков, записанный в XVI в. францисканским монахом, является ключом к дешифровке фонетического письма майя. В результате тяжелого кропотливого труда в начале 50-х тексты майя были прочитаны. Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г. За ней последовала диссертация и мировая слава...

Но судьба не готовила букетов роз, чтобы рассыпать их Кнорозову под ноги.

В 1956 г. на волне международного признания исследователя "выпустили" на Международный конгресс американистов в Копенгагене. С тех пор вплоть до 1990 г. он уже никуда не выезжал, даже не подозревая о приходивших на его имя многочисленных приглашениях. При этом Юрий Валентинович горько шутил о "бесконечных комиссиях по вывозу его в Мексику, все члены которых там уже побывали". Зарубежные ученые некоторое время недоумевали по поводу отказа коллеги от контактов, но, быстро разобравшись в тонкостях советских нравов, сами потянулись в Ленинград, С особой гордостью Кнорозов рассказывал о том, как в разгар "холодной войны" американская школа признала предложенный им принцип дешифровки. Но он и не подозревал, какую бурю ненависти вызвал его успех у главы американской школы майянистики Эрика Томпсона! И "холодная война" тут была абсолютно ни при чем. Томпсон, узнав о результатах работы молодого советского ученого, сразу же понял, "за кем осталась победа", и мысль об этом оказалась для него невыносимой. В своем послании майянисту Майклу Ко, полном злого сарказма, он назвал американских коллег "ведьмами, летающими верхом на диких нотах по полночному небу по приказу Юрия", и убеждал, что дешифровка Кнорозова несостоятельна. Заканчивал свое послание Томпсон следующими словами: "Хорошо, Майк, ты доживешь до 2000 года. Вложи это послание к Введению в "Иероглифическое письмо майя" и рассуди потом, был ли я прав..." Майкл Ко сохранил письмо и в первый день 2000 года, перечитав его, заявил: "Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов, и теперь мы все, занимающиеся майя, являемся кнорозовистами".

В начале 60-х Кнорозову предложили участвовать в составлении первой компьютерной программы для машинной обработки текстов майя. Группа программистов из Новосибирска собралась странная. Забрав все материалы Кнорозова, они попытались создать некую, как это теперь бы назвали, базу данных по знакам рукописей. При этом постоянно намекали на свое сотрудничество с военными ведомствами и заявляли, что занимаются "теорией дешифровки". Через некоторое время "компьютерщики" объявили о том, что у них разработана теория машинной дешифровки, и издали в 4 томах под своим именем данные Кнорозова. Издание подписали на языке майя и преподнесли Хрущеву. С точки зрения специалистов, объявленная "машинная дешифровка" была полной глупостью и никакого впечатления на специалистов не произвела. Тем более что в 1963 г. вышла великолепная монография Кнорозова "Письменность индейцев-майя". Однако это нелепое недоразумение поставило для малосведущей публики под сомнение подлинные результаты дешифровки. Только после публикации в 1975 г. перевода рукописей майя пришло признание: Кнорозову присудили Государственную премию СССР.

Круг научных интересов Кнорозова был удивительно широк - от дешифровки древних систем письма, лингвистики и семиотики до проблем заселения Америки, археоастрономии, шаманизма, эволюции мозга и теории коллектива. Он щедро раздавал научные идеи в надежде, что кто-нибудь завершит их разработку. "Я же не осьминог", - часто повторял он.

В стране майя великому дешифровщику удалось побывать лишь в 1990 году, когда он был приглашен президентом страны Винисио Сересо Аревало. Приглашение совпало с размораживанием дипломатических отношений с Гватемалой. Кнорозову устроили посещение главных достопримечательностей страны, вручили Большую золотую медаль президента Гватемалы. Поднявшись в одиночку на пирамиду Тикаля, он долго молча стоял там... Не обошлось без обычных для него неожиданностей: террористы, устроив за нашей машиной демонстративную слежку, обещали взорвать делегацию. Юрий Валентинович был доволен.

Судьба подарила ему уже почти под конец жизни удивительную возможность пожить в тропической сельве у Карибского моря, рядом с любимыми им индейцами-майя. Ученики работали над подготовкой к печати его монографии, а Кнорозов наслаждался тропической природой, национальной мексиканской кухней, наблюдал по вечерам за невиданными звездами. Сидя рядом с президентом Мексики на концерте Паваротти в Чичен-Ице, он с улыбкой говорил, что великий певец значительно уступает юкатанскому хору, исполнявшему Кантату о Кукулькане. Его слова "У итальянца - техника, а у юкатанцев - душа" повторялись многими в Мексике...

Кнорозов всегда ощущал себя прежде всего гражданином своей страны - как бы она ни называлась. Грянувшая перестройка была воспринята им с воодушевлением, которое вскоре сменилось скепсисом. "Опять митингуют", - ехидно комментировал он общественные дискуссии в институте, а Ельцина иначе как "котом Базилио" не называл. К сожалению, скепсис Юрия Валентиновича оправдался: последние годы его никто не "держал за руки", но до исследований ученого новым властям не было никакого дела.

Гения не стало 30 марта 1999 г. Его смерть и похороны по абсурдности напоминали кончину Паганини. Кнорозов умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц, где после инсульта у него развилась пневмония. Дирекция Кунсткамеры решила не предоставлять зал музея для прощания с ним, и множество людей собралось в тесном больничном морге, где рядом было выставлено еще несколько гробов. Кнорозов очень любил Невскую лавру, но похоронили его на новом кладбище вдали от города. Петербург стал криминальной столицей России, и даже память о гениях мирового уровня здесь, похоже, больше никому не нужна...

P.S. Научное наследие Ю.В. Кнорозова бережно хранят в Москве. В столичном Российском государственном гуманитарном университете при помощи мексиканского посольства еще при жизни великого ученого был создан Центр мезоамериканских исследований, который теперь носит его имя.

[ADDED=NADYN]1099068349[/ADDED]
З. Ы. А о кнорозовском центре я долго могу рассказывать...

[Доктор Имаго]

Вот нашел интересную статью: http://www.knigoboz.ru/news/news2623.html

[NADYN]

Вобщем-то, я отношу Татищева к разряду "копировальщиков источников", не отказывая ему в звании первого российского историка. НО у него не было еще опыта работы с историческими источниками, не было выработанной методики, как не было ее у Ломоносова и Щербатова. Увы, в XVIII веке настоящих работ по истории России, написанных русскими, так и не появилось. Даже работа Вальтера о эпохе Петра имеет более научный вид.
А вот Миллер, Шлецер, Байер сделали больше.
Зато Татищева и его летописи, над происхождением которых бьются и по сей день (ну зная авантюризм биографии Татищева, можно и в его фальсификаторство поверить) очень любят западные исследователи. Феннел, например, ссылается на него весьма и весьма часто.