Мой фанфик (в процессе)

[MaryV]

Раз уж я зарегистрирована на этом форуме, выложу его и здесь тоже

Шапка фика:
Автор: MaryV
Жанр : АУ, драма, роман
тип: слэш
рейтинг: R
размер: макси
саммари: Гарри попадает во времена основателей и понимает, что он и Салазар Слизерин это одно лицо. Предупреждение: ау, оос.

Я уже выкладываю его здесь
http://www.hogwartsnet.ru/fanf/ffsho...?l=0&fid=28903
Но на форуме продублирую

пролог

Вот уже месяц прошел со дня смерти Сириуса. Месяц, как Гарри чувствует себя последним трусом и предателем. Сириус сделал для Гарри все, а что Гарри сделал для Сириуса? Сначала послужил причиной его гибели, а теперь сидит у Дурслей, ждет Дамблдора, как послушный мальчик, и ничего не может сделать со свершившимся фактом – Сириус мертв. Безвозвратно.
Нет, если бы Сириус Блэк был бы мертв безвозвратно, Гарри пришлось бы смириться и принять это. Но разве он не спас однажды Клювокрыла от уже случившейся смерти? Да, изменение прошлого повлечет за собой изменение настоящего, фактически, уничтожение целой вселенной… Впрочем, Гермиона на третьем курсе каждый день уничтожала вселенную таким образом, и не похоже, чтобы вселенная это заметила. Значит, дело в нем самом. Он просто боится вернуться в прошлое и все исправить.

Гарри старательно заглушил в себе голос благоразумия, который говорил, что времяворота у Гарри все равно нет, и все его мысли об изменении прошлого являются пустым и бесплодным теоретизированием. Нет - так будет! Гарри ненадолго позаимствует времяворот, нарушив этим самым закон и рискуя даже попасть в Азкабан. Но что такое закон общества перед тем законом, что диктует совесть?

В результате долгих и мучительных размышлений, Гарри пришел к выводу, что если он возвращается в прошлое, он должен: а) заменить смерть Сириуса её хорошей инсценировкой; б) остаться незамеченным. Гарри хорошо помнил всё, что Гермиона рассказывала ему о колдунах, которые неосторожно обращались со временем. Он должен будет замкнуть временную петлю, ведь если Сириус просто останется жив, он не отправится вновь его спасать.

Гарри вскочил и взглянул на часы - половина одиннадцатого. Если он решится, то должен действовать поактивнее – Дамблдор придет за ним через полчаса. Он в последний раз окинул взглядом свою комнату. Гриффиндор, какое убожество! Ни одного лишнего предмета мебели. Гарри определенно не будет скучать по этому месту.
На столе лежали газеты, полные дифирамбов в его адрес. Ха, для газет он снова Мальчик-Который-Выжил. Итак, что же он должен взять с собой? Палочку и мантию-невидимку – обязательно. Денег - совсем немного. Сундук со школьными принадлежностями и метлу – ни в коем случае. Гарри решил создать иллюзию похищенного мальчика, а вовсе не сбежавшего, непонятно зачем, неуравновешенного подростка.

Надев мантию-невидимку, Гарри медленно и осторожно спустился вниз, изо всех сил стараясь не потревожить Дурслей. Но те все равно смотрели телевизор, значит, не способны замечать ничего вокруг. Хватятся Гарри только на следующий день, когда он не придет ни к завтраку, ни к обеду, ни к ужину, или когда тетя Петуния захочет дать ему очередное дурацкое поручение.
Когда у Дурслей спросят, когда в последний раз они видели Гарри, они ответят: вчера. Мальчик вышел на улицу и направился к Министерству. Добраться до него не составило особого труда. Телефонная будка. Просторный зал. Лифт. Коридор. Отдел тайн. Осталось только найти времяворот. Может, хотя бы один уцелел. Гарри шел быстрым и нервным шагом: в данный момент он ощущал себя, по меньшей мере, государственным преступником.

На следующий день все газеты пестрели тревожными заголовками: «Исчезновение Мальчика-Который-Выжил»; «Избранный, но для чего?!.» (рассматривался вариант побега Гарри к Упивающимся; у газеты резко упала популярность) и т.д. и т.п.. Рассматривались также такие варианты: Гарри похищен Упивающимися и убит; Гарри похищен Упивающимися и не убит; Гарри струсил и сбежал в мир магглов; Гарри похищен, но не Упивающимися; Гарри познакомился с какой-нибудь девушкой и теперь у неё весело проводит время, а его, козла этакого, ищет весь магический и не магический мир (ведь пропавший ребенок - это не шутки) ищет.

Глава I

Гарри не понимал где, а вернее, когда он. Единственное, что он понимал – времяворот сработал неправильно. Сначала он, как ему и было положено, нес Гарри назад – на час, на второй, на сутки, а потом.... Мальчик потерял контроль над бешено вращающимися и набирающими темп стрелками времяворота, Гарри летел, из последних сил сжимая в руке раскаленный магический предмет, мир вокруг «Избранного» завертелся (ну, если спросить Снейпа, мир итак вертится вокруг него, так что тут ничего не изменилось). Поттер ничего не мог увидеть в этом круговороте, он только молился, чтобы его не занесло куда-нибудь во времена динозавров. Лучше всего было бы, чтоб времяворот вообще не сработал, и Гарри остался в своем времени. Но, к сожалению, времяворот сработал. В конце концов, вращение и полет прекратились: Гарри вывалился на траву где-то в лесу. Он поспешил выбросить раскаленный времяворот и тот с шипением раскололся на несколько частей.

Гарри подул на обожженные пальцы, но стало еще больнее. Жаль, что он не владеет лекарственной магией. Но вдруг на его лице появилась широченная улыбка – Гарри увидел Хогвартс. Конечно, это был Хогвартс! Родной замок, Гарри не перепутал бы ни с каким другим на свете. Динозавры ему больше не грозили. Возможно, Гарри даже не очень промахнулся с датой.

Гарри направился в сторону замка, гадая, увидит ли он там Хагрида. Гарри шел в мантии-невидимке, держа в руках палочку. Его прошлый поход в запретный лес закончился встречей с кентаврами и великаном, поэтому Гарри совсем не хотелось рисковать. Он зорко оглядывался по сторонам, но лес выглядел пустым и безжизненным. Более того, чем ближе Гарри приближался к замку, тем больше он видел следов разрушений: поваленные или сожженные деревья, выгоревшие участки травы, трупы животных. Гарри никогда бы не поверил, что Хагрид допустит подобное. Значит, решил он, случилось что-то действительно нехорошее. Что с Хогвартсом? Кто нанес Запретному Лесу такой ущерб? Упивающиеся? Кто-то другой?

Худшие опасения Гарри подтвердились: домика Хагрида на месте не оказалось. Казалось, на этом месте никогда и не было дома. Гарри потихоньку начал впадать в отчаяние, Хагрид мог ещё даже не родиться! Волдеморт мог ещё даже не родиться! Дамблдор мог ещё даже не родиться! А Хогвартс сейчас, по-видимому, переживает не лучшие времена.

Ворота, по-видимому, никем и ничем не охранялись. Все вокруг было ново и непривычно. Гарри не заметил ни теплиц, ни квиддичного поля, зато присутствовали строения, в которых Гарри опознал кузницу, конюшню и псарню, в которой уже охрипли от лая собаки.
Знакомых Гарри деревьев тоже не было, но во дворе росли прекрасные раскидистые дубы, которых пощадило непонятное бедствие.

Под одним из дубов сидело несколько мужчин, одетых в какие-то отвратительные, драные мантии тусклого серого цвета. От них ощутимо разило грязью, потом, кровью и отвратительной выпивкой так, что Гарри немедленно захотелось вымыться с мылом и почистить зубы. Каждый из них напоминал ему завшивевшего дядю Вернона. Один из оборванцев потянулся, было, к кувшину с чем-то, напоминающее вино, но вино – благородный напиток, и то, что пили эти люди - не могло носить это гордое название. Самый крупный, видимо вожак, одернул его:
- А ну, хватит с тебя пить. Скоро будет казнь пленников. Будешь как косой Говард, рубить, попадая топором по шее с десятого раза, Лорд и тебя прикончит.
- Все пьют, - угрюмо буркнул тот, кто получил эту отповедь.- Нужно же победу отпраздновать.
- Все пьют, - передразнил жирдяй. Окружение угодливо рассмеялось. «Нет, не дядя Вернон, - подумал Гарри, - Скорее Дадли.»
Кого-то хотели убить. Нельзя было терять времени даже на то чтобы запустить в бродяг Ступефаем, нужно было немедленно проникнуть в замок.
Пленники, конечно, должны были находиться в подземельях. Первым делом он решил проверить кабинет зельеварения, как самое мрачное место в замке. Но там не было ни пленников, ни кабинета зельеварения – там был оружейный склад. Не удержавшись, Гарри взял там симпатичный и вполне грозный на вид кинжал – тот пленил его серебряной рукоятью в виде змеи, фигурка выглядела как живая, её сапфировые глаза ярко блестели. Гарри решил, что он все-таки идет спасать хозяев замка, и ему, скорее всего, разрешат оставить у себя красивую игрушку, а не разрешат, так он вернет.

Подземная часть Хогвартса занимала не меньше места, чем наземная, и Гарри долго плутал. Как же он пожалел, что не взял с собой карту Мародеров, хотя она вряд ли смогла бы ему помочь – имена пленных он не знал. Гарри обходил залы и коридоры один за другим, спускаясь все ниже и ниже, он почти физически ощущал, как время утекает сквозь пальцы и он может пробродить здесь до завтрашнего утра, а несколько, ни в чем не повинных, людей будут убиты. Из стены вынырнул незнакомый ему призрак – молодая, красивая девушка в горностаевой мантии.
- Извините? – неуверенно начал Гарри. Привидение не выглядело опасным, возможно, оно специально появилось, чтобы помочь ему.
- Ты пришел с ними? – холодно спросила девушка, - Жаль, что я уже не в силах тебя убить.
- Нет, я не с ними, я сам по себе. Но я хочу помочь! И помогу, если узнаю до страшного суда, где темница. Я к вашим услугам, миледи.
Девушка не выдержала и рассмеялась. Шестнадцатилетний мальчик, говорящий «Я к вашим услугам, миледи» выглядел немного смешно. Но Гарри из единственного прочитанного им когда-то исторического романа запомнил именно эту фразу.
Призрак махнул рукой, призывая Гарри следовать за ним.

Стражу к пленникам выставили вполне трезвую, и, судя по всему, профессиональную. Никто из стражей и не подумал облегчить Гарри задачу, напившись и заснув мертвым сном. Гарри захотелось это исправить, и он послал в них из-за угла пару Морфео, которое погружает свою жертву в крепкий и глубокий сон. Очень гуманное проклятье, по сравнению с Авадой. Гарри не зря считался лучшим на ЗОТИ - оба выстрела достигли своих целей. Стражники, увидев, что двое их товарищей неожиданно упали и уснули, начали разбрасывать вокруг себя проклятья, пытаясь попасть в своего невидимого противника. Одного из них Гарри удалось достать Петрификусом. Сбросив теперь уже мешающий ему плащ, Гарри схватился с оставшимися двумя. В него чуть не попали чем-то действительно мерзким, но Гарри успел увернуться. В узком коридоре заклинания рикошетили от стен и пола, и Гарри порадовался тому, что они глубоко под землей и некому прибежать на столь подозрительные звуки.
- СТУПЕФАЙ! – Гарри срезал еще одного. Оставшийся попытался наслать на Гарри незнакомое черномагическое проклятье, но навыки игрока в квиддич не подвели Гарри, и он легко увернулся, одновременно обезоруживая противника. Прежде чем тот успел добраться до палочки какого-нибудь из своих товарищей, Гарри погрузил в сон и его.

Он открыл камеру, где находился с десяток усталых измученных людей и дал им пять палочек. Бывших стражников связали и, заткнув им рты, закинули в камеру.
Седой человек с усталыми карими глазами, в котором Гарри безошибочно признал лидера, произнес:
- Все наши благодарности позже, отважный юноша, сейчас жизненно важно прогнать мерзавцев из замка. Насколько я понимаю, большинство из них спят пьяным сном?
Гарри кивнул.
- Многие захватчики - это просто маггловский сброд, который даже не знает, что это - магический замок. Пятерых магов вы нейтрализовали, еще четверо бродит где-то по замку, но наибольшую опасность представляет их Лорд. Я займусь лордом, Сильвия, ты меня подстра***шь, - удивительно миловидная черноволосая девушка кивнула. – Остальные рассредоточьтесь по парам и найдите оставшихся преступников. Вчера они застали нас врасплох своим неожиданным и вероломным нападением. Сегодня уже мы устроим им сюрприз.

Гарри встал в пару к жизнерадостно выглядящему рыжему молодому человеку, цветом волос, напоминающим ему Рона. Едва они отошли немного, парень сказал ему:
- Я твой должник навеки. Вчера у меня была жизнь и моя невеста Сильвия. Сегодня я думал, что потерял навеки и то и другое. А ты спас нас.
Симпатичные девочки всегда заняты, подумал Гарри. Парень представился:
- Годрик Гриффиндор. – Гарри на мгновенье стало страшно, он не мог попасть так далеко, потом он догадался, что парень просто шутит, и сказал абсолютно серьезно:
- А я - Салазар Слизерин.


Издалека донеслись крики, проклятья, шум боя. Гарри и Годрик бросились на звуки. Но когда они подоспели, бой уже закончился. Их маленький отряд не понес никаких потерь, а камеры подземелья пополнились еще четырьмя порциями магического сброда. Годрик вздохнул:
- Опять всё самое интересное без меня.
- А что это за Лорд, о котором говорилось.
- Сосед.- Пожал плечами Годрик. – Лорд Равенкло. Редкостная свинья, а дочка очень милая.
Девушка, похожая на сестру Сильвии, бросила в Годрика шутливо-грозный взгляд. Она спросила:
- Кстати, кому теперь достанется поместье старика Равенкло. Дочке?
- А кому же ещё. Я слышал, он так и не успел завещать все своей любимой сове, как грозился.
- Позор на мою голову, я забыл представить нашего спасителя. Позвольте представить вам, дамы и господа – Салазар Слизерин.
До Гарри постепенно начало доходить, что парень, возможно, и не шутил.
- Как?! Сын покойного Слизерина Салазар умер в младенчестве. Наследство растаскано, над поместьем кружатся вороны. Я точно знаю, мама как-то рассказывала, что они с Сидиусом Слизерином строили матримониальные планы на наш счёт. Но я пока подожду выходить за вас замуж, молодой человек! – закончила все шуткой пухленькая белокурая девушка.
- Хельга, Салазар не мог нам соврать. Если его объявили умершим, значит на то была причина. – вежливо, но твердо оборвал даму Гриффиндор.
После этого Гарри стало уже неловко объяснять присутствующим, что он действительно солгал.

Вся дружная компания: Годрик Гриффиндор, Элизабет Блэк, Салазар Слизерин, он же Гарри Поттер, дружно называемый всеми Сезом, Джордж Мэтис, самый старший, ему было целых двадцать пять лет, Хельга Хаффлпафф, поднялись на башню, которую Гарри знал, как астрономическую, а все остальные как покои господина Гриффиндора.
- Это лучшие покои в замке, старик Равенкло наверняка ночевал там, скорее всего отец его там и застал, – рассказывал Гриффиндор своему новому приятелю, - Кстати, у нас есть еще один парень, наш слуга, Джереми Малфой, твой ровесник. Только он улизнул куда-то или его умыкнули, когда началось нападение. Ничего, найдется.
Гарри удивился: Малфой, и работает слугой.
- Он не богат?
- Он магглорожденный, то ли из семьи нашего конюха, то ли повара. Редкий случай – ни капли магической крови, но способности есть, и неплохие.
- У кого-то из твоих предков тоже не было ни капли магической крови, Годрик. Все с чего-то начиналось, - только и сказал Гарри.
Ему не терпелось посмотреть на первого Малфоя из этой семьи высокомерных снобов. Наверное, он не капли не походит на своих чванливых потомков.

Из-за двери покоев доносились рыдания. Молодые люди озадаченно переглянулись и вошли. Плакал молодой парень чуть старше Гарри, а старший Гриффиндор пытался утешать его. Рядом смущенно топталась Сильвия. Увидев вошедших, особенно девушек, юноша замолчал, перестал плакать и глядел на вошедших. Молча и зло. Из одежды на Малфое, Гарри сразу понял, что это был он, было только одеяло, которое он судорожно натягивал на себя. Малфой явно был избит, а на его руках и ногах остались раны – Гарри знал, что такие остаются после веревки. Глаза молодого Гриффиндора опасно сузились:
- Равенкло? И это то, что я думаю? – полувопросительно полуутвердительно спросил Годрик.
Сильвия кивнула. Годрик довольно резко сказал Малфою идти в свою комнату.

Позже, когда Гриффиндор разговаривал с Гарри, он никак не мог успокоиться:
- Каналья, просто *****ок. Воспользовался тем, что Малфой магглорожденный и за него некому вступиться!
- Но ведь вы не магглорожденные, и, тем не менее, Равенкло собирался вас убить.
- То, что он хотел нас убить, - это проза нашей жизни, и это понимают все кланы, никто не поднял бы особого шума. А вот если бы он покусился бы на честь, скажем … э, Элизабет, ему пришлось бы воевать со всем домом Блэков, клан не имеет права сносить такие оскорбления. Почему ты этого не знаешь, у тебя у самого был клан.
Гарри пришлось спешно выдумывать вранье про всю свою жизнь, проведенную заграницей.
- Вот, как раз, думал посмотреть на историческую родину, мы ведь вроде с вами родственники, или я путаю… А тут у вас так бурно, не хочется уезжать даже. – «И некуда», - подумал Гарри.
- Да нет, у нас обычно тихо. А без старого Равенкло будет совсем тихо. Но мама и отец будут рады, если ты погостишь, - задумчиво сказал Годрик. – Я так говорю, будто я не буду рад! Я буду. То есть буду рад. Я все о Малфое думаю. Придется теперь от него избавляться, а жаль парня.
- Зачем избавляться-то? – не понял Гарри.
- Да всё эта как бы клановая честь. Теперь его вообще никто не возьмет. Мы бы замяли дело, но наверняка Мэтис или Бетси уже пустили слух, что нашего слугу изнасиловал Равенкло, а назавтра про него уже будут говорить, что он ****ь и что деньги взял. Ровена прекрасная девушка, но она исключение. Равенкло один из самых сильных домов.
- Прости, Годрик, но у вас очень странные обычаи.
- Мне самому не нравятся.
- А для Джереми так важно работать слугой? – Самому Гарри такая работа не понравилась бы, это он точно знал.
Годрик даже удивился такому наивному вопросу:
- Сез, не знаю, как у вас, но у нас в стране есть только три пути обучения магии: родиться в магической семье и получить знания от родственников, быть настолько богатым, чтобы заплатить за обучение, или поступить в услужение магу, в надежде что он или она что-нибудь подскажет, покажет или даст почитать его книги, если повезет.
Гарри начал понимать, что это и называется «Культурный барьер». Ему, родившемуся в двадцатом веке, казалось дикостью, что кто-то не может научиться использовать свой талант просто в силу своего происхождения.

- А у нас все, у кого есть талант, учатся магии в школе! – не выдержал он.
- А что такое школа?
Гарри, как мог, постарался объяснить.

- Черт, это же то самое решение, которое мы искали с Ровеной и Хельгой. Да это же просто гениально! Конечно, нельзя оплатить учителя каждому! Но один учитель может учить десять, двадцать учеников! Учить будем сами, бесплатно! Накормить их стоит совсем гроши, уж на еду денег у большинства хватит. – Гриффиндор, начал как безумный бегать по комнате. Гарри решил, что болезнь « синдром спасителя мира», пожалуй, заразна и передаётся воздушно–капельным путем. Гриффиндор опять начал восклицать – Постой тут, Сез, не уходи! Я за Ровеной и Хельгой! Ты, конечно, будешь с нами. Деньги наши, но идея то твоя! Черт, гениальная идея!
- Годрик, постой. У Ровены сегодня умер отец. Причем от руки твоего отца. Ты уверен, что она будет рада тебя видеть?
- Ты не знаешь, как эта леди ненавидела своего отца. Кстати, ты не возьмешь Джереми пока к себе в слуги? Тебе даже учить его ничему не придется, он наблюдательный парень.

[MaryV]

Глава II
Гарри сидел в своих комнатах, которые ему любезно предоставили господин и госпожа Гриффиндор. В поместье Лорда Гриффиндора, заслужившего все свои богатства и титулы во время гражданской войны 967-971 гг. То, что здесь, в этом времени, называли войной Гарри проходил на уроке профессора, как самое кровопролитное восстание гоблинов за всю историю магического сообщества. Потери магов в этой войне были так велики, что совет лордов, в качестве чрезвычайной меры, дал волшебникам официальное право вступать в браки с маглами и маглорожденными, дабы предотвратить близкородственные браки. Гарри и помнил об этой войне только потому, что Гермиона когда-то очень горячо обсуждала её. Гермиона. Как же он все-таки скучал и по ней, и по Рону… Гермиона тогда говорила что-то о снобизме и лицемерии волшебников, которые не поймут, что сидят на готовой к взрыву бомбе, пока не услышат БУМ. А теперь Гарри ежедневно сидит за одним столом с ветераном этой самой войны, бывшей любимой темой его бесед. Гарри с тоской думал о экзамене СОВ по истории. Сейчас он ответил бы на третий вопрос лучше. Пожалуй, с одиннадцатым он бы теперь тоже справился.

Гарри обвел угрюмым взором свою библиотеку. Снейп бы душу отдал за некоторые из этих книг, а вот Гарри они не очень интересовали. Большинство книг были посвящены путешествиям во времени. Все авторы сходились в одном – они невозможны. И тем не менее чувствовалась в их рассуждениях некоторая неуверенность. К тому же Гарри вспомнил, как смотрел фильм о магле, которого заморозили то ли на пятьдесят, то ли на сто лет. Фильм, помниться, был даже смешным. Гарри вполне может попробовать найти способ вроде этого.

Гарри все ещё притворялся Слизерином. У него была целая теория, почему он оказался здесь. От Хельги он узнал, что мальчик, которого так звали, и которому было суждено стать одним из основателей Хогвартса, умер, когда ему не исполнилось и года. Но историю не перепишешь, хотя прошлое можно изменить. Каждый ребенок знает, что у Хогвартса было четыре основателя, один из которых был змееустом и увлекался темными искусствами. И первый же более-менее подходящий змееуст был отправлен в нужное место, в нужное время, и к нужным людям, как только попробовал побаловаться со времяворотом.

В дверь постучали и Гарри с радостью отвлекся от созерцания пыльных фолиантов ради того чтобы впустить в комнату того самого Джереми, своего потенциального слугу. До этого Гарри не приходилось выступать в роли работодателя на собеседовании и он изо всех сил надеялся, что не сделает ничего смешного и глупого.

- Меня прислал сэр Гриффиндор. Сказал, что вам нужен слуга.
- Скорее помощник, - поправил его Гарри, - Ты мне вполне подойдешь, если захочешь на меня работать. Ты хочешь?
Малфой кивнул и Гарри с облегчением рассмеялся:
- Значит, по рукам. За мной пять золотых в месяц и комнатка для тебя.
«Как я легко швыряюсь чужими деньгами и комнатами», - подумал Гарри. Но Хогвартс вновь был его домом, а Гриффиндоры фактически навязали ему этого парня, и поэтому были не против, если Гарри заплатит ему из их кармана.

Гарри рассмотрел свое приобретение более внимательно. Нельзя было сказать, чтобы Малфой обладал неземной красотой, но и назвать его некрасивым тоже было нельзя. Молодость и здоровье сами по себе даруют привлекательность, а Малфой был к тому же неплохо сложен, и черты лица у него были правильные. Гарри пришло в голову, что он оценивает Малфоя, как породистое животное, по экстерьеру, и он смутился.
А Джереми, похоже, не заметил, что его с откровенным любопытством разглядывают.
- У вас есть для меня какое-нибудь поручение, мой господин?
- Пожалуй, да…- улыбнулся Гарри – Вскоре мне предстоит стать учителем в первой в Европе школе магии. Ты не против, если сначала я буду учить тебя? Чтобы попрактиковаться.- Гарри внимательно наблюдал за тем, какую реакцию произведут его слова на Малфоя. Тот буквально задохнулся от волнения.
- Господин, вы шутите? Вы говорите, что будете учить меня колдовству и мне же платить за это деньги?
- Да. Тебя это не устраивает, Джереми?
Малфой покраснел и пробормотал, что если господин не шутит, то его все устраивает.

- Джереми, у тебя есть палочка? Впрочем, тут настолько дикие нравы, что я не удивлюсь, если нет.
- Нет, конечно. Кто мне ее даст? - Малфой даже улыбнулся наивности своего нового хозяина. – Мне на неё ещё несколько лет всё жалование откладывать.

Гарри достал из сундука свои трофейные палочки
-Выбирай любую – это подарок. И отвернулся к окну, пасмурное небо за окном вполне отражало его настроение.
Гарри злился. Теперь он хорошо понимал ЧТО заставило Гермиону заняться борьбой за права домовых эльфов. А еще он злился из-за того, что предметом, который он будет вести в новой школе были зелья. Сегодня Гарри, Гриффиндор, Ровена и Хельга обсуждали, чему собственно они будут учить детей в Хогвартсе ( Гарри настоял, чтобы за замком осталось прежнее название, хотя Гриффиндору нравилось ЗПМ – За Передовую Магию). Гарри сказал, что в его школе главными предметами считались:
трансфигурация;
- С этим я справлюсь,- влез Гриффиндор,
Чары;
- Это, пожалуй, по мне, - задумалась Хельга,
Защита от сил зла;
- Я многое знаю о силах зла, росла среди них, - сказала Ровена. Гарри сначала хотел сказать, что сам рассчитывал на эту должность, но потом решил не ссориться с Равенкло,
Зельеделие;
- Зачем нормальному магу зелья? !- хором воскликнули все трое. Гарри, хоть и был такого же мнения, полез защищать предмет.
- Это же очень узкая область знаний, Сез. Пусть зельями занимаются колдуны, а если кому-то понадобится зелье, его можно купить или заказать – пояснил Годрик.
- За бешеные деньги, надо полагать, - сказал Гарри,- а у нас школа для бедных маглокровок.

Да, Гарри их убедил – на свою голову. Но зелья пришлось взять ему, когда выяснилось, что остальные в своей жизни даже улитки не выварили. А так как нельзя было сказать, что Снейп научил его многому, Гарри решил, что должен немного углубить свои знания. Он попросил у Лорда Гриффиндора разрешить ему пользоваться замковой библиотекой, напоминая при этом самому себе Гермиону. Лорд разрешил, метнув при этом такой говорящий взгляд в сторону своего сына, что тот тоже поспешил взять себе пару книг по своему будущему предмету.
Лорд Гриффиндор одобрял решение своего сына основать школу, хотя и понимал, что Годриком движет, в основном, скука. «Раз уж молодежи скучно, пусть лучше занимается благотворительность, а не войной. Мы можем себе это позволить», - посмеивался он.

- Господин, - тихий и твердый голос Малфоя вернул Гарри к действительности, - лучше скажите сразу, что я вам буду должен за обучение. Я не продам свою душу дьяволу, это я вам сразу скажу.
- Я не буду заставлять тебя продавать душу дьяволу, обещаю – развеселился Гарри.
- На все остальное я согласен.
- Совсем на все? – Гарри смеялся, - А если я буду бить тебя? А если я захочу спать с тобой, как с женщиной, тоже согласишься?
- Да. Вы красивый.
От этого неожиданного комплимента Гарри стало неловко и стыдно. Он не ожидал, что Джереми воспримет его слова всерьез.
- Джереми, я просто глупо пошутил. Я не такой, как Равенкло и подобные ему. Я не причиню тебе зла, обещаю. Почему ты вообще решил, что я говорю серьезно?
Его слуга опустил голову и пробормотал слова извинения, что он должен был понять, что молодому господину не интересны такие, как он, чем совсем смутил Гарри.
- Это все из-за Равенкло, да? Он обращался с тобой плохо, но я же сказал, что я не такой. Джереми, был еще кто-то?
- Я раньше служил у Мэтисов, - Это прозвучало так, будто Гарри все должно быть понятно без слов, но ему ничего не было понятно. Джереми пришлось пояснить:
- Это черные маги. У них это принято. А когда я стал взрослый, меня отпустили сюда.
Гарри раз и навсегда зарекся задавать Джереми вопросы, на которые он не хочет услышать ответа.
- Давай больше не будем об этом, Джереми. Прости мне мою глупую шутку, - совершенно несчастным голосом сказал Гарри.
Малфой кивнул, молча удивляясь странностям своего нового господина.
Гарри продолжил:
- Мне нужно в Лондон за ингредиентами для зелий. Если хочешь, можешь поехать со мной, подберем тебе палочку. Да, и перестать называть меня господином, я от этого чувствую себя старше лет на сто! Договорились?
-----------

Лондон нахлынул на Гарри тысячей запахов, звуков, ощущений. Они и Джереми шли по узкой немощеной улице, проваливаясь по щиколотку в жидкую грязь, с обеих сторон которой нависали покосившиеся деревянные дома. Из одного окна на улицу выплеснули на улицу помои, и Гарри недовольно сморщился. Как же ему хотелось домой, в цивилизацию! Люди на улице провожали Гарри злыми завистливыми взглядами: для вылазки в мир магглов Гарри пришлось вырядиться в широкий подпоясанный кафтан с длинными рукавами, штаны тонкого сукна и высокие кожаные сапоги. Одежда была цветной, а на поясе висел изящный кинжал, что окончательно выдавало в нем богатого чужака. Джереми тоже выглядел очень благополучным: он обладал полным комплектом одежды, более того, теплым летом он был обут.

На лицах людей читалась злоба и усталость, веселы и беззаботны были только маленькие дети. Даже у Гарри были свои тяжелые думы, один из сорванцов попытался швырнуть в Гарри дохлую крысу, а Гарри не заметил. Зато заметил Джереми и метнул в поганца кусок грязи. Между прочим, попал. Джереми во всей этой обстановке чувствовал себя как рыба в воде, беззлобно переругивался с уличными торговцами, шугал бродивших в несметном количестве грязных, шелудивых собак, подмигивал спешившим по своим делам женщинам, безошибочно избегая тех, кто подмигнет в ответ и подойдет к нему. Город был полон жизни, как становится полным жизни мясо, оставленное на солнце в жаркий летний день, и как был полон жизни матрас Гарри. В первую ночь Гарри просто не смог на нем уснуть. Гарри надеялся, что зелье, которым он с утра пропитал матрас, сработает и он сможет спокойно выспаться.

Гарри хотел сходить посмотреть на Панча и Джуди, но Малфой осторожно, хотя и твердо, сказал, что это зрелище для простонародья, а не для благородных господ, и Слизерин будет смотреться там странно.

- А как развлекаются благородные господа? – с интересом спросил Гарри.
- Люди благородных кровей ходят в церковь, развлекаются охотой и пирами, и турнирами магов. – Категорично сказал Малфой. Гарри задумался и объявил, что хочет посетить церковь.
- Можно посетить церковь святого Иоанна, до неё пешком всего час, к тому же мы не сильно отклонился в сторону, - решил поработать гидом Малфой, - Но неужели вы ещё не устали и не голодны?
Гарри, после того, как они с Малфоем, прошатались по городу уже пару часов, осматривая все, что Малфой считал достойным ознакомления, уже действительно устал и был немного голоден. Он уже увидел самую грязную в мире реку – Темзу, издалека взглянул на дворец его величества Этельреда II, ( Хогвартс лучше), и с большим удовольствием стал посещать вместе с Малфоем оружейные лавки. Чего он только не увидел. Мечи, длинные и короткие, в ножнах, щедро украшенных изображениями вепрей, оленей, волков и коней; новенькие блестящие шлемы самых разнообразных форм, покрытые насечками, а что уже говорить о копьях; о кольчужных, чешуйчатых кожаных доспехах; о прочных щитах, покрытых грозными изображениями. Едва бросив взгляд на одежду Гарри, выдававшую в нем сынка какого-нибудь состоятельного лорда, молодые подмастерья бросались показывать ему весь особый товар. Малфой вел себя с ними на первый взгляд вежливо, но его глаза говорили: «Я, в отличие от тебя, служу у лорда Слизерина». Гарри забавляло, как Джереми буквально распирало от гордости за его сходу придуманную Гарри должность «Доверенный слуга лорда Салазара Слизерина». В лавке ювелира, куда его всё-таки затащил Малфой, Гарри провел не менее получаса и потратил сорок фунтов серебра на покупку крупного перстня с загадочным черным камнем, в котором почувствовал магию. Малфой, как хороший слуга, молчал, но во взгляде читалось: платит, не торгуясь, одно разорение. Гарри решил при случае сделать на перстне гравировку.
В трактире, который оказался поблизости за десяток эре им навалили вареного мяса, хлеба, и налили две огромные кружки пива. Гарри не пробовал ослиную мочу, но подозревал, что вкус у неё похожий. Тем не менее Гарри без лишнего нытья съел всё, что ему дали. Гарри и Джереми сидели за дощатым столом, отгоняя роившихся мух. Вопреки ожиданиям, Гарри к двум хорошо одетым подросткам не лезли, то ли из-за крепкого Малфоя, то ли из-за того, что Гарри, несмотря на хрупкий внешний вид, выглядел опасно.

Гарри с Малфоем решили зайти в часовню св. Иоанна, самую старую церковь города, пока же еще относительно молодую. По дороге Гарри попросил:
- Джереми, расскажи мне, что ты знаешь о турнирах магов.
Джереми сразу оживился.
-Великолепное зрелище! Сотни магов, ведьм и оборотней собираются со всей страны дабы бороться за титул чемпиона. Тысячи зрителей приходят поболеть за кандидатов. Является весь совет Лордов – это единственный способ их увидеть. Турнир проводится ночью, в последнее полнолуние лета, чтобы дать возможность участвовать оборотням. Я сам не был там не разу, но молодой господин Гриффиндор занял в том году десятое место, он чуть не плакал от разочарования.
- Оборотни? В полнолуние? Они, что, дерутся в звериной форме? Они же поубивают друг друга. – Гарри удивился.
- Нет, за ними хорошо следят и в основном успевают останавливать до нанесения тяжелых ран, смертельные случаи редки. Победители в своих номинациях получают по тысяче фунтов, их имена золотом вписываются в скрижали славы, в их честь слагают песни лучшие менестрели, - мечтательно продолжал Малфой и неожиданно спросил,- А вы будете участвовать, мой господин?
- Вряд ли, Джереми, но присутствовать буду обязательно.
Про себя Гарри подумал – скрижали славы, вот чего ему всю жизнь не хватало.

В церкви было довольно тихо. Насколько Гарри понял, часовня не была открыта для народа, но жирный монах впустил их после того как из рук Малфоя в его руки перекочевала пара серебряных монет, и Малфой прошептал что-то вроде – иностранец, важная персона, он при его особе переводчиком. Работающие во все времена средства.

В храме не было ни красивых икон, ни статуй, ни расписного плафона, словом, ничего из того, что Гарри ожидал увидеть в церкви. Зато было обилие золотой и серебряной ткани, драгоценных сосудов, в которых курился фимиам, заглушая вонь с улицы. Словом, если снаружи часовня выглядела интересным представителем дороманской архитектуры, то внутри не было ничего особенного. Гарри подошел к довольно примитивному изображению Христа на деревянной иконе, выглядящего здесь изможденным жестким человеком с неправдоподобно большими глазами. Конечно, молиться за упокой души Сириуса и родителей было бы глупо – они еще не родились, да Гарри и не был особо верующим. Поэтому, после того как Малфой, пользуясь возможностью помолиться в таком святом месте, произнес шепотом длинную молитву и ожидающе посмотрел на Гарри, то он произнес тихим шепотом единственную, которую знал, «Господи, дай мне силы изменить то, что я могу изменить, и смириться с тем, что я изменить не могу».

Выйдя из храма, юноши направились в невзрачного вида закоулок., где не было ни одного магла, и Гарри, вслед за Джереми, прошел сквозь стену в магическую часть города.

Дейптор ярд,- Торжественно объявил Малфой.
Эта извилистая улица, в отличие от магловой части города, была вымощена булыжником. Здесь Гарри не увидел ни одного калеки или нищего, хотя город снаружи был полон безрукими, безногими, безглазыми бывшими солдатами, пострадавшими, большей частью, в войне с датчанами. Гарри не увидел ни одной вдовы или сироты; в Лондоне они тянулись за Гарри с безумным, голодным блеском в глазах.

По сторонам улицы шел ряд лавок, перед которыми грудами лежали образцы товаров. Из лавки, где, видимо, торговали волшебными животными, доносилось уханье, а на прилавке, раздувшись до невероятных размеров, сидели жабы. Из лавки Гарри вышел, держа клетку с большим серым филином. Как-то так получилось, что клетку и все свертки понес Малфой, а Гарри этого даже не заметил. Джереми пришел от птички в восторг и, поддразнивая филина и Гарри, тихонько ухал через прутья клетки. Филин отвечал.

Пройдя по улице пару десятков метров, приятели остановились. Им махал рукой их общий знакомый, Джордж Мэтис. Мэтис быстро подошел к ним.
- Лорд Слизерин! Какая приятная и неожиданная встреча, - Мэтис чуть ли не мурлыкал, - что привело вас сюда? Манускрипты с научными изысканиями? Ингредиенты для ваших таинственных зелий? Амулеты? У моего кузена есть прекрасная лавка, торгующая амулетами, хотя я, конечно, не могу судить непредвзято. Так что же? – Мэтис говорил, обращаясь только к Гарри, его взгляд скользнул на одну секунду к Малфою и дальше игнорировал его. Джереми был только рад этому обстоятельству, будь его воля, он бы и сам превратился в пустое место под презрительным невзглядом Мэтиса.
Гарри мило улыбнулся, кипя внутри, он никогда не простит семейству Мэтисов издевательств над маглорожденным мальчиком.

- Да, сэр Джордж, за ингредиентами. Только мои зелья вовсе не таинственные, а лекарственные. Скоро турнир магов, как я понимаю. Льщу себя надеждой, что моё искусство может пригодиться и вам. – Гарри намеренно допустил бестактность, стремясь показать Мэтису, как он к нему относится. Спасибо Снейпу и Драко Малфою за пять лет обучения язвительности.

От улыбок у обоих магов сводило скулы.

- Врачебная помощь в поместье Гриффиндоров может потребоваться раньше – они очень непредсказуемы. Никогда не знаешь, когда кто-нибудь захотят захватить их замок или когда сэр Годрик решит, что настоящий лорд должен владеть драконом,- отпарировал Мэтис. « Заметив», Джереми он нанес новый удар – Вы новый хозяин Джереми? Честно говоря, я думал, что его репутация загублена навсегда. Видимо, Малфой предоставил вам убедительные доводы, - тонкие губы Джереми скривились в усмешке, - Но мне пора, увидимся на турнире, лорд. Надеюсь, что вы все-таки будете участвовать. – Мэтис развернулся и удалился.

- Джереми?
- Да, мой господин. – Джереми говорил безучастным тоном, если он и был сердит на Гарри за стычку, в которой Мэтис облил его грязью, то ничем не проявил это.
- Я передумал. Я буду участвовать. – Про себя Гарри подумал: «Хотя бы ради удовольствия покатать в грязи одного спесивого индюка».
- Лорд Гриффиндор и лорд Годрик будут очень рады.
- Ты не переживаешь из-за этой свиньи?- Джереми отрицательно покачал головой. – Взбодрись, Малфой, думай о том, что сегодня ты получишь волшебную палочку.
Это действительно приободрило Малфоя. Он заулыбался и снова стал передразнивать филина, которого решили назвать Дионисом.

Магазинчик, где торговали волшебными палочками, был в самом конце Дейптор ярда. Толкнув дверь, юноши вошли в полумрак магазина, освещаемый только одним чадящим на стене факелом. Продавец, мужчина лет тридцати, торопливо вышел из темной глубины магазина и почтительно склонился перед Гарри, распознав в нем того, кто будет платить.
-Нам нужна палочка для моего спутника, - Гарри слегка подтолкнул Джереми к стеллажам с темными коробочками. Продавец выхватил одну, явно наугад, и дал Малфою. Джереми неуверенно помахал палочкой в воздухе.
-Нет, явно не то.
Тоже случилось и со второй и с третьей палочкой. Продавец начал выглядеть заинтересованным.
- Не любая палочка подходит, а? – Мужчина достал еще несколько коробочек. – Вот, попробуй, малыш, – бук и струны души дракона. Нет? Как интересно… Вяз и волос единорога – тоже нет?
Джереми беспомощно оглянулся на Гарри; тот шепнул ему
- Не бойся, колдовать можно любой. Просто с подходящей именно для тебя палочкой ты получишь лучший результат.

Не подошли для Джереми ни клен и перо феникса, ни граб и волос единорога. Продавец выглядел уже не заинтересованным, а озадаченным. Наконец он достал палочку, бормоча:
- Да, странное сочетание для мужчины, хотя почему бы и нет… Вот попробуйте – рябина и волос вейлы.
Это была она, наконец-то. Джереми взмахнул палочкой и из её конца вырвался сноп искр.
Гарри заплатил за палочку Малфоя двадцать полумарок и они поспешили выйти из темной и душной лавки.

Поттер действительно решился приготовить несколько лекарственных зелий. Профессор зельеделия не должен боятся варить зелья, это же смешно, как Гарри будет вести предмет, не зная его – так уговаривал себя Гарри. Чего бы он только не дал сейчас за свой школьный учебник по зельям. Конечно, в библиотеке Хогвартса было достаточно много книжек посвященных зельям, но написаны они были профессионалами для профессионалов и Гарри понимал в них примерно столько, сколько девятиклассник поймет в труде под названием «С* алгебры, порожденные неинъективными отображениями». То есть некоторые слова были ему понятны, но и только.

В целом, Хогвартс испытывал острый дефицит доступной для понимания методической литературы. В Англии этой эпохи знания, в основном, передавались устно от учителя к ученику. Более того, большинство магов и не умело читать; грамотность среди волшебников составляла не более десяти процентов. Сейчас Гарри записывал каждый рецепт зелья, который ему удавалось выудить из памяти или из библиотеки, в книжечку, так же как домохозяйки собирают кулинарные рецепты.

В данный момент Гарри с рекомендательным письмом от леди Равенкло, матери Ровены, направлялся к местному зельевару. Тот жил на Дейптор-ярде, в комнатах над своею лавкой. Дом, как и все остальные дома, был темным и крошечным. Гарри подозревал, что местные жители не испытывают особых неудобств по этому поводу, т.к. просто не знают, что можно жить в комнатах, освещаемых вечерами, и с потолками выше их роста более чем на десять сантиметров. В замках и домах волшебников были, впрочем, более комфортные условия. За прилавком стоял подмастерье, который и проводил посетителей по узкой крутой лестнице наверх. К счастью, хозяин был дома. Мастер зелий, получив от Гарри письмо, оказал юношам более чем радушный прием, и не начинал вести деловой разговор, пока не усадил своих гостей за обеденный стол.
- Так с чем же вас прислала ко мне леди Гегата, лорд Салазар? – Спокойно спросил зельевар, когда были проделаны все необходимые па. Леди Равенкло, еще не старая и веселая вдова, относилась очень благосклонно к Годрику и Гарри, поэтому и не отказалась помочь им в их затее. Она же наставляла Гарри, как ему вести себя с сэром де Брасом.
- Моя просьба может показаться очень бесцеремонной, господин де Брас, - Гарри набрал в грудь воздуха, - но я хотел бы попросить у вас позволения скопировать ваши записи, которые, по словам леди Равенкло, вы ведете. Леди Равенкло, вероятно, написала вам, что я, лорд Годрик, леди Ровена и леди Хельга собираемся бесплатно обучать маглорожденных детей. Вы могли бы очень помочь нам, поделившись своими знаниями.
Первой мыслью лорда де Браса было выставить наглецов за дверь. Но леди Ровена, после смерти мужа обладала голосом в Совете, а мальчишка к тому же был знаком с еще двумя членами Совета. Леди Ровена написала в письме не просто «буду благодарна», а «буду чрезвычайно признательна» - хороший знак. Видимо, она заинтересована в идеях мальчишки. Гарри продолжил:
- Разумеется, я не утаю, что использую ваши труды, сэр.
Это решило дело.

Де Брас вышел и вернулся с целым ворохом пергамента.
- Вот, возьмите – это копия.
Гарри рассыпался в благодарностях и, задержавшись из вежливости еще на полчаса, покинул гостеприимного старика. За все время визита Джереми не проронил ни слова, но, выйдя на улицу, сказал:
- Это было огромное одолжение с его стороны.
- Я понимаю.

Взяв Джереми за руку, он перевернул рукоять своего змеиного ножа, который лорд Гриффиндор превратил в портключ в Хогвартс, и перенесся в вестибюль с мраморной лестницей, первый зал Хогвартса.

[MaryV]

Глава III
Весь вечер Гарри разбирал записи зельевара, систематизировал их и добавлял к своим. Гарри работал при свете двух свечей, которые немного зачаровал так, чтобы те не уменьшались и горели ровным ярким пламенем. Клетка с Дионисом стояла около окна, птица сидела нахохлившись, ей явно хотелось полетать и размять крылья, а Гарри не хотел выпускать её в первый же день – пусть сначала привыкнет к своему новому дому. В комнате было жарко – в камине весело трещали сосновые поленья, но пламя освещало только центр комнаты, и по углам давно уже начал скапливаться таинственный полумрак.

В комнате стояло несколько котлов с зельями; изредка Гарри подходил помешивать одно из них, а потом возвращался за свой массивный дубовый стол. Зелье, затягивающее раны, Гарри нашел в записях де Браса и во всех котлах было именно оно, в различных вариациях. Гарри, с его любопытством, которое по другому называлось исследовательский склад ума, не мог удовлетвориться инструкциями типа « Когда зелье закипит, бросить в него сушеные крысиные мозги». Гарри намеревался выяснить, сколько ложек мозгов нужно добавить, не усилит ли действие зелье морские водоросли и как следует мешать зелье - по часовой стрелке или против. У настоящих зельеваров был нюх на такие вещи, но у Гарри еще не было профессионального чутья, приходящего с опытом. Зато у него были упорство и любознательность, а без профессора Снейпа зелья уже не казались ему таким уж скучным предметом.

В дверь скользнул Джереми и Гарри с удовольствием отвлекся от работы. Выглянув за дверь и убедившись, что никого нет, он наложил запирающие и заглушающие чары. Джереми с ногами забрался в кресло и спросил:
- Ты занят? – Гарри так и не убедил Малфоя называть себя Сезом, хотя определенный компромисс был достигнут. Джереми говорил Гарри ты и Салазар, если они были наедине, и величал его по всей форме на людях.
- Не особенно, Джереми. Буду рад переключиться. Ты все помнишь, что я объяснял тебе вчера?
- Конечно. Хочешь проверить? – Параллельно с магией Джереми пришлось обучать чтению и письму, впрочем, тот быстро все схватывал. Они уже дошли до буквы Р.
- Смотри, Салазар, теперь я могу написать своё имя.- Джереми, дурачась, оторвал немного пергамента и написал печатными буквами Д-Ж-Е-Р-Е-М-И. – И я отработал то заклятье Вингардиум левиоса, как ты и говорил.
- Рассечь воздух и взмахнуть, очень просто, - сказал Гарри, улыбаясь приятным воспоминаниям. – Вот, потренируйся на подушке.
Грациозным взмахом волшебной палочки Малфой отправил подушку в полет. «У мистера Малфоя получилось – десять балов Слизерину». Гарри не переставало забавлять, что он оказался основателем ненавистного ему ранее факультета. Может быть, оставить для потомков заповедь вроде «Да не терроризируйте вы детей из семейства Поттеров». Гарри еще немного забавлялся, придумывая, какие еще можно сделать заповеди. Например «Да не кичитесь вы благородным происхождением». Впрочем, Гарри понимал, что чем бы он ни стал заниматься, в истории он останется как полусумасшедший темный маг – змееуст. Интересно, кто же его так оболжет.

- Джереми, давай сегодня поработаем над твоим призывающим заклятьем, - предложил Гарри. Призывающее, по мнению Гарри, было слишком трудно для самостоятельного освоения. Джереми согласился.
- Формула призывающего заклятья – Акцио. – Гарри вспоминал, что рассказывал профессор Флитвик. – Ты должен сконцентрироваться на мысленном образе призываемого предмета. Например, если ты никогда в жизни не видел, скажем, подушку и не представляешь себе, что это такое, то твое «Акцио, подушка» не подействует. Желательно, естественно видеть предмет, или знать, что он находится где-то поблизости. Пока все понятно?
Джереми кивнул.
- Собственно, вся теория на этом и заканчивается. Взмах палочки произвольный, как тебе больше нравится, тут больше важна твоя сосредоточенность. Попробуй.

Джереми взмахнул палочкой, пробормотав: «Акцио, перо». Перо дернулось, но не двинулось с места.
- Отлично, - сказал Гарри, - ты заставил его пошевелиться – это уже что-то. Теперь сосредоточься на пере получше и попробуй еще раз. Со временем ты научишься пользоваться заклинаниями автоматически, не задумываясь. – Гарри решил подбодрить Малфоя. Учить Джереми, вопреки ожиданиям Гарри, оказалось не труднее чем отряд Дамблдора.

Гарри подошел к Малфою сзади и взял его за руку. Тот немного вздрогнул, и Гарри пришлось напомнить себе, что Малфой любой дружеский жест может истолковать неправильно. Уроды Мэтисы, они сделали Малфоя податливым, как воск, но и неприятно практичным одновременно. Это неожиданно заставляло Гарри чувствовать себя виноватым перед Джереми, он сам не понимал в чем.
- Давай вместе, - предложил Гарри, направляя руку своего ученика вместе с палочкой на упрямое перо.

С третьей или четвертой попытки у Малфоя получилось подозвать к себе перо, усвоив принцип, он сумел призвать валяющуюся на полу шапку, черпак, которым Гарри помешивал зелья и попытался было призвать клетку с Дионисом, но Гарри решительно пресек эту попытку.

Гарри с грустью подумал, что наверняка большинство будущих учащихся Хогвартса не будут уметь ни читать ни писать, как и Малфой, а это значит, что придется специально нанимать для них учителя грамматики. Гарри не знал, кто бы мог занять эту должность. Хотя, возможно, отец Сейтон, один из немногих колдунов-священников в Британии, согласился бы. Отец Сейтон был предприимчивым молодым человеком цветущего вида, ясно было, что Сейтон злоупотребляет монастырским вином и жареной олениной. От него Гарри и получил большой запас на удивление приличного вина. После того как Гарри, примерно две недели назад, удалось сварить вполне неплохое зелье от бесплодия (даже Снейп одобрил бы), у Поттера и отца Сейтона начался общий бизнес. Отец Сейтон излечивал семейные пары от бесплодия и других хворей следущим образом: возлагал руки на чело просителей, возносил молитвы и давал вкусить святой воды. Освящал воду Сейтон, а заправлял её зельем Гарри. Когда чуть позже миссис Такер и миссис Кэтнес застенчиво объявили о положительных результатах, деньги потекли в их карман рекой. А какой доход давало наоборот, прерывание беременности… В общем, в профессии зельевара Гарри обнаружил массу неожиданных достоинств. Но это все было потом.

Джереми поднял голову от написания строчек. Песочные часы показывали, что он отрабатывает написание Р с различными гласными уже почти сорок минут. Гарри проследил за направлением его взгляда.
- Да, пожалуй, на сегодня хватит учебы.
В дверях Джереми обернулся, как будто хотел что-то сказать. Но промолчал и ушел, оставив Гарри одного.

Дни, проводимые в работе, бежали быстро. Гарри и не заметил, как почти закончилось лето и наступило последнее полнолуние. Замок погрузился в предпраздничную лихорадку; не было другой темы для разговоров кроме предстоящего турнира. Годрик носился по Хогвартсу, окрыленный, рассказывая всем, кто был согласен его слушать, о методах ведения боя его потенциальных противников. Гарри тоже передалась часть общего энтузиазма и он с удовольствием обсуждал предстоящий праздник с Гриффиндором, Хельгой и Ровеной. Гриффиндор, несмотря на то, что Гарри был его вероятным соперником на турнире, показал Гарри все боевые и блокирующие заклятья какие знал. Если учесть, что Гарри уже обладал неплохим дуэльным опытом и быстрой реакцией, то у него были неплохие шансы на победу. Гарри и Гриффиндор договорились, что встанут друг против друга, только если оба дойдут до финала. Хельга и Ровена тоже подали заявки на участие, но на победу не рассчитывали – они не слишком увлекались боевой магией. Все же остальные маги в окрестностях просто предвкушали интересное зрелище и традиционное пиршество после турнира. Как понял Гарри, турнир магов был основным светским событием года. Подписывались соглашения между домами, заводились деловые знакомства, семейства демонстрировали своих наследников. Похоже что те, кто в турнире не участвовал, приходили просто людей посмотреть и себя показать.

Гарри думал, что он никогда не поймет людей этого времени до конца. Только ему казалось, что он уже хорошо изучил местные нравы, как ему преподносился новый шокирующий сюрприз. Таким сюрпризом стало, например, отношение магов этого времени к браку и воспроизведению потомства. Если жених и невеста любили друг друга, как это было с Сильвией и Годриком, это считалось невероятным везением. Браки заключались согласно договорам между семействами, а основанием для брака считалась даже не материальная выгода, как подумал было Гарри. Главы семейств подбирали пару для своих наследников, как заводчики подбирают пару для породистой собаки. Эти сумасшедшие люди сами себя селекционировали, стремясь вывести что-то вроде породы идеальных магов. Парой мог стать даже магл, если было видно, что он или она улучшит генотип и фенотип. Гарри все это здорово напомнило идеи нацизма. Хорошо хоть, что они не истребляют, как настоящие заводчики, неудачные образцы. Гарри, после того как он представил свой, улучшенный вариант, целебного зелья, к ужасу своему стал замечать на себе повышенное внимание некоторых домов, производящих потомственных зельеваров. Пока что он счастливо избегал опасности. Годрик как-то пошутил, что раз Гарри является единственным представителем и главой дома Слизеринов, то он может оставаться холостяком хоть до старости.
- А на самом деле, - серьезно добавил он, - мой отец говорил, что это только мой выбор. Но мой отец – счастливое исключение.

В день турнира, радуясь, что в этом времени никто еще не додумался ввести запрещение на допинг, Гарри натер все свое тело мазью, которая должна была уменьшить действие черномагических проклятий, и дал эту мазь Годрику, Ровене и Хельге. Возможно, это и была пустая мера предосторожности, но Гарри не знал, какие средства будут использованы в местных боях без правил. Также он предусмотрительно приготовил зелье снимающее усталость, Годрик рассказывал, что бои турнира длятся несколько часов. Гриффиндор пошутил, что хорошо иметь в команде своего зельевара. Как готовить зелье, увеличивающее магические способности Гарри не знал и подозревал, что никто не знает. Но все равно в спортивном соревновании использовать такое зелье он бы не стал.

Турнир традиционно проходил на одном и том же, хорошо защищенном от маглов месте, где-то на западе Англии. Когда компания аппарировала (Гарри помог Гриффиндор), на поле было уже полно народу. Стадион для турнира представлял собой огромный колизей, внутри которого стояло где-то полсотни высоких, круглых, разделенных пополам двойной решеткой клеток. В каждой клетке стояло по два человека. Зрители могли находиться как на поле, так и на специально отведенных им местах, но большинство колдунов находились на поле, столпившись группками и переговариваясь. Между ними сновали торговцы едой, напитками и игрушками для детей, находившихся здесь в немалом количестве. Гарри слышал, как дети капризничали и просили купить им все, на что падал их взгляд.

Взошла луна. Как только лунный свет упал на людей, неподвижно стоящих в клетках, их тела исказили судороги трансформации. Минута, и в клетках стояли уже звери, а разделяющие решетки со скрипом поползли вверх. Гарри, Годрик и Джереми подошли к ближайшей клетке, в которой находились два льва. С клыков животных капала слюна, в глазах горела бездумная ярость. Как только решетка поднялась, оборотни бросились друг на друга. Гарри как зачарованный наблюдал за поединком. Два огромных зверя сцепились и катались по земле, рыча и нанося друг другу раны когтями и клыками. Один из оборотней отскочил с разорванным ухом, у второго на боку кровоточили раны, нанесенные страшными когтями. Звери были примерно одинаковой силы, никому из них не удалось с наскока справится с соперником. Они медленно ходили вдоль стен клетки, обмениваясь угрожающими взглядами и готовясь к следующему броску. Гарри не уловил момент, когда львы вновь бросились в схватку, так быстро это произошло. «Ухо», как окрестил его Гарри, зарычал и прыгнул на «Бока», пытаясь перекусить тому хребет, но «Бок» ушел в сторону ловким перекатом и вцепился в лапу напавшего. Зверь взвыл от боли прямо как человек. Исход схватки был решен и смотрители поспешили убрать раненого оборотня, пока его не добили. Целители через решетку залечили победителю исцарапанный бок и другие незначительные повреждения. Проигравшего льва крючьями и сеткой оттаскивали в служебные помещения под трибунами.

В большинстве других клеток бой тоже закончился. В клетках, вновь разделенных пополам решетками, остались только оборотни победители. Служащие турнира с помощью магии убрали пустые половинки и стали соединять оставшиеся в новые круглые клетки. Гарри обратил внимание, что волков подкатывали к волкам, львов к львам, а рысей к рысям. Видимо, сражаться могли только звери одного вида. Львов, тигров и рысей было мало, большую часть оборотней составляли волки.

Затрубил глашатай, объявляя второй тур. Гарри и его знакомые пошли к клетке с двумя волками. Один из них, небольшой, серо-коричневый, с черной полосой вдоль спины особенно приглянулся Гарри. Другой волк был просто исполинских размеров, его холка доставала Гарри по пояс. Гарри посочувствовал Оседланному, он-то знал каково приходится, если тебя бросают биться с заведомо более сильным противником.

Решетка поднялась вверх, и великан бросился на Оседланного, желая, по-видимому, сбить его с ног, используя преимущества своего огромного веса. Маленький оборотень легко увернулся, заслужив одобрительные выкрики зрителей.
- Давай, Оседланный! Покажи ему! – крикнул Гарри.
Но оседланный не торопился в схватку, он только уворачивался, когда великан набрасывался на него, и легко отбегал, а потом садился, высунув язык и дразнящее уставившись на соперника. Гарри понял, что малыш стремиться вымотать своего грозного врага. У маленького оборотня были карие глаза; Гарри стоял так близко, что мог разглядеть в них хитрые желтые искорки.
Новый бросок крупного оборотня тоже окончился ничем. Видно было, что великан был разозлен сверх меры. Он встал напротив Малыша, поднял голову и презрительно зарычал. Похоже, что Оседланному только того и надо было. Над толпой зрителей пронеслось «Ах» - маленький оборотень, пользуясь оплошностью большого, молниеносно прыгнул и порвал тому горло. Кровь из горла полилась булькающей струей. Оседланного сразу же отбросило к решетчатой стене заклятьем и отрезало от противника железной стеной. Гарри проследил за тем, как побежденного с исцеленным горлом уносят на носилках. Вроде жить будет.

Эта пара закончила сражаться последней. Зверям дали немного отдохнуть перед тем как вновь свести половинки клеток и начать третий раунд. Победитель среди львов уже определился, рысей и тигров осталась только одна пара, но волков было еще достаточно. Годрик поставил немного на крупного волка и был раздосадован тем, что тот выбыл во втором туре.
Оседланный лежал на боку и время от времени начинал вылизывать свою лапу, не обращая никакого внимания на столпившихся вокруг клетки людей. Гарри подумал, что ему нравится этот маленький волк. Джереми улыбнулся:
- Как в писании получилось - Давид сразил Голиафа.
Они с Гарри ходили по полю, разглядывая бойцов. Джереми рассказывал:
- Кстати, тот крупный оборотень в прошлом году победил, а другой был новенький. Не один сэр Годрик во втором туре деньги потерял.
Сам Гарри не делал ставок и потому относился к проигрышу фаворита с некоторым злорадством.
Ко всеобщему удивлению, среди волков через три тура победителем оказался именно Оседланный. Какой то парень наугад поставивший на него полумарку получил где-то триста фунтов серебра и, смеясь и заикаясь, поспешил уехать.
Маленького волка со смеющимися глазами провели на палке с ошейником вокруг всего поля. Видимо осознав торжественность момента, оборотень не пытался вырваться и устроить беспорядок, а шел за смотрителем, гордо подняв голову.

Турнир оборотней закончился, до турнира магов оставался час. Гарри и Гриффиндор отхлебнули из фляги с зельем, сразу почувствовав себя бодрыми и выспавшимися, будто и не провели на ногах полночи. Многие другие вокруг тоже принимали укрепляющие средства.

На поле выкатили вместо клеток прозрачные светящиеся круги. Годрик сказал Гарри что работают они также, как и клетки, не давая соревнующимся выйти наружу и гася заклинания, попадающие в стену круга. Участников турнира развели по кругам. Противником Гарри оказался тощий прыщеватый юноша, с затравленным выражением в глазах. Гарри не увидел возле себя ни одного знакомого лица. Лорд и леди Гриффиндор то ли наблюдали за сыном, то ли думали, что в их присутствии Слизерин будет больше нервничать.

Прозвучала труба, возвещая начало первого тура. Для Гарри он закончился до смешного быстро. Тощий парень не успел и палочку поднять, как был обезоружен, а Гарри призвал его палочку.
Тощего типа объявили пораженным и вывели из дуэльного круга, вернув ему его палочку, на лице мужчины писалось явное облегчение. А Гарри пришлось ждать пока закончат другие пары.
К Гарри приблизились смотрители:
- У господина есть какие-то особые пожелания насчет второго тура? – скорость, с которой Гарри расправился с противником, их явно впечатлила.
-Да, если Джордж Мэтис пройдет во второй тур, я хочу драться с ним. – Смотрители согласно кивнули. Неизвестно откуда вынырнул Джереми:
- Лорд и леди Гриффиндор наблюдают за вами и сэром Годриком с трибун, - сообщил он.

Постепенно стали заканчивать и остальные дуэлянты. Проигравшие присоединились к зрителям, половину победивших переправили в другие круги, пустые дуэльные круги испарились.

Гарри привели в круг к Мэтису, и противники церемонно поклонились друг другу.
- Вижу вы все-таки решились участвовать, лорд Салазар.
- Да, меня уговорили.
Гарри оставался внимательно настороженным чтобы не пропустить время начала.
Звук трубы – и Гарри послал в Мэтиса Ступефай, который тот отбил также легко, как Гарри отклонил ответный Экспеллиармус. Гарри был совершенно спокоен, не позволяя себе отвлекаться на эмоции во время боя.
-ИМПЕДИМЕНТА, - Мэтис увернулся и послал в Гарри заклинание, вызывающее сильную головную боль. К счастью, оно легко отклонялось даже обычным Протего. Противники перебрасывались заклинаниями, не причиняя друг другу никакого вреда. У обоих была хорошая реакция, крепкие нервы и достаточно знаний. Гарри неожиданно для самого себя, на своих бойцовских инстинктах, выкрикнул, указывая на противника:
- Вингардиум левиоса.
Это было не то заклинание, от которого можно увернуться, и Мэтис не успел поставить щит, поэтому он взмыл над кругом, ругаясь и посылая сверху проклятья. Гарри дернул палочкой, останавливая действие Вингардиума, и противник упал на землю, его нога неестественно вывернулась, а лицо исказилось от боли. Гарри молниеносно обезоружил Мэтиса. Того признали пораженным, вынесли из круга и погрузили на носилки чтобы отнести его к целителям.

В третьем и четвертом раунде Гарри легко одолел своих противников, те пользовались незнакомыми Гарри изощренными заклинаниями, но пока они произносили одно сложное проклятье, Гарри успевал послать в них по три Ступефая. Аваду, похоже, еще не изобрели, ну а Гарри, конечно, не собирался изобретать этот велосипед.
У Годрика дела тоже шли неплохо. Наконец, остались только они. Гарри немного расслабился – от Гриффиндора темной смертельной магии можно было не ожидать.

Трибуны, затаив дыхание, наблюдали как Гарри и Гриффиндор входят в круг и кланяются друг другу.
Гарри и Годрик стояли, обмениваясь смущенными взглядами. Обоим было неловко сражаться с другом. Наконец, объявили последний тур. Дуэлянты одновременно использовали обезоруживающие заклятье, их заклинания столкнулись в воздухе и шипя ушли в стену. Гарри послал в Гриффиндора Петрификус тоталус, Годрик использовал сногсшибательное. Задачу Гарри сильно осложняло то, что его соперник посылал заклинания невербально. Один из предыдущих противников тоже не произносил заклинания вслух, но тогда Гарри справился. Из палочки Годрика вырвалось красное дымовое облако, на которое не подействовало Протего. Гарри успел подумать: «Нечестно! Он этого не показывал» , прежде чем облако погрузило его в сон.

[MaryV]

Глава IV

Под действием заклятья Гарри проспал два дня и потому пропустил великолепное пиршество на следующий день. Гриффиндора и маленького оборотня чествовала вся магическая Британия. Празднование в Хогвартсе решили отложить, пока Гарри не проснется.

Гарри очнулся в своей комнате на покрывале из волчьих шкур. Одев очки, он огляделся по сторонам и увидел, что кроме него в спальне никого не было. Первым делом Гарри поспешил оценить нанесенный ему ущерб.
Как он и ожидал, половина зелий, требующих регулярного помешивания оказались загублены. Стараниями Гриффиндора его недельный труд пропал даром. Хорошо, что зелья для больничного крыла он уже успел приготовить и разлить. Для всех, кроме Гарри, казалось естественным, что он должен будет выполнять еще и обязанности целителя. Гарри же казалось, что лучше пригласить целителя со стороны, чем взваливать на него новую груду обязанностей, но это был один голос против трех… Иногда Гарри недоумевал, а зачем он вообще со всем этим возится, но сразу одергивал себя: назвался Слизерином – основывай Хогвартс. Гарри был очень рад, что здание школы уже готово; контроль за строительными работами он, пожалуй, не потянул бы.
Гарри оделся и направился к комнатам Гриффиндора, желая рассказать ему о своих зельях и вдоволь полюбоваться на его виноватое лицо. Насколько Гарри знал Годрика, тот ни за что не стал бы обманывать Гарри умышленно, но Поттер не мог отказать себе в удовольствии немного подурачить Гриффиндора – пусть какое-то время думает, что Слизерин подозревает его в коварстве. Гарри был не слишком расстроен из-за проигрыша Гриффиндору, лицо Мэтиса, понявшего, что его побил шестнадцатилетний мальчишка, искупало всё с лихвой.

У Гарри создавалось впечатление, что где бы он ни находился, он не сможет жить спокойно, не наживая себе врагов. Мэтис, после своего позорного поражения теперь явно станет его злейшим врагом, а Гарри даже радуется по этому поводу. В том времени ничто не бодрило его больше чем хорошая перебранка с Малфоем. Гарри ухмыльнулся, представив себе лицо Драко Малфоя, узнавшего о Джереми – смесь шока, неверия и ярости.

Коридоры Хогвартса были, как всегда, пустынными. Гарри находил неестественным, что в огромном замке, вместе с ним, постоянно живут только четыре человека, правда, Ровена, Хельга и Сильвия заходили почти каждый день. Гарри остановился, поняв, что он посчитал, как людей, живущих в замке, только господ и забыл о десятках слуг. «Как мало времени тебе понадобилось, чтобы стать средневековым снобом, приятель, - сказал он сам себе, - только два месяца с небольшим.» Впрочем, через два дня Хогвартс оживет, коридоры его наполнятся учениками. Гарри все еще находил затею Гриффиндора сделать его учителем безумной. Пусть в этом году Хогвартс набирает только первый класс, пусть теперь Гарри стал лучше разбираться в зельях, все равно большинство первокурсников Хогвартса будут старше его самого – они набирали в школу всех маглорожденных волшебников и ведьм. Одному первокурснику было шестьдесят – Гарри содрогнулся, представив себя, снимающего баллы со старика. Тот, скорее всего, скажет: «Чиво? Кричи громче, малыш, я не слышу» под дружный хохот присутствующих. Но ни один из зельеваров, как их не уговаривали, не соглашался отрываться от своей интересной и прибыльной работы ради преподавания маглокровкам, даже за приличные деньги, и Гарри, скрепя сердцем, позволил втянуть себя в эту авантюру и начал изучать зелья.

Все было готово к учебному году. Некоторые из комнат заставили столами и стульями, повесили в них доски, и стало казаться, что эти комнаты всегда были учебными классами. Четыре особенно разветвленных покоя, при строительстве предполагалось, что в них будут размещаться бароны со свитой, стали спальнями для четырех классов. Первый набор в школу Хогвартс составил более ста человек, уместить такое количество человек в одной спальне было бы нереально. Гарри хотел, чтобы его классу досталось в общежитие в наземной части Хогвартса, но Гриффиндор был хозяином замка, а Гарри его гостем и потому стеснялся требовать для себя лучших условий. А если бы Гарри попытался отобрать общежитие у питомцев Ровены или Хельги, т.е. дам, его бы просто не поняли.

Было закуплено огромное количество перьев, чернил и пергамента – Гарри стоило больших трудов убедить хозяина лавки, что на такой большой оптовый заказ полагается скидка минимум в пятнадцать процентов. Джереми, командуя армией дворцовых слуг, почти все это время занимался систематизированием библиотеки. Джереми, конечно, был зачислен в Хогвартс и уже был распределен в «класс Слизерина». Малфой клятвенно заверил Гарри, что он и потомков своих обяжет поступать к Слизерину и только к Слизерину. Гарри на это только вздохнул. Для будущих учеников на Дейптор-ярде сшили прочную и удобную одежду; Гарри настоял, что на ткани для школьной формы экономить нельзя. Можно экономить на чем угодно, но раз уж они берутся обучать людей, то должны позаботится и о том, чтобы ученики были сыты, одеты и обуты. Гарри очень уставал. Годрик, Ровена и Хельга были, скорее, из породы мечтателей и на плечи самого молодого из основателей постепенно легло большинство организационных вопросов. Например, Годрик отказывался общаться с крестьянами из деревни неподалеку, мотивируя это тем, что от них плохо пахнет. Нет, Гриффиндор был замечательным человеком, но при этом оставался представителем своего времени, и договариваться со старостой о дополнительных поставках провизии пришлось Гарри. Хорошо, что по меркам этого времени Гарри считался вполне взрослым и совершеннолетним человеком. Но Гарри только теперь понял, каким ребенком он был два месяца назад, вот уж воистину, человека делает взрослым ответственность.

Сейтон, к удивлению Гарри, согласился пару дней в неделю уделять преподаванию грамматики в Хогвартсе. Когда они встретились в последний раз, священник рассказал Гарри, что поток паломников, жаждущих исцеления, в его монастырь постепенно увеличивается и святые воды, спасающие от лихорадки, простуды, язв, золотухи и даже бесплодия с импотенцией, идут просто на ура. Гарри порадовался за паломников и попросил Сейтона не брать денег с тех, кто заплатить не может.
- Ну не могу же я, монах, брать последнее у бедняка, - рассудительно сказал Сейтон. Гарри, зная, что церковь здесь только этим и занимается, промолчал, но решил при случае посетить монастырь и проконтролировать ситуацию.

Гарри постучал в дверь к Гриффиндору. Ему никто не ответил. На всякий случай Гарри позвал:
-Годрик? Ты здесь? – за дверью было тихо. Если Годрик в замке, он, возможно, в конюшне – возится со своими обожаемыми породистыми скакунами. Гарри пару раз бывал в конюшне и один раз даже покатался на коньке по имени Банко. Джереми тогда стоило больших трудов удержаться от смеха при виде неуклюжей посадки Гарри.
Если же Годрик не в конюшне, он может быть в Большом зале, если сейчас обеденное время. Подумав об этом, Гарри внезапно почувствовал сильный голод и решил направиться в Большой зал. Лорд Гриффиндор настаивал, чтобы все гости и домочадцы принимали пищу в строго установленное время в Большом зале, но Джереми, скорее всего, не откажется притащить ему что-нибудь из кухни, если обед уже закончился.

Все семейство Гриффиндоров в полном сборе сидело за обеденным столом, за которым могли одновременно находиться двести человек. Было время, когда этот замок был полон гостей – друзей лорда Гриффиндора, они приезжали со своей дружиной, и даже этот огромный стол не мог вместить всех гостей. В таких случаях вытаскивали еще два стола, небольших, человек на сорок. Лорд Гриффиндор рассказывал однажды Гарри, в приступе ностальгии, как сбивались с ног многочисленные слуги, таская огромные подносы с яствами, как он и его друзья на охоте загоняли целого кабана, а потом зажаривали его на вертеле, как играли всю ночь напролет музыканты, как дрожали стены Большого зала от рева двухсот мужских глоток, когда кто-то запевал песнь. Когда же Гарри спросил почему его друзья не приезжают больше, лорд Гриффиндор тяжело вздохнул: «Была война. Части из них и в живых уж нет, часть воевала за другую сторону, часть обеднела настолько, что стыдятся здесь появиться. После войны, юный Салазар, я стал очень богат и очень одинок.»

Гриффиндор смущенно поприветствовал Гарри, который как ни в чем не бывало присоединился к обедающим. Помимо Гриффиндоров и Гарри за столом присутствовали леди Ровена и Геката Равенкло. Гарри вздохнул: если находишься за одним с столом с леди Равенкло – разводи полный церемониал. Он учтиво поздоровался с дамами и извинился за опоздание. Во взгляде, который Гарри, смеясь в душе, метнул в Годрика читалось: «О причинах моего опоздания поговорим с тобой позже, Грифф». Слава богу, местный этикет еще не развился до конца и обычная вежливость считалась достаточной. Вот если бы Гарри попал в пятнадцатый или шестнадцатый век, ему пришлось бы действительно туго в этом плане.

- Сэр Салазар, мы ждали, когда вы очнетесь, потому что не хотели отмечать счастливое событие в ваше отсутствие.
- Спасибо,- искренне ответил Гарри леди Гриффиндор. Старый лорд добавил:
- Я немедленно разошлю письма всем нашим соседям, что празднество состоится уже сегодня. Все ждали только вас.
-А что будет на празднике?- осторожно спросил Гарри. Ему ответил младший Гриффиндор:
- Сначала охота на оленя, затем пир.
Но Гарри, решив что Гриффиндор еще недостаточно себя помучил, поблагодарил его очень холодно и официально. С Ровеной же у него завязался довольно интересный, хотя и очень чинный и церемонный из-за присутствия её матери, разговор об использовании толченых рогов единорога. Эта тема была более или менее понятна всем присутствующим и поэтому считалась допустимой для беседы.

Встав из-за стола, Гарри нашел Джереми и они вдвоём отправились к конюшням. Малфой вывел Банко из стойла и подвел к Гарри. Гарри скормил лошади почти весь хлеб, прихваченный с завтрака. Поттер хотел научиться лучше ездить верхом, чтобы не опозориться на сегодняшней охоте. Юноше совсем не хотелось участвовать варварской забаве, но отказываться после того как выяснилось, что его специально ждали, было бы крайне невежливо.

Породистый жеребец нервно похрапывал и перебирал ногами. Гарри, конечно, не боялся
ездить на лошади, как не боялся летать на метле, но в прошлый раз он не получил особого удовольствия. Банко считался самым смирным и послушным жеребцом в конюшне; Гарри задумался, каковы же тогда остальные лошади Годрика? Но Гарри не мог не отметить, какое перед ним стояло прекрасное создание. Банко был молодым, ухоженным жеребцом гнедой масти; за его рационом внимательно следили три конюха, шкура лоснилась, глаза сверкали, а когда Банко скакал, то казался воплощением стихии ветра. Гарри погладил лошадь по носу:
- Покатаешь меня, дружок?
Через три часа, Гарри, как ему казалось, отбил все, что можно, но научился вполне сносно удерживаться в седле, ехать трусцой и даже пускать лошадь в галоп. Джереми, правда, недоумевал, почему благородный лорд Слизерин не умеет ездить верхом, но Гарри беззаботно сказал, что ему никогда раньше не было это нужно. И это было абсолютной правдой.

Часы перед охотой Гарри провел в «любимом» занятии каждого учителя – составлении расписания. Нет на свете, казалось ему, более нудного, хлопотного и неблагодарного занятия. Получив, наконец, некий промежуточный вариант на первые дни, Гарри занес результат своих трудов в собственноручно изготовленную большую таблицу. Таблицу первого сентября должны были вывесить в гостиной каждого факультета.

Наконец, его позвали вниз. Гости уже собрались, было не так много народу, как до войны, но человек пятьдесят набралось. Гарри присоединился в конной процессии к Хельге и её родным.
Слуги держали на цепях здоровенных псов, у многих из гостей были с собой соколы. Переговариваясь, гости направились в лес. Гарри жадно озирался вокруг, стремясь все увидеть и запомнить. У Годрика и некоторых других мужчин были копья, Гарри тоже предложили копье, но он отказался. Он не мог вонзить копье в животное, которое его отец выбрал своей анимагической формой. Сама мысль об этом казалась ему кощунством.

Процессия продвинулась уже далеко в лес; большинство гостей осталось на удобной поляне и дальше ехали только те, кто хотел участвовать непосредственно в травле. Но они пока не встретили ни малейших следов зверя.
- В этой части леса всегда было довольно много животных, довольно странно, - пробормотал один из охотников. Внезапно в голову Гарри пришла идея, как заслужить репутацию опытного зверолова. Он отошел от основной группы подальше и стал искать змей. Он смотрел на змею на своем кинжале, стараясь поверить в то, что та живая, настоящая, и свистящим шепотом позвал:
-Эй, здесь есть кто-нибудь? – ответом ему было разноголосое шипение. В Запретном лесу было действительно много змей и те из них, кто услышал зов змееуста, ползли к Гарри. Вскоре Поттер буквально ступал по ковру из змей. Гарри поднял одну гадюку на руки и стал разговаривать только с ней.
- Можешь привести меня к какому-нибудь животному? Лучше к кабану, чем к оленю.
- Конечссно, - зашипела змея. – Один из них живет в получасе твоей ходьбы отсюда.
Гарри засунул змею в карман, та не особенно возражала. Когда Гарри сказал, что у него есть ощущение, что по направлению к вон тому высокому дереву живет кабан, ему не особенно поверили, но, поскольку охотникам было все равно куда идти, его послушали. Змея, незаметно высунув из кармана Гариной мантии голову, говорила ему, куда идти.

Скоро животные забеспокоились и начали натягивать свои цепи. Гриффиндор восторженно воскликнул, что они взяли след. Слуги спустили псов. Собаки молча исчезли в одном направлении, мужчины перехватили копья и отправились вслед за собаками. Гарри пошел с остальными, ведь это он нашел зверя. Но, когда свора с оглушительным лаем выгнала на охотников матерого кабана, с огромными клыками и бронеподобной черной щетиной, ему стало даже страшно. Зверь сверкал налитыми кровью глазами; увидев охотников, он попятился, не зная на кого бросаться: на собак или на людей. Кабан выбрал людей и, взревев, начал разгоняться. Первым метнул копье Годрик. Гарри видел, как оно пробило защитную щетину и вонзилось в плоть минимум на десять сантиметров. Для Гарри это выглядело ужасно. Он никогда не был вегетарианцем и не испытывал угрызений совести от поедания мяса убитых животных, но смотреть, как убивают живое существо, было тяжело. Пронзенный еще двумя копьями, кабан упал, его глаза потухли. Гарри был зол на себя, это его пустое честолюбие повлекло за собой бойню. Змея, почуяв его сомнения, зашипела:
- Это был плохой кабан. Ему нравилось давить наши яйца, – и Гарри не выдержал, улыбнулся. Змея, с её примитивной логикой, ему нравилась.
На обратной дороге, когда охотники возвращались, груженые добычей, а Гриффиндор позвал Гарри в сторону и начал бормотать сбивчивые извинения, Гарри только махнул рукой: «Все в порядке. Я не в обиде.»

[MaryV]

Глава V

Первый набор в Хогварс составил сто двадцать семь человек, этим летом Гарри пришлось написать сто двадцать семь писем будущим ученикам. Да, копирующее заклинание – лучшее изобретение магического мира.
Вся четверка основателей, а также Джереми, лорд и леди Гриффиндор, леди Геката Равенкло весь август только и делали, что посещали маглорожденных волшебников, отдавая им письма и разъясняя их содержание. Тяжелее всего приходилось с детьми, которые еще сами не знали, что являются волшебниками, и очень боялись, что это черти пришли к ним по их душу. К таким детям приходили Гарри и старый лорд Гриффиндор. Только у них хватало терпения, такта и обаяния, чтобы убедить детей выслушать себя. Гарри смешил, показывал фокусы, просил, убеждал, говорил, что им не придется подписывать контрактов кровью, а без контракта с кровью никакие черти на их души не имеют права, обещал в школе мясо каждый день и новые башмаки. Родителям, чтобы они из суеверия не сотворили ничего со своими детьми, Гарри говорил, что их дети в благотворительном порядке поедут учиться в монастырь чтению и письму. Мол, настоятелю монастыря явился ангел и повелел нести в народ грамотность, аминь. Как правило, семьи только радовались тому, что сплавят куда-то лишний рот, и их мало волновало, правду ли говорит Гарри.
Дети постарше радовались, что оказались колдунами и ведьмами, и с ними не было особых проблем. В конце концов, Гарри сумел убедить, что не является посланцем дьявола, всех маглорожденных детей. В качестве последнего аргумента он давал ребятам ощупывать свою голову, чтобы те убедились в отсутствии у него рожек. Гарри давно понял, что у детей в этом возрасте очень материалистичные представления о добре и зле.

С каждого ребенка он брал клятвенное обещание прийти утром первого сентября к Лондонскому мосту. Получив это обещание, Гарри дарил ребенку большой кусок сот с медом, красивый новый колпак и еще раз повторял про мясо каждый день и новые башмаки.
Детей из провинций конвоировал в школу Годрик Гриффиндор.

Утром, первого сентября, возле моста собралась настоящая толпа учеников. Гарри ждал их с раннего утра вместе с крытыми телегами. Он вызывал всех учащихся по списку и загружал их в повозки, откуда учащиеся выбраться уже не могли. Место было хорошо защищено от маглов чарами незначительности, чем бы ни занимались здесь колдуны, маглы не обращали на это никакого внимания, Гарри мог летать на метле у магглов перед носом, и ни один ничего не заметил бы.
Как только повозка полностью загружалась, она отправлялась в путь, за город, где учеников ждала Ровена Равенкло с целым сундуком одноразовых портключей. В школе учеников должна была встретить Хельга. Из Лондона перемещаться в Хогвартс было бы крайне неудобно, чары чарами, но если бы кто-то исчез за пределом зоны действия заклинания, Гарри пришлось бы чистить память всем маглам в окрестности.
Гарри проверил по списку, все ли прибыли на место. К его удивлению струсили и не пришли только пара детей, которые с самого начала показались ему неуверенными. Девочку, дочку кузнеца, он нашел на чердаке её дома – она пряталась под кроватью. Гарри не пытался вытащить её силой, он просто стал рассказывать, как интересно учиться в Хогвартсе, как будут ей все завидовать, когда Глэдис вернется из школы нарядно одетой настоящей леди, каких она встретит веселых подружек в школе. Всхлипывания из-под кровати постепенно прекратились. Наконец, ребенок успокоился и выполз из своего убежища. Тогда Гарри превратил лежащую на полу кочергу в розового кролика и дал его Глэдис, та завизжала от восторга и принялась немедленно тискать несчастное животное. Гарри не выносил вот таких вот писклявых, капризных и глупых детей, но его личные симпатии и антипатии не играли никакой роли. В свой класс он таких Глэдис не возьмет никогда, а вот Хельге девочки, которые любят кроликов, могут понравиться. Гарри отдал девочке портключ в Хогвартс и отправился на поиски второго ученика.

Мальчик оказался достаточно умен, чтобы прятаться не у себя дома, и Гарри пришлось хорошо повозиться, прежде чем он вычислил местоположение парнишки. Тот сбежал на окраину города и смешался с местными побродяжками. Вот это умно, решил Гарри, если бы он не нацепил на каждого посещаемого им ребенка маячок, он ни за что бы не нашел мальчишку. С доброй улыбкой Гарри подошел к маленькому беглецу. Тот весь сжался, втянул голову в плечи, ожидая, что Гарри начнет его бить, но глаза его смотрели зло и упрямо. Гарри пришел в восторг – настоящий змееныш. Слизерин поздоровался:
- Привет. Почему ты не пришел сегодня к мосту? Ты испугался?
- Я вам не верю, - буркнул мальчик.
- Значит ты веришь толстым монахам, из-за налогов которых твоя семья не может выбиться из нищеты?
Монахам змееныш тоже не верил.
- А кому ты веришь? – спросил с любопытством Гарри.
- Маме и папе, - дерзко ответил мальчишка.
- Тогда давай пойдем к твоим маме и папе и спросим у них, можно ли тебе учиться магии.- Гарри не сомневался, что ему удастся уговорить родителей мальчика. Когда Гарри привел домой их сбежавшего сына на него обрушился целый поток благодарностей и извинений. Гарри сказал
- Не стоит. Господа Рэшли, мне нужно поговорить с вами о вашем сыне. – Семейная пара недоуменно переглянулась. Гарри решил начать с главного:
- Я колдун и ваш сын тоже может им стать. С дьяволом, сразу говорю, я не имею ничего общего. Если вы позволите, я заберу Мориса туда, где его обучат пользоваться своей силой. Изменить тот факт, что Морис колдун невозможно, он уже родился им.
Рэшли смотрели на Гарри, как на сумасшедшего. Тогда Гарри достал палочку и показал пару простеньких, но зрелищных фокусов с левитацией, чем очень испугал мистера и миссис Рэшли.
Гарри особенно напирал, что Рэшли уже является колдуном и наверняка иногда случайно пользуется своей силой.
- Вы даже не понимаете какая опасность грозит Моррису. Что, если он случайно воспользуется своей магией на людях, его же просто сожгут и вас вместе с ним. – Этот аргумент чете Рэшли был понятен. Гарри с негодованием заметил, что супруги уже стали посматривать на своего сына со страхом, как на прокаженного. Морис тоже это понял и внезапно стал выглядеть очень беспомощным. Гарри было жаль мальчика – нелегко пережить первое в своей жизни предательство. Слизерин уже решил, что возьмет юного Рэшли в свой факультет, под свою личную защиту и опеку. Супруги Рэшли согласились отпустить мальчика с Гарри, и Гарри, крепко взяв ребенка за руку, отправился в Хогвартс.

Рэшли прибыл в школу последним. Остальные ученики уже давно столпились в парадной зале, с восторгом рассматривая высокие потолки, щиты и гобелены на стенах, горящие удивительно ярким светом факелы; Гарри велел Рэшли идти к ним. Сам Гарри поднялся на несколько ступенек по лестнице и заговорил, обращаясь к ученикам:
- Добро пожаловать в школу колдовства и магии Хогвартс. Многие из вас меня уже знают - меня зовут Салазар Слизерин. Вскоре начнется пир, посвященный началу учебного года; после пира вас рассортируют на четыре класса. Один из классов буду курировать я, остальные – другие учителя, они представятся вам сами. Проходите за мной.
Он повел учеников в Большой Зал, где произошли некоторые изменения. Длинный стол на двести человек решили предоставить ученикам, а для учителей и их родителей поставить на возвышении стол поменьше. Кроме учащихся, в зале находились только основатели и Сейтон, похоже, лорд и леди Гриффиндор решили не мешать младшему поколению.
Слуги начали разносить подносы с едой и среди учеников раздался восхищенный вздох. Большинство из них всю жизнь питалось репой и горохом, а тут им, прямо как господам, подали и мясо, и птицу, и колбасы из конины, и хлеб, такой мягкий и вкусный, какого они в жизни не пробовали. Взрослым подали медовуху и эль в костяных рогах. Ученики удивленно глядели на потолок, отражающий сейчас пасмурное вечернее небо, крутили в руках ложки, сделанные из металла, а не из дерева, и, похоже, большинство из них были очень довольны, что решились приехать сюда. Гарри заметил, что вокруг Глэдис с розовым кроликом расселась стайка девочек и завела какие-то важные девчачьи разговоры, а Рэшли, его будущий подопечный, ни с кем не общался и был довольно хмур.
Гарри осматривал людей, которых ему предстоит учить, стремясь составить первое о них впечатление.

Гарри наклонился к Гриффиндору:
- Видишь вон того парня, - он указал на Мориса, - я занесу его в свой список, хорошо? – Гриффиндор кивнул и Гарри добавил в свой пергамент к «Джереми Малфою» «Морис Рэшли». Наконец, учащиеся наелись и напились. Гриффиндор встал и сказал:
- Сейчас я буду называть ваши имена, и те, кого я назову, должны подойти сюда для сортировки.
Гриффиндор развернул список и громко произнес:
- Гудвинтер, Мария. Сильвер, Эдмунд. Глоссоп, Карл и Глоссоп, Корделия.
Первой к столу подошла молодая женщина лет двадцати, довольно привлекательная. Гарри показалось, что для его класса она не очень подходит. На девушке было просто большими буквами написано «Равенкло». Действительно, задав мисс Гудвинтер пару вопросов, Ровена записала её в свой список.

Кент, Роберт стал первым гриффиндорцем. Открытый взгляд, в котором виднелась отвага, упрямое лицо. Гриффиндор только спросил его:
Кем бы ты стал, если мог? – и получив ответ: «Рыцарем», забрал парня к себе.
Глэдис, к великому неудивлению Гарри, оказалась у Хаффлпаф. Пока что Гарри было достаточно одного взгляда, чтобы определить куда попадет ученик. Гриффиндор объявил следующего первокурсника.
- Малкольм, Эндру.
Гарри взглянул на ученика. Высокий, сильный парень с хитрыми глазами. Гарри спросил у него:
- Ты стремишься к силе и власти?
Малкольм промолчал, не зная был ли это серьезный вопрос или подвох, но в его глазах Гарри прочитал отчаянное ДА. Эндру явно был его клиентом, и Гарри, шепнув Годрику: «Этот мой», записал в свой список третье имя. Малкольм ушел к остальным ученикам. Старика забрала в свой класс Ровена.
Вскоре Гарри записал в свой факультет первую девушку, Эллис Рикетс. Основателям потребовалось не меньше десяти минут, чтобы отправить её хоть куда-нибудь. Всех темных лошадок, по лицам которых нельзя было ничего прочитать, Гарри забирал к себе. В итоге, в классе Гарри оказалось двадцать шесть человек, намного меньше, чем у остальных, Гарри наотрез отказывался брать к себе, как он выразился, «балласт». С другой стороны, ученики, казавшиеся ему подходящими, не нравились другим основателям, потому что Гарри стремился набирать в свой факультет сильных и независимых людей, личностей. Сортировка продолжалась уже почти три часа, была уже поздняя ночь и самые младшие из учеников откровенно зевали. Гарри позвал:
- Первокурсники Слизерина, сюда. Хорошо запомните дорогу.

Гарри не имел ничего против такого сочетания, оно казалось ему не менее элегантным, чем его любимое черное с серебром. И зеленое с серебром было для Гарри точно лучше, чем малиновое с золотом. Годрик стал хорошим другом Гарри, но перестал быть его кумиром и божеством. Наверное, к объекту своего поклонения нельзя приближаться слишком близко – можно увидеть, что тот всего лишь человек.
Показав ученикам, где находятся мужские и женские спальни, и убедившись, что все легли спать, Гарри ушел к себе. По предложению Хельги спальни для девушек были зачарованы таким образом, что в них не могли попасть мужчины. По мнению Гарри, такая мера предосторожности была тщетной. Они собрали под одной крышей почти сотню молодых людей разного пола, романы между ними будут неизбежны. Гарри считал, что в этом нет ничего страшного – у него хватит зелья на случай чьей-нибудь беременности.

На следующее утро Гарри опять пришлось выступать перед своими студентами.
- Через неделю я назначу одного из вас старостой. Староста будет следить за порядком, жить в отдельной комнате и обедать с учителями - эта идея пришла ему в голову ночью. Разделяй и властвуй. Пусть потенциальный лидер получит свое привилегированное положение и лишится тем самым симпатий сокурсников. Где-то через неделю уже будет понятно, кто станет заводилой и кого необходимо контролировать. Возможно, Эндру Малкольм ему подойдет.

Естественно, никто из учеников уже не помнил обратную дорогу в Большой зал. Похоже, первую неделю Гарри придется водить своих слизеринцев по замку за ручку.
На завтрак подали вездесущую овсянку и копченую рыбу. Совершенно обычная еда, пока не вспоминаешь, как она готовится. Гарри однажды побывал в кухне Хогвартса – в месте, похожем на ад. Кухня была царством огромных сверкающих ножей, вертелов, котлов, подвешенных на цепи за стропила над ямами для очагов. В кухне было очень жарко; огонь из-под котлов бросал красноватые отблески на стены, и кожа голых по пояс поваров казалось красной. Котлы были так огромны, что в них поместился бы даже очень крупный грешник. С несчастных поваров ручьями тек пот. Поваренок лет двенадцати с трудом помешивал в них черпаком в половину его роста. На кухне даже был свой Мефистофель - огромный, черный от загара главный повар, с густыми усами, и ругался он как черт.

Перед тем как вести слизеринцев на их первый урок, Чары, Гарри дал им двадцать пять волшебных палочек. Рэшли выбрал себе палочку из ясеня, который по кельтскому календарю означал честолюбие.
Гарри оставил своих учеников в классе на попечение Хаффлпаф, а сам поспешил в подземелья. Ему не хотелось опаздывать на урок в первый же день своей карьеры учителя.

В классе итак было довольно шумно, и появлением Гарри шум только усилился. Гарри, не обращая внимания на расшалившихся детей, прошел к своей кафедре, достал из кармана свою любимицу – змейку Регану и начал играть с ней. Змея скользила в его пальцах и шипела, будто хотела укусить. Класс притих, как зачарованный. Раздался только один робкий голос:
- Сэр, вы знаете, что она ядовитая?
- Да, она сказала. Уже успокоились? Тогда начнем. Зельеделие очень точная и сложная наука, но, если вы хотите учится в Хогвартсе, вы должны освоить её на том уровне, который ожидаю от вас Я. – Гарри сделал паузу. К его удивлению, класс внимательно его слушал. – С помощью зелий можно заставить отступить болезнь, околдовать человека, поработить его разум, и даже – победить смерть.

Перекличка показала, что присутствуют все. Отлично. Значит, все услышат то, что он сейчас скажет и пусьт никто потом не жалуется, что его не предупреждали. Гарри объявил, что для того чтобы перейти в следующий семестр, каждый должен будет набрать в предыдущем семестре не менее трехсот баллов. Это примерно равнялось получению на половине его уроков четырех из пяти, а на второй половине – пяти из пяти. Неудавшиеся зелья Гарри, впрочем, разрешил пересдавать.

После того, как запуганные ученики стали ловить каждое его слово, Гарри записал на доске рецепт простенького зелья для царапин, всего из трех ингредиентов. Казалось бы, в таком простом зелье перепутать ничего было нельзя, но одному гению это удалось. Гений бросил в котел вместо крысиных хвостов корни белой ивы, и от его зелья отчетливо завоняло тухлыми яйцами, из-под крышки котла повалил желтый дым. Небрежным взмахом палочки Гарри заставил готовое взорваться зелье исчезнуть, а равенкловец за этот урок получил ноль. Оставшийся урок прошел без происшествий.

Если бы Гарри услышал бы разговор, произошедший между Марией Гудвинтер и её новой подругой Корделией Глоссоп, он бы долго смеялся.
- Почему он, такой молодой, стал учителем? – размышляла вслух Мария, но Корделия перебила её,
-Ты что, поверила, что ему шестнадцать? Он же зельевар! Наверняка ему уже лет сорок, а то и шестьдесят. Просто он выпил какое-то зелье…
-Думаешь? – недоверчиво спросила Гудвинтер, но потом согласилась, - Ну, возможно все так и есть…
К обеду сплетня облетело все Равенкло, а к ужину весь Хогвартс. Когда ученики спросили у Гарри, не изменял ли он свой возраст, он все отрицал, но ему никто не поверил.

Гарри неплохо справлялся со своими обязанностями школьного учителя. Ему не казалось, что должность профессора зельеварения это его призвание, но сам предмет ему понравился. В Хогвартсе он потихоньку подучивал и другие виды магии – другие основатели охотно делились опытом со своим юным коллегой.


За неделю Гарри понял, что Эндру Малкольм уже успел самостоятельно настроить против себя своих одноклассников, поэтому должность старосты, отдельную комнату и неограниченную возможность третировать сокурсников, получила Эллис Рикетс. Но Эллис не злоупотребляла своей властью, даже если у нее и было такое желание. Девушка была умна.
Да, нескольких учеников Гарри втайне выделял особо, видя в них будущую элиту магического мира. Это были Морис Рэшли, Эллис Рикетс, Джереми Малфой и Генрих Освальд – задумчивый и тихий паренек лет пятнадцати. Потом к ним добавился Эдмунд Сильвер, которого Гарри удалось сманить из Равенкло.

По сравнению с другими факультетами, в Слизерине царил строгий порядок. Гриффиндор распустил своих подопечных до безобразия, Хельга была слишком мягкосердечна, чтобы наказывать провинившихся и поддерживать порядок, строгую Равенкло ученики скорее боялись, чем любили.

[MaryV]

Глава VI
Свадьба Годрика Гриффиндора и Сильвии Блэк была назначена на середину октября. В замке, параллельно с учебным процессом, начались приготовления к празднеству, как всегда – лихорадочные и суматошные. Гарри был рад за Гриффиндора - его друг женился на своей любимой девушке, а ведь это прекрасно. Гарри, ухмыляясь, пожелал Годрику счастья и много-много маленьких гриффиндорчиков. К сожалению, его приятель в последние дни совсем потерял чувство юмора, и чуть было не обиделся на Гарри. Годрик нервничал, хотя даже природа, казалось, благоприятствует будущему браку – на дворе стояла необыкновенно теплая для октября погода, дожди были редки, а земли вокруг Хогвартса выглядели необычайно живописно. Иногда Гарри, ведя урок, с тоскою смотрел в окно – сходить бы погулять на берег озера, к усыпанным золотом деревьям. Но это всегда была только минутная слабость, потом Гарри сразу суровел и возвращался к повествованию о тридцати способах использования рогов единорогов. В глазах студентов читалась та же тоска, один недалекий мальчишка из Гриффиндора даже прогулял урок. После этого вся школа узнала, что профессор Слизерин таких вещей не терпит – несчастному гриффиндорцу пришлось целый вечер потрошить крыс и сортировать их внутренности голыми руками.

Студенты были намного более свободными людьми, чем он, Гарри. У студентов была только одна домашняя работа по зельям четыре раза в неделю, а Гарри четыре раза в неделю получал сто двадцать семь домашних работ. Эти работы нужно было прочитать, вникнуть в прочитанное, а затем оценить и оставить свой комментарий. Адский труд. И если студенты, закончив свои школьные дела, могли спешить на свежий воздух, то Гарри заканчивал работать иногда далеко за полночь. Особенно трудно ему приходилось, когда он устраивал проверочные работы. В такие дни он не ложился спать вообще, чтобы раздать пергаменты с оценками уже на следующем уроке. Никто не видел, как Гарри было тяжело справляться с такой нагрузкой, только Джереми все понимал и переживал за своего мастера.
А ведь Гарри не забрасывал также и свои исследования. Никаких громких открытий он пока не совершил, но серьезно усовершенствовал несколько рецептов. Кроме того, Гарри писал нечто вроде учебного пособия по зельеварению, урок, за уроком записывая рецепты проходимых студентами зелий и краткую теорию к ним в доступной и понятной форме. Эти записи могли пригодиться ему в следующем году – не придется заново составлять учебный план для новых первокурсников.

В день свадьбы ученики и учителя получили выходной. Свадьбу играли в Хогвартсе; отец Сейтон любезно согласился провести обряд «с выездом на место». За несколько дней до своей свадьбы, Гриффиндор окончательно перестал задавать своим ученикам домашнюю работу, хотя он и раньше не настаивал на ее выполнении. Так, пройдется между рядов, увидит, что что-то написано и успокоится на этом. Зато и трансфигурацию учащиеся Хогвартса знали намного хуже, чем зелья.

Гарри чуть не опоздал на церемонию, он в кои-то веки выбрался погулять, покататься на Банко и забыл про время. Ровена сердито шепнула ему: «Где ты был?! Ты мог все пропустить», но Гарри не ответил.
Даже если бы Гарри не пришел на свадьбу, он потерял бы немногое. Жених и невеста были полностью поглощены друг другом и вряд ли заметили его отсутствие. А свадебная речь отца Сейтона растянулась на два часа. Сам Гарри уложился бы в несколько слов: «Властью данной мне объявляю вас мужем и женой. Аминь».

На пиру играли приглашенные, по такому случаю, музыканты, если их пиликанье и бренчание вообще можно было назвать музыкой. Гарри понравилась только свирель.
Гостей щедро обносили напитками, и Гарри тоже пришлось выпить пару бокалов. У него создавалось ощущение, что его здесь спаивают – саксонские тэны, к числу которых относились и Гриффиндоры, пили по любому поводу и без повода, хлебая эль, как тыквенный сок.
Гарри почувствовал, что уже немного пьян, у него шумит в голове, и попытался незаметно уйти с пира. Это ему не удалось, его поймали Ровена и Хельга, чтобы с хитрым видом попросить его помяукать.
-Что я должен делать? – не понял Гарри. Ровена повторила:
- Мяукать. Друзья жениха в первый вечер должны немного помяукать под окнами – это традиция.
- Ему это совсем не понравится, - возмутился Гарри, но леди были непреклонны. Без мяуканья, убеждали они Гарри, и свадьба не свадьба.
- Ты просто мяукнешь пару раз и уйдешь, Салазар, - подговаривали они его, - Годрик наверняка будет ждать, что кто-нибудь будет мяукать.

В итоге Гарри позволил себя уговорить на это безобразие и грустно потащился во двор. Он подозревал, что такого обычая нет, и его просто разыграли. Во дворе замка Гарри встретил слоняющегося без дела Малфоя, который на пир не пошел, и рассказал ему о затее основательниц. К его удивлению, Джереми одобрил идею и даже увязался вместе с Гарри.
Спальня Гриффиндора находилась на первом этаже, и Гарри даже не знал, радоваться ему или огорчаться.
Набрав в грудь воздуха и ругая себя последними словами за то, что согласился участвовать в дурацком розыгрыше, Гарри мяукнул. Малфой подхватил. Никакой особенной реакции из освещенного прямоугольника не наблюдалось. Гарри старательно мяукнул еще несколько раз. Из окна донеслось:
- Черт бы побрал этих кошек! - на Гарри с Малфоем неожиданно выплеснули целый таз холодной воды! Тут Гарри разозлился и устроил целый кошачий концерт:
- Мяу! Мяу, мяу! Мяу, мяу, мяу, мяуууууу!
Джереми вовсю ему подпевал. Наконец Гарри услышал, как Годрик, ругаясь, накладывает заглушающие чары. Гарри засмеялся - будет знать, как обливать водой ни в чем не повинных кошек. Они с Джереми переглянулись и захохотали уже в полный голос, сгибаясь пополам от смеха.
От смеха, холода и выпитого вина у Гарри кружилась голова, ему все было смешно, а Джереми был так близко, такой теплый, живой, веселый и глаза у него блестели. В голове мелькнула шальная мысль: «А что, если я его поцелую?», и Гарри тотчас же решил это проверить. Он схватил Джереми за плечи, повалил на мокрую землю и быстро поцеловал в губы, не давая Джереми опомниться и оттолкнуть его. Но Джереми и не думал отталкивать Гарри, он поцеловал Гарри в ответ, как будто все это время только и ждал, когда Гарри захочет поцеловать его. Это было удивительное ощущение – сжимать в руках жаркое, податливое тело, прижимать его к земле, не позволяя вырваться и целовать в лицо, шею, плечи.
Внезапно Гарри почувствовал, что у Малфоя встает, его член упирается в бедро Гарри. Это неприятное ощущение отрезвило Поттера. Малфой мужчина, причем взрослый, старше Гарри, у него щетина на подбородке и кожа намного грубее, чем у девушек. Зачем Гарри на него набросился, он же не гей, ему нравятся женщины, всегда нравились!
Гарри густо покраснел и слез с Джереми. Малфой недоуменно посмотрел на него.
- Салазар, что-то не так? Что случилось?
- Я… Джереми, я слишком много выпил. Прости, я ничего такого не хотел тебе сделать. Я просто пьяный, понимаешь, вот и набросился на тебя, дурь какая-то приключилась. Это так глупо. Джереми, ну прости меня, пожалуйста.
Не дождавшись ответа, Гарри бросился наутек. Ему было стыдно. Джереми доверял ему, а он все испортил своей дурацкой выходкой.

После этого случая Джереми начал его избегать. Гарри несколько раз пытался с ним заговорить и снова извиниться. Малфой улыбался, говорил, что не обижается, но прежняя их дружба была потеряна. Гарри винил себя за это. Наверняка Малфою было неприятно то, что он сделал. Любому нормальному парню было бы неприятно, а Малфою, после того, что с ним сделали Мэтисы и Равенкло - особенно. Он мог даже испугаться, что если он начнет сопротивляться, Гарри исключит его из школы. Да он любую гадость про Гарри мог тогда подумать и совершенно справедливо…
Джереми не разговаривал с Гарри до самой зимы, жестокой, холодной, страшной.
Лорд Гриффиндор говорил, что наступившая зима была самой холодной за последние пятьдесят лет. Гарри не знал, так ли это, но в своей жизни он такого еще не видел. Мороз стоял такой, что было страшно выходить на улицу. Из соседних деревень в замок регулярно доставляли обмороженных детей и взрослых, в надежде на помощь лекарей тэна и на то, что больных позволят оставить в тепле. Больных размещали в замковом лазарете, и Гарри исцелял их, а потом стирал память о методах лечения, он лечил их зельем. Ему ежедневно приходилось готовить заживляющее зелье, и на всех отработках ученики готовили именно его.
Не всегда пострадавших приносили вовремя, и тогда у них начиналась гангрена. Гарри в таком случае ничего не мог поделать – нужно было отнимать конечность. У него уже не было никаких эмоций, он не справился, перегорел, когда ему пришлось отрезать кисть у одного маленького мальчика, который собирал в лесу хворост и замерз. Родители пару недель лечили его своими методами. Да, человеческая боль пугала и вызывала сострадание у Гарри только в первые дни, затем его действия стали автоматическими – наложить согревающее, залечивающее, перебинтовать, через пару дней отпустить. Гарри был готов в любое время дня и ночи бросить все дела и идти в лазарет, чтобы помочь новому несчастному. Он обязал Эллис Рикетс, как старосту, помогать себе в лазарете. Обязанности старост заключались в другом, но Эллис, увидев лицо Слизерина, сочла за благо промолчать и подчиниться.
Однажды Годрик осторожно поинтересовался, не слишком ли Слизерина беспокоит судьба каких-то магглов и Гарри, сорвавшись, орал на него добрых полчаса. Средневековые мозги Гриффиндора хотя и созрели уже для мысли, что магглорожденные - тоже люди, но признать магглов достойными существования еще не могли.

Гибли не только люди. Однажды Гарри нашел в Запретном Лесу, который еще не был запретным, павшего единорога. Животное было уже мертво, иначе Гарри исцелил бы прекрасное создание. Гарри срезал с животного рог и волосы и, поколебавшись немного, собрал серебристую кровь в пару, наколдованных им, больших кувшинов. Проклятье падает не на того, кто использует кровь единорога, а на того, кто его убивает. Наверное.

В Хогвартсе появились новые необычные обитатели – загрыбасты. Озеро промерзло на полметра, его обитателям не хватало кислорода. Гарри не питал особой любви к этим мерзким созданиям, но рассадил их по аквариумам и расставил их везде, где только мог - в своих покоях, в кабинете зельеварения, в гостиной факультета. Он рассчитывал, что скоро они снесут ценную икру и хоть немного оправдают свое существование в жизни факультета.

По всему замку гулял ветер. Многие дети пугались, когда он начинал гудеть в длинных пустых коридорах, заставлял выгибаться и трещать оконные ставни, шумел черепицей на крыше. Камины горели в каждой классной комнате и в каждой спальне, но когда Гарри дотрагивался до стен, он чувствовал холод. Учиться и учить, в такой холод, было невозможно, и на рождество объявили каникулы. Гарри чувствовал, что ему необходим отдых, но он не был бы Слизерином, если бы не задал своим ученикам трехфутовое сочинение: «Влияние на свойства некоторых зелий толченого порошка лунного камня».

А в ночь на Рождество принесли очередного обморозившегося. «И почему людям так нравится калечиться, когда у врачей праздник, и они хорошо проводят время?» - мрачно подумал Гарри. Ему пришлось извиниться перед учителями и покинуть пир. Рикетс прислала ему записку о том, что больной в тяжелом состоянии и его помощь необходима.
Человек, которого Гарри предстояло лечить, не был, как обычно, охотником и в Хогвартс пришел своими ногами. Еще молодой, не старше тридцати лет, черноволосый, невысокий и коренастый. На лбу залегла горькая складка, одна рука сломана, следы побоев на лице. Гарри не мог даже предположить, кто это. Отсутствие бороды и усов выдавало в мужчине представителя благородного сословия, но его бедная, поношенная одежда сбивала с толку.

Одежду с мужчины пришлось срезать, чтобы не повредить ему еще больше. Он явно нервничал и не доверял Гарри, не отводил от него глаз, пока Гарри обрабатывал его раны зельем. Гарри не мог сделать так, чтобы пациенту не было больно.
- Потерпи, - попросил Гарри, - ночью будет еще хуже, но кожа станет как новая.
На сломанную руку Гарри просто наложил шину.
Когда Гарри закончил возиться с больным, идти на праздник уже не имело смысла.

- Как тебя зовут? – попытался разговорить пришельца Гарри, - Я - сэр Салазар Слизерин.
- Сэр? – насмешливо переспросил мужчина, - Что может заставить благородного тэна работать простым лекарем?
На этот вопрос Гарри отвечал уже не в первый раз:
- Обет помогать страждущим, данный деве Марии. А что случилось с другим благородным тэном? Почему он пришел к замку один, в зимнюю ночь, больной и избитый и попросил о помощи?
Но черноволосый только буркнул:
- Я не тэн, - и замолчал.
- Так как тебя все-таки зовут? – допытывался Гарри. Имел же он право знать имя того, кому помог!
- Генри.
- Генри или Генрих?
- Генрих.
- Тебе лучше провести здесь некоторое время, Генрих. Пока не поправишься. Тебе есть, куда идти?
Но Генрих покачал головой:
- Я бродяга.

Хотя Генрих и был откровенно неприятным человеком, Гарри навещал его каждый день. Мужчина возбуждал его любопытство. Гарри страстно хотелось узнать, кем же Генрих был раньше и как опустился до своего нынешнего жалкого положения. Но при всех попытках расспросить тэна об его прошлом, Гарри нарывался на грубость. Только один раз тэн обронил, что хочет поступить в солдаты, когда стает снег.
Тэн не ушел из замка, даже когда его рука полностью зажила. Похоже, он не собирался расставаться с теплом и кормежкой до тех пор, пока его не выгонят взашей. А Гарри выгнать человека на улицу не мог. Но и оставить в замке неизвестно кого, возможно даже, опасного преступника, тоже было нельзя. Гарри поручил Эдмунду выяснить, кто такой этот Генрих, посоветовав начать поиски с соседних поместий. Он подозревал, что Генрих начал бродяжничать совсем недавно и не по своей воле.
Сильвер вернулся уже через два дня.

- Я знаю, за что отец выгнал вас из дома, сэр Хейзелдил.
Генрих вскочил со своей койки и заорал на Гарри:
- Ах ты, крыса! Подсматриваешь, вынюхиваешь! Не твое это дело!!!
- Соблазнять своего младшего брата тоже крысиное поведение. Сэр, - зло рассмеялся Гарри, - Неужели вы были так неосторожны, что попались на месте преступления? Или брату не понравилось то, что вы с ним делаете, и он проговорился?
Гарри было досадно, что тайна Генриха объяснялась так просто и так пошло, и он снова обрушился на тэна:
- Кстати, вам не следует идти в армию. Вы слишком плохо скрываете свои пристрастия, среди солдатов вам придется несладко.
Этого не следовало говорить. С глухим рычанием Генрих набросился на Гарри и сбил его с ног, вцепился в горло; палочка выпала из руки Гарри и откатилась куда-то далеко. Маггл душил Гарри, который бестолково дергался и извивался, пытаясь выбраться из медвежьей хватки, пытался вдохнуть хотя бы немного воздуха. Но силы его слабели, Гарри задыхался.
Он сам не понял, что произошло, но чувствовать железные пальцы Хейзелдила на своей шее перестал. Непонятная сила отбросила убийцу на пару метров от Гарри, и Поттер воспользовался этим, чтобы схватить свою палочку.

- Все, Хейзелдил. Теперь ответь мне на один вопрос. Иначе я убью тебя.
- Спрашивай, - в глазах маггла плескалась ненависть.
- Твой брат пошел на связь с тобой добровольно?
- Если бы не добровольно, меня бы убили, а не выгнали, - выдавил из себя тэн, - А так, он в монастыре, я в изгнании, а средний сын стал наследником.
- Тогда можешь убираться, - сказал Гарри, - Ты не понял? Холода уже спали, так что ВОН!

[Bad Scribble]

Какой пейринг?

[MaryV]

Big Scribble
Много. Основной Гарри/Джереми Малфой. Ну и гетные пейринги.

[MaryV]

Глава VII


Гарри изо всех сил старался не вымещать свое дурное настроение на учениках, но на уроках у равенкловцев он свирепствовал сверх всякой меры. Для начала он дал им зелье, которое сам проходил только в пятом классе – довольно сложное противоядие, готовящееся в несколько стадий. Раньше Гарри даже не собирался включать такое сложное зелье в программу первого класса.
Зато он узнал, кто из учеников обладает к зельям значительными способностями. Гудвинтер, например, справилась почти идеально, чего нельзя было сказать о Корделии Глоссоп. Девушка допустила ошибку еще на стадии добавления первых ингредиентов. Гарри подошел к ней и грустным видом зачерпнул её зелье. Поднес его почти к самым глазам девушки и вылил обратно в котел.
- Мисс Глоссоп, прочитайте еще раз, что я написал на доске. Что нужно добавить после кореньев аконита?
Корделия сглотнула. Гарри, хоть и не прикладывал к этому особых усилий, производил на девушку такое же впечатление, какое Снейп производил на Невилла. Девушка подняла глаза на доску, и к ужасу в ее лице примешалось понимание.
- Глаза змеи, сэр, - несчастным голосом сказала Глоссоп.
Очевидно, девушка была так довольна, что ей удалось правильно выварить коренья, что совершенно забыла про инструкцию и сразу перешла ко второй стадии. Гарри стало даже жаль непутевую ученицу, она выглядела так, будто вот-вот расплачется. Разве девушка была виновата в том, что обладала нулевыми способностями к его предмету? Она честно старалась, и обычно «профессор Слизерин» её не трогал: если Корделия замечала обращенное на себя внимание учителя, то пугалась и путалась еще больше. Гарри вздохнул:
- Зелье загублено, мисс Глоссоп. Ноль баллов за урок, на сегодня можете быть свободны.
Класс вздрогнул. Хотя на зельях ноль баллов не являлся неожиданной оценкой, менее ужасными его последствия не становились. Студенты судорожно начали проверять свои собственные зелья. Корделия залепетала:
- Пожалуйста, профессор Слизерин, можно я пересдам зелье? Я поняла, в чем я ошиблась, и все сделаю правильно.
Гарри кивнул.
- Сегодня, сразу после ужина, мисс Глоссоп. Не опаздывайте. А сейчас можете идти.
Остальные студенты несколько раз едва не допускали и более грубые ошибки, но на этот раз молодой человек был начеку, и провальных результатов в классе больше не было. Гудвинтер же честно заслужила за урок все пять баллов.
- Отличная работа, мисс, - улыбнулся девушке Гарри.

Корделия пришла ровно в назначенное время и робко постучала. Ее уже ждали ингредиенты и котел: как преподаватель Поттер не собирался опускаться до уровня Снейпа и, как мог, попытался облегчить девушке задачу.
- Добрый вечер, мисс Глоссоп.
Гарри кивнул ей на котел, и вернулся к загромоздившим весь стол домашним работам, которые как раз проверял.
- Приступайте. Рецепт рядом.
Корделия поставила котел на огонь и начала нарезать коренья. На лице ее была написана мрачная решимость на этот раз все сделать правильно.
Не отрываясь от сегодняшней порции ученических перлов, молодой человек вполголоса подсказал:
- Их лучше нарезать вдоль, а не поперек. Зелье от этого улучшится.
- Спасибо.
Если его студентка и была удивлена, виду она не показала.

Ингредиенты девушка нарезала медленными, осторожными, движениями, будто боялась пораниться, и так низко наклонялась над столом, что выбившиеся из-под чепца пряди волос падали ей на лицо. Корделии постоянно приходилось заправлять их за уши, чтобы те не лезли в глаза. Лицо у нее от этого было очень сосредоточенное и немного смешное. Гарри невольно отметил, что выглядит она при этом очень мило.
- Корделия?.. - Неуверенно окликнул он.
Девушка обернулась.
- То есть, мисс Глоссоп... Чтобы вы… эээ…
Лицо Гарри пылало, он чувствовал, что неудержимо краснеет.
- Чтобы вы подумали, если бы я проводил вас в Хосгмид?.. На выходных.
Девушка не ответила, задумчиво глядя перед собой и теребя в пальцах локон.
- Ну, вы знаете Хогсмид, там довольно весело, – беспомощно пробормотал он, - Можно было бы погулять или… выпить чего-нибудь.
Гарри чувствовал себя полным и окончательным идиотом, неспособным даже пригласить на свидание девушку, к тому же, – о, Мерлин! – собственную ученицу.
- Но… Я не могу, профессор.
- А в следующее воскресенье?
Этого говорить уже тем более не стоило, теперь он выглядел, как жалкий идиот.
- Нет… - Корделия сжала свои маленькие ручки у груди и повторила, - Это никак невозможно.
Некоторое время она сидела в той же позе, но потом резко вздохнула и жалобно взглянула на котел.
- Можно мне продолжить?
- Что?.. – Переспросил он, сознавая себя последним неудачником, пользующимся служебным положением. – Да, конечно. Извините, что отвлек вас, мисс Глоссоп.
Он ушел к шкафу с ингредиентами и принялся сосредоточенно изображать напряженный поиск. Мало того, что он выставил себя полным идиотом, он еще и сделал это перед первой сплетницей Хогвартса.
И тем не менее ему нужна девушка, чтобы перестать бросаться на кого попало вплоть до Малфоя.
И как же ему все это надоело! Все ученики его возраста только и делали, что крутили шашни с симпатичными сокурсницами. А от него воротила нос даже дурочка Глоссоп. Хотя и очень симпатичная дурочка.
Даже не проверив получившееся зелье, он поставил Корделии четверку и отправил ее восвояси.

- Интересно, что им все-таки надо от парней? – тем же вечером жаловался Гарри Гриффиндору, - Даже Глоссоп не видит, что я противоположного полу и одних с ней лет!
Годрик, не привыкший к таким излияниям со стороны Слизерина, тем не менее сочувственно кивал головой и поддакивал:
- Не переживай. Оказался недостаточно хорош для этой, будешь лучшим для другой. Девок много, на одной свет клином не сошелся. Нальешь себе сам, а?
- Ты что, не понимаешь, мне шестнадцать лет уже! Шестнадцать! И прекрати меня спаивать!
- Тебе на самом деле шестнадцать лет?
Будущий легендарный волшебник даже замер, не донеся до рта кубок.
- Омолаживающего зелья не существует, Годрик. Честное слово, - раздраженно ответил Гарри, - Мне на самом деле шестнадцать лет.
- Кажется, я понимаю, в чем твоя проблема, - неожиданно рассмеялся Гриффиндор, - Сез, иногда твоя наивность меня удивляет. Но я знаю, кто может тебе помочь.

Парень бросил в камин горсть летучего пороха и бесстрашно засунул голову в огонь.
- Эй, Сейтон, ты у себя?
Внутри камина недовольно забурчало.
- Имей совесть, вылезай к нам.
Гриффиндор помог толстяку-священнику вылезти из камина и торжествующе улыбнулся.
Недоумевая, чем ему может помочь отец Сейтон, Гарри поприветствовал старого приятеля. Но тот, к вящему неудовольствию Гарри, сразу зашептался о чем-то с Гриффиндором. Похоже, говорили они именно о нем.

Составив мировой заговор против Поттера, Сейтон покровительственным жестом положил ему руку на плечо.
- Ну что, юное дарование, пойдем делать из тебя настоящего мужчину? Слетаешь со мною в Лондон? – и, не слушая яростных возражений Гарри, потащил его на выход, - Это же я, Сейтон, я плохого не посоветую.
В последнем Гарри как раз не был уверен, но за Сейтоном пошел. Ему уже стало интересно, каким образом святой отец может помочь ему с тем, что девушки не обращают на него внимания.
В Лондон добирались, как обычно, через портключ.

Он плелся за Сейтоном по ночным улицам, время от времени замечая темные человеческие тени. Вспомнив историю с Хейзелдилом, Гарри покрепче перехватил палочку в кармане. В ночном Лондоне было опасно, и хотя как раз палочка может спасти его не всегда, он чувствовал себя увереннее. Кроме того, в последний раз ему удалось справиться и без палочки – пусть даже он не понял, как. Наконец он не выдержал.
- Сейтон, да куда ты меня тащишь?
- К шлюхам, - невозмутимо отвечал оплот благочестия.
- К КОМУ?! – Гарри остановился, как вкопанный, - Да ты с ума сошел!
- Салазар, не бойся, тебе ничего не откусят.
- Я не боюсь. Я просто не хочу.
Поттер не собирался делать дальше ни шагу. Сейтон что, смеется над ним?
- Успокойся, Сез. Ты же не хочешь проходить мальчиком до смерти? Тем более, мы пришли. Давай, прекрати мяться, как непорочная девица перед полком солдат, и заходи.
Действительно, перед Гарри возвышалось двухэтажное деревянное здание, обшитое черными, изъеденными червями и временем, досками. Кое-где доски отвалились, обнажая подгнившие бревна. В распахнутых окнах горел свет, доносился шум и крики. Рядом с крыльцом кто-то попытался из снега вылепить нечто художественное, но получился у него только бесформенный и рыхлый ком.
- Я тебя не принуждаю, Слизерин. Можешь просто выпить что-нибудь и вернуться в Хогвартс к своим зельям, - уже с раздражением сказал Сейтон, видя, что Гарри колеблется.
Поттер решился и зашел внутрь, священник вошел вслед за ним. На магов никто не обратил внимания, и Гарри немного успокоился. Он просто посидит здесь немного, подождет Сейтона и вернется домой. Вот только святого отца и уже нигде не было видно.
Молодой человек растерянно завертел головой, не понимая, куда мог пропасть священник, который только что бы рядом. Наверное, ему лучше было подождать Сейтона на улице…
- Привет, мальчик. И что ты делаешь в таком месте один, без мамочки? – окликнул Гарри женский голос.
- Я не мальчик, так что то же, что и все, - огрызнулся Гарри.
К нему обратилась еще молодая женщина, темноволосая, худая и бледная. Она была довольно красива, и могла даже показаться здоровой… если бы не производила впечатление чахоточной. Глаза у женщины глубоко запали, а голос был неестественно слабым.
Проститутка смерила Гарри изучающим взглядом. Судя по всему, дорогая одежда и наличие оружия удовлетворили ее любопытство и настроили девушку на рабочий лад.
- Тогда, может, купишь мне что-нибудь выпить?
«Салазар Слизерин» кивнул и направился к прилавку. Может, если он выполнит просьбу, от него отстанут? Он был ужасно зол на Сейтона, который смылся неизвестно куда, прихватив с собой портключ, а так же, на себя. Как легко подловила его эта девушка, и как теперь от нее избавится?
Похожий на толстенную лягушку, с такими же выпученными глазами, бармен нацедил для Гарри из бочонка кружку чего-то непонятно.
- Вот. Ты хотела пить.
Он грохнул кружкой о стол перед проституткой. На него посмотрели так, что он сразу понял: опять повел себя неправильно.
- А ты? Ты пить не будешь, мальчик? Для храбрости, и все такое.
Гарри покачал головой. В прошлый раз, когда он напился, он полез с поцелуями к мужчине. А если напьется в этот раз, рискует расстаться с кошельком и, более того, со своей драгоценной жизнью.
- Дело твое. Тогда пойдем? – женщина кивнула головой на лестницу.
- Уже?!
Он был в панике. Да где же этот Сейтон, когда он так нужен?!
Но женщина уж поднималась по лестнице и звала его за собой. Гарри казалось, что все вокруг смотрят именно на него, готовые в любой момент заорать: «Трус! Мальчишка!», и он поднялся следом.
Комната оказалась тесной, душной и вонючей. Он старался не думать, от чего здесь так пахнет. Обстановка спальни ограничивалась большой продавленной кроватью и колченогим столиком со свечами. Раньше при слове «бордель» воображение рисовало Гарри нечто, в избытке содержащее золото, бархат, красный свет, шампанское и прекрасных, готовых на все, девушек, а не ЭТО. Но прекрасная и готовая на все девушка вроде была в наличии…
Нанятая им женщина уже раздевалась, обнажая неожиданно крепкую, высокую грудь. Поттер отвернулся, чтобы не смотреть, и предпринял последнею попытку спастись бегством:
- Давайте, я просто оставлю деньги и все, - пятился Гарри, - Оставлю деньги, будто вы уже, э, отработали! Я вас обманул, случайно. Я… эээ… болен! О, да, я болен, а меня сюда привел друг… он не знал… Все так… ммм… неловко получилось. Я оставлю деньги за беспокойство.
От смешанного со стыдом ужаса он чуть не плакал.
- Что за чушь ты несешь, - женщина поймала Гарри за руку, - И убери эту глупую палку, что ты ее сжимаешь.
Она мягко вытащила палочку из его мгновенно ослабевшей руки и бросила ее на пол. Молодой человек оказался совершенно беспомощным перед этой магглой, которая прижималась к нему своей голой грудью, такая мягкая, нежная, вкрадчивая. Она зашептала ему на ухо, и ее дыхание обжигало:
- Ну-ну, птенчик, я тебя не обижу. Как тебя зовут?
- Гарри. Просто Гарри.
- Не бойся, Гарри.
И глаза ее показались теперь не запавшими, а огромными, блестящими.

На прощанье он сунул ей в руки все деньги, что у него были, не считая, и шлюха не смогла удержать в своих руках столько золота. Монеты, весело звеня, падали на пал, и женщина тоже весело, звонко засмеялась:
- Ты сумасшедший! Это целое состояние, не хочешь же ты меня купить на всю жизнь?
- Бери,
Румянец снова заливал лицо Гарри, но теперь это был румянец совсем другого сорта.
- Это твое. Бери.
Судорожно вцепившись в свою волшебную палочку, он побежал вниз. Кто-то попытался схватить его, но не успел, молодой человек выскочил во двор и помчался прочь.
В конце концов он устал и упал на снег, в сугроб. Его лихорадило. Все было так неправильно и так хорошо. Изумительно. Сладко. Влажно.
Гарри застонал от огорчения: он убежал, даже не спросив имя девушки. Наверное, она ждала этого. Или не ждала.
Поттер теперь ничего не знал, даже, хотел ли бы он увидеть ее снова. Такая молодая…
А Джереми такой же – мягкий, покорный… терпкий. Хотя при чем тут Малфой? Он парень. Но жаль, на самом деле. Если бы он был девушкой, Гарри мог бы влюбиться.

- Вот ты где!
Голос Сейтона настиг Гарри как гром с ясного неба и божья кара оттуда же.
- Я его везде ищу, а он в сугробе прохлаждается.
- Ты не мог бы потише?
Ему так не хотелось вставать и возвращаться в Хогвартс. Так бы и заснул в этом сугробе. Кроме того… Он внезапно вспомнил, кому обязан своим первым опытом.
- И вообще, почему это ты меня бросил?
- Я отлучился.
Сейтон с любопытством оглядел Гарри, и, судя по всему нашел в его лице нечто компрометирующее.
- Так было?
- Было, - признал Гарри.
- Ну вот и славно, - заключил священник, - поехали домой, замерзнешь ведь.


- Знаешь, Годрик, если я подхватил сифилис и умру, виноваты будете ты и Сейтон. Это вы втянули меня во все это.
Гарри сидел на медвежьей шкуре на полу, прислонившись к стене и лениво потягивал вино прямо из горла кувшин.
- Салазар, перестань. Ты же зельевар, вылечишься, если что.
Поттер собирался объяснить другу разницу между шуткой и серьезным разговором, но был внезапно прерван, звоном разбитого стекла.
- Извините, я сейчас все уберу.
Джереми встал на колени, руками собирая с пола осколки бокала. Он старался не смотреть на хозяина и его друга.
- Малфой, что ты здесь делаешь? – нахмурился Гриффиндор. – Как ты сюда попал?
- Вы же сами сказали мне принести вам выпить, господин…
Годрик лениво взмахнул рукой, приказывая Малфою убраться из комнаты. В его жесте было что-то хозяйское.
- Иди. Мы сами уберем. Да иди же, Малфой.
Взмахнув палочкой, Гриффиндор пробормотал «Репаро». Гарри задумчиво наблюдал, как осколки вертятся в воздухе и вновь собраются в единое целое. Джереми покинул комнату, кинув на бывшего хозяина последний взгляд.
- Знаешь, Салазар, похоже, что он тебя ревнует.
Как только бокал стал готов к использованию, Годрик немедленно наполнил его и протянул Гарри. Тот недоуменно покосился на свой кувшин, но вино тем не менее принял. Между тем его друг вновь налил и, кажется, вознамерился протянуть отправить второй бокал по тому же адресу, что и первый.
- Да брось, - отмахнулся Поттер хихикнув. – С чего бы ему меня ревновать?
Мысль о том, что Джереми может его ревновать так его рассмешила, что некоторое время он не мог продолжать разговор. Наконец, отсмеявшись, молодой человек спросил:
- Годрик, это правда, что ты анимаг?
Ответом ему был многозначительный взгляд, могущий означать что угодно от «Конечно!» до «Мне и так неплохо». Гарри предпочел истолковать это в свою пользу
- И каково это?
Гриффиндор пожал плечами. Не понял вопроса? Или и сам не знает?
- Это очень сложно? Ты можешь меня этому научить?
- Зачем тебе? – Спросил он наконец.
Гарри даже задумался. Он мог только сказать, что всегда мечтал быть анимагом, но не был в состоянии привести ни одного логического довода.
- Интересно… Необычно… Ну, и полезно…
- Хорошо, - важно согласился его друг. И вдруг по-мальчишечьи показал язык. - Только не ожидай, что сможешь превращаться во льва, как я.
- Хорошо, не буду, - послушно согласился Поттер.
Ему и не хотелось превращаться в льва, тогда было бы невозможно появится в анимагической форме среди магглов.

- Представь, что твое тело плавится, оседает, теряет свою форму, - голос Гриффиндора был почти гипнотическим, - Что ты весь превратился в комок плоти без костей, кожи, мышц, нервов…
Гарри честно попытался почувствовать себя комком плоти без костей, но у него ничего не вышло. Он закрыл глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Гриффиндор сел рядом и взял его за руки.
- Просто расслабься и представь, что тебя больше нет. Осталась только мысль, и она готова принять новую форму.
Не в силах сдерживаться, будущий великий чудовищно пьяный анимаг захохотал:
- Щекотно! Пусти!
- О, Сез, как ты пьян! – Неожиданно захохотал Гриффиндор. – Ты, верно, не то, чтобы конц… коцер… кон-цен-три-роваться, на ногах стоять не сможешь!
- Но как же обучение? – Гарри моментально забыл про смех.
- Ты же не рассчитывал обучиться анимагии за один вечер? – Поинтересовался Годрик.
Поттер, который именно на это и рассчитывал, моментально замотал головой, да так активно, что уже рисковал свернуть себе шею.
- Не дури, Сез. У людей на это уходят годы. Я пришлю тебе нужные книги, хорошо?

Выглянув за дверь, Гриффиндор увидел Джереми. Бывший слуга Слизерина съежился на каменном полу в конце коридора и, судя по всему, собирался просидеть так еще долго.
- Эй, Малфой! Ты что, подслушивал?
Тот отрицательно замотал головой, демонстрируя честность и преданность.
- Смотри у меня, – деланно строго погрозил он пальцем. – Проводи лорда Слизерина до его комнат.
- Я и сам дойду!
Пьяный вопль лорда Слизерина как нельзя лучше подтвердил, что до комнат его лучше все-таки проводить.

Чтобы попасть к покоям «высокорожденного лорда», нужно было всего лишь подняться на пару этажей. Гари попытался было сделать шаг, но его повело в сторону – к счастью, прямо на стену, в которую он и вцепился. Сидя на одном месте, он чувствовал себя прекрасно, но вот сделать шаг по прямой сейчас было не легче, чем превратиться в какое-нибудь иное живое существо.
Надо же было так напиться! Он попытался вспомнить, сколько выпил у радушного хозяина, но математика в эту ночь явно не принадлежала к числу способностей Поттера. Единственное, до чего он сумел додуматься, выпивки было МНОГО. Так много, что, пожалуй, можно было напоить даже Сейтона.

- Джереми, похоже, я опять пьян, - пожаловался Гарри, - Гриффиндор сам пьет и меня заставляет. Средневековье меня убьет. Если я не подхвачу сифилис, меня убьет цирроз печени. Даже если я подхвачу его, сифоз пожрет мою печень раньше!
Малфой явно был в полном замешательстве. Он вряд ли понял хотя бы слово из бессвязной речи Слизерина, но все же поддакивал, осторожно продвигаясь все ближе к спальне.
Поттер понимал, что его понесло, но остановиться не мог. Если бы он хоть раз проявил твердость и отказался от выпивки, сегодняшней сцены явно бы не было. А теперь вот профессор Слизерин – гроза истеричных студенточек сам устроил истерику, как девица.
- Ты тоже обращаешься со мной, как с ребенком, Джим! Все обращаются со мной, как с ребенком! Даже те, кто у меня учится!!!
- Я не считаю вас ребенком, - растерялся бедняга Джереми. - Вам просто не очень хорошо сейчас.
- Просто не очень хорошо… Да мне прекрасно! У меня сегодня все было! Женщина была, и выпивка была. С чего мне грустить, а, Малфой?! С чего мне грустить?..
Но Малфой его уже не слушал. Он взвалил Гарри на спину, как тюк с мукой, и сам чуть не упал: обожаемый господин оказался тяжелым. Морщась и поминая «треклятые господские забавы», Джереми дотащил лорда до спальни. Гарри, понимая, что сам идти не сможет, против такого обращения почти не возражал (даже если ему и хотелось возразить, у него все равно ничего не выходило). Он не мог справится с противной слабостью во всем теле, и ему ужасно хотелось спать.
Дверь в спальне оказалась заперта, но при виде своего хозяина распахнулась сама собой.
Малфой стянул с полусонного господина сапоги, штаны и рубашку, положил на кровать. Гарри что-то замычал, когда заботливые руки укутали его одеялом.
- Спи, - шепнул Джереми.
Но Гарри уже спал. И Джереми не выдержал, нагнулся и легко коснулся губами виска спящего юноши.
- Почему с тобой так сложно, любимый мой? - Горько прошептал Джереми. - Почему ты именно такой?..

Проснувшись, Гарри с ужасом посмотрел на большие песочные часы, которые стояли у него на столе. Песок уже полностью пересыпался из верхней чаши в нижнюю, значит, прошло уже больше суток с тех пор, как он переворачивал их в последний раз. Значит, он безнадежно опоздал на свой урок с хаффлпафцами. Ну вот, первое опоздание за все время работы. Настоящий пример для учащихся со стоном откинулся на подушки.
Кто-то оставил ему на столике эль, воду и накрытые салфеткой бутерброды с телятиной. Один взгляд на эль вызвал у Гарри тошноту, на воду же он набросился с жадностью. Ничего хорошего похмельный учитель не ожидал и от бутербродов, однако рискнул попробовать один, и вскоре съел почти все.
- Я сказал в Хаффлпафе, что урока сегодня не будет.
Джереми стоял, прислонившись спиной к косяку. Похоже, уже довольно давно.
Гарри одобрительно промычал нечто одобрительное; рот его был полностью занят хорошим куском телятины.
- Вы хорошо себя чувствуете? Вчера вам было плохо, - Малфой осторожно опустился на колени рядом с постелью.
- Вчера я чувствовал себя отлично, сегодня – точно так же, - покачал головой Поттер.
Затем его вдруг осенило:
- Джереми?! Ты снова со мной разговариваешь?! И хватит говорить мне «вы».
- Я и не переставал, - слабо улыбнулся Малфой, - Это ты от меня бегал.
- Ты больше на меня не сердишься?
- Нет. Мне не на что сердится.
Гарри развел руками и промолчал. Он искоса разглядывал Джереми и вынужден был признать, что тот изменился, побледнел и похудел… У Малфоя появилась неприятная привычка постоянно облизывать сухие потрескавшиеся губы. Он выглядел гораздо хуже, чем в момент их первой встречи.
- Малфой, ты здоров?
Молодой человек внезапно испугался, что его друг подцепил что-нибудь неизлечимое.
- Нет.
На лице Джереми появилась чуть отрешенная печальная улыбка. Кажется, худшие подозрения Гарри оправдывались.
- Почему ты сразу не сказал?! Я бы попробовал помочь…
- Ты не можешь мне помочь. Болезнью я назвал неразделенное чувство. Я безответно влюблен.
Малфой манерным жестом откинул с лица изрядно потускневшие волосы. И здесь безответная любовь?..
- Откуда ты знаешь, что безответное? Ты хотя бы поговорил с ней?
Гарри очень сочувствовал другу. Он как никто мог понять лишенного женского внимания Джереми.
Но Малфою от его слов, кажется, стало только хуже. Он сполз на пол, закрыв лицо руками. Плечи блондина задрожали так, будто он плачет. Да он на самом деле плачет, понял Поттер.
- Все так плохо?..
Малфой с самым несчастным видом кивнул.
- Ты ведь еще можешь встретить другую девушку, – на ходу импровизировал Гарри. – Которая… эээ… полюбит тебя в ответ. И ты забудешь про эту.
- Х-х-х- хватит издеваться.
От волнения бедняга даже начал заикаться. Гарри невольно отметил, что плачет Джереми совсем по-девичьи. В последнее время ученицы предоставляли профессору Слизерину богатый материал для сравнения. Все они почему-то начинали искренне рыдать, получив уже тройку.
- Ты же з-з-з-знаешь, что мне не нужны никакие девушки!
- Как это не нужны девушки? – В представлении Поттера это уже тянуло на смертный грех. - А в кого ты тогда влюблен? В юношу, что ли?
- ДА!
Джереми вскочил на ноги, утирая слезы, и торопливо выпалил:
- Я тебя люблю. Я все это время только о тебе и думаю. Я старался перестать, но не могу не думать о тебе!
Поттер ошарашено молчал, выслушивая бредовое признание.
- Салазар, не молчи, прошу тебя! Ты сказал, «Вдруг ты ей тоже нравишься»… Салазар, это может быть правдой? Я могу тебе понравиться? Ну хоть капельку? Ты же поцеловал меня тогда. Пожалуйста… Разве я хуже женщин? Я взрослый и уже некрасивый, да?
- Ты не хуже, - медленно выдавил Гарри, пытаясь сформулировать терзающие его мысли. - Просто я… Просто мне нравятся девушки… А ты не девушка.
- Я могу принести вина, если хочешь!
Блеск в глазах Малфоя стал безумным.
- Вина?
Кажется, Поттер совсем утратил возможность понимать логику Джереми.
- А вдруг ты опять забудешь о том, что я не девушка?!
- Малфой, да ты в своем уме?!
- Больше нет.
Казалось, молодой человек сейчас опять расплачется. Гарри опустился на колени рядом с ним и неловко обнял:
- Джереми, не плачь… Все пройдет… Не надо больше будет плакать. Я… Мне так жаль тебя… Я – другой, понимаешь
Глаза Малфоя покраснели и опухли. Поттер ласково провел рукой по щеке Джереми, стирая мокрые дорожки.
- Вот так. Не надо больше плакать, хорошо?
Джереми, громко сглотнув, кивнул.

Происходящее казалось Гарри нереальным, ужасным, неправильным. Он не мог взорваться и вытолкать Малфоя взашей, как бы ему не хотелось. Это было бы жестоко, ведь парню действительно сейчас плохо, как никогда в жизни.
Но ведь Малфой его любит! Это ужасно…
Неожиданно парень идиотически захохотал. Живое воображение ясно нарисовало Поттеру, как Джереми прячется в хлеву, воровато оглядывается, приспускает штаны и начинает деятельно мечтать о любимом.