На сцене стояли ребята: Джеф, Элен и Кевин. Они прекрасно исполняли все песни,
зрители были в восторге от них, девушки улыбались молодым людям и пытались привлечь внимание симпатичного певца.
A Джеф пел, казалось, кому-то еще, тому, кого здесь не было, но кого он хотел видеть. И увидел... Когда закончилась медленная красивая песня он оторвал взгляд от потолка (он уже чувствовал, что еще минута, и судорога навсегда оставит его с поднятыми вверх глазами) и посмотрел в зал, где в самом освещенном месте сидела девушка с длинными медного цвета волосами и смотрела на него из-под ресниц, доедая пирожное. Последовала минутная пауза. Ничего не понимающая Элен проследила за взглядом Джефа, улыбнулась, подмигнула Кевину и бросила ему микрофон.
- Следущую песню мы посвящаем бывшей солистке нашей группы – Джекки Ла Бош.
- Мм... Это приятно, - прошептала она. – Спасибо, Кевин.
Джеф услышал заигравшую мелодию и запел.
Потом он говорил друзьям:
«Я ничего не понимал в тот момент. Я не ожидал ее увидеть. А она там была, сидела и просто смотрела на меня.
Смотрела, смотрела, смотрела... Как доктор, к которому я пришел на обследование. Она изучала меня
своими огромными изумрудными умными глазами, как будто не верила, что это на самом деле я и что
я так изменился за столь короткий срок... Я не знал, что мне делать и поэтому запел ту песню, которую ты, Кевин, написал.
Оказалось, что мне нужно было петь эту песню. Я попал в самую точку...
И знаете, что самое странное? Кажется, я радовался только этому».
«Дебоши не испортили его прекрасный голос... Нет! Я должна думать о нем... ах, черт! Буду думать хорошо. Ведь он мне нравится, правда?» - думала Джекки, глядя на Джефа.
Это был последняя песня в тот вечер. Элен и Кевин быстро собрались уходить, сказав другу, что приезжают родители Элен и им надо быть дома. Джеф подошел к Джекки.
- Здравствуй.
- Здравствуй.
- Рад, что ты пришла.
- Ты, наверное, не ожидал меня увидеть.
- Но все равно я рад. Может, пойдем куда-нибудь?
- В кино.
- Отлично.
В кинотеатре шла какая-то мелодрама. Они молча смотрели на огромный экран, и обоим было не интересно
происходящее в фильме.
Через час Джефу уже порядком надоело сидеть в кинотеатре, он взглянул на Джекки,
о чем-то задумавшуюся и глядевшую не на экран, а на дверь, и предложил ей пойти в ресторан. В ее глаза заиграла насмешка.
«А у тебя есть деньги на ресторан?», но девушка промолчала.
В ресторане молодые люди наконец-то смогли поговорить о том, что происходило с ними и между ними.
- Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты мне заставил меня увидеть в Брэде не только его фигуру и лицо, но и его истинную сущность.
- Не стоит.
- Понимаю, ты делал это, чтобы вернуть меня.
- Я до сих пор люблю тебя.
- Тебе так только кажется. Честолюбивый, ты всегда идешь к своей цели. Это похвальная черта.
Но ты поставил себе не ту цель: все, чего ты добился, было сделано ради меня (не отрицай!), но мне это не нужно.
Джеф, я не люблю тебя. Сейчас я могу сказать тебе это твердо.
- Сейчас? А раньше?
- Это не имеет значения.
«Ты не оговорилась, проговорилась», - усмехнулся Джеф.
«Как же я могла так ошибиться?», - подумала Джекки.
Последовала небольшая пауза, они
смотрели друг на друга.
- Нет, мы не можем быть вместе.
- Почему, Джекки?
- А мы
смотрим в разные стороны. Прощай.
Девушка поднялась и ушла.
«Может, я что-то не так сказал? Завтра я зайду к ней. В конце концов, я не зря шел к этой цели!..»
- Будете заказывать что-то еще?
- Нет, будьте добры счет.
Джекки тем временем шла по улицам любимого города, проходила по каждой улочке, будто прощаясь. Этот город отнял у нее что-то близкое, родное, но она не могла понять что.
Джекки гуляла и думала о том, что здесь мешает жить счастливо. На центральной площади часы пробили двенадцать раз.
«Первый день октября...». День ее рождения... Джекки присела на скамейку у фонтана. Она слушала тишину, наблюдала за слабым-слабым ветром, дышала ароматом старины. Все это было ей знакомо с детства, и девушка уже устала
oт красоты ночного города. Когда маленькая стрелка городских часов с тяжестью у пала на тройку, Джекки прошептала, боясь нарушить тишину: «Скоро выпадет туман, тут будет влажно и сыро. Пойду я лучше домой».
Она, помахав рукой часам-великанам, побрела к дороге, где у обочины светились шашечки такси. Ход часов сбился, и
они один раз звонко пробили. Джекки удивилась и оглянулась: на площади все было так же, как и полминуты назад.
В это мгновение она поняла, что ей просто надо уехать отсюда, - это подсказали ей старинные часы швейцарских мастеров.
Джекки взглянула на исполина с благодарностью и побежала к такси.
Придя домой, девушка побежала в душ, переоделась и стала собирать вещи. Она твердо решила, что отправится в
Америку к двоюродной сестре Лилии, которая жила со своей матерью Сарой и маленькой шестилетней дочкой Барби.
Девушка отнесла чемоданы вниз и поднялась к себе в комнату. Когда она взглянула на фотографию матери, ее сердце сжалось от боли: Джекки вспомнила про свою семью. «Я действую так эгоистично. Думаю только о себе.
А как же папа и Николь?». Она опять посмотрела на фотографию: «А что бы мне сказала мама?». Внезапно распахнулось окно,
в комнату ворвался теплый, несмотря на прохладную погоду, ветер и прошептал Джекки: «Будь счастлива, ты все делаешь
правильно...»
Джекки вздрогнула, закрыла окно, сняла фотографию Мэри со стены, решив, что обязательно возьмет ее с собой.
Часы в коридоре пробили пять раз. «Уже пять, а я еще не заказала билет на пароход. Я ведь не смогу плыть в
Америку на чемоданах!» - улыбнулась девушка.
Она позвонила в бюро путешествий, написала записку для Николь и присела на диван, читая книгу.
В семь часов Джекки села в подъехавший автобус и отправилась на пристань. Джеф подошел к ее дому через пять минут
после ее ухода; прочитав записку, он подумал немного и помчался... в порт.
...Молодой человек, стоя на пирсе, смотрел вслед уходящему в синюю гладь кораблю. Там была она...
«Я тебя никогда не забуду, Джекки...»