Украденные жизни (общий архив)

[Silence]

Выкладываем сюда свои биографии

[ImDRUNK]

Раса: Человек
Имя: Вирвена
Класс: жрица Кролма
Мировоззрение: законопослушно злое
Возраст: 24
Рост: 176 см.
Вес: 60

Внешность:
С первого взгляда может показаться что это совсем безобидная девушка, но под этой маской скрывается настоящая бестия с хищными черными глазами. У Вирвены несколько нездоровый белый цвет кожи, который очень сильно контрастируем с черными (длиной до середины спины) волосами.

Биография:
Вирвена родилась и прожила половину своей жизни в в столице Валморджина Эль Куаре. Отец содержал кузницу, два старших брата помогали ему, а сама Вирвена помогала матери по хозяйству. В общем у нее было совсем обычное детство. Когда ей было примерно 15 лет в городе начались массовые беспорядки, зачинщиком являлись ее братья. Вирвена во всем поддерживала братьев, пусть даже и не понимая сути всего. Но всему приходит конец и раздавшийся однажды ночью стук в дверь навсегда изменил ее жизнь. В дом ворвались стражники и схватили братьев, обвинив их в разжигании конфликтов. Казнены они были прилюдно, на ее глазах им отрубили головы. Здесь и произошел перелом в ее душе. Объятая непонятным смятением чувств: мести, гнева, страха, растерянности, она пошла к тому кто мог помочь ей. Она пошла в храм Кролма. Храм принял ее в свое лоно, с тех пор она стала жрицей Кролма. Родители конечно были против ее уходи из семьи – они только что потеряли двух сыновей и не хотели потерять еще и дочь. Но спорить с Вирвеной было бесполезно, она была уже другой, уже не их девочкой, к тому же храм пресекал все попытки родителей пообщаться с дочерью. Шло время, Вирвена служила и проходила обучение в храме, оружие она себе выбрала весьма странное для девушки – боевой топор. Именно топорами были отрублены головы ее братьям и другим их сподвижникам, именно это оружие и буде орудием ее мести. Однажды она решила что пришло время для кровной мести: она решила расправиться с судьей Ка’Льирином, судившему ее братьев. Но за это время судья уже успел сменить место жительства на Труавиль и Вирвена направилась туда. Прибыв туда она тут же попросила приема у Ка’Льирина, он не отказал жрице и когда они встретились она хотела совершить задуманное, но увы попытка оказалась неудачной. Вирвена лишь тяжело ранила его, потому что стражники спохватились во время и задержали ее. За покушение на жизнь судьи ей дали пожизненный срок и отправили в тюрьму Труавиля. Здесь ей не смогли помочь другие жрецы, имеющие большое влияние в ее городе. У нее осталась одна надежда на самого Кролма. Она убеждена что вера сможет спасти ее, что Кролм не оставит в тюрьме.

[Kassandra]

Имя: Никэ, но иногда её по ошибке называют «Ника». «Отзывается» и на то, и на другое имя.
Класс: бард
Раса: человек
Мировоззрение: Истинно нейтральное
Возраст: 18 лет

Никэ родилась не в Ардании. Она выросла в городе N страны X, расположенной совсем далеко от неё. Родителями Никэ были обычные люди. Отец зарабатывал неплохие, но всё же небольшие деньги, торгуя на базаре, а мать сидела дома с ней, делая какие-то дела по хозяйству. В её детстве, пока ещё не появилась вторая дочь, семья была счастлива. Ребёнком она была очень общительным, часто бегала по улице с другими детьми и обожала подвижные, да и вообще любые игры. В пять лет она первый раз попробовала спеть песенку, услышанную ей где-то. С тех пор она очень часто пела. Даже взрослые порой заслушивались этим пением. Она всегда выступала на местных праздниках, иногда даже проделывала мелкие фокусы, приводившие жителей в восторг. Все пророчили ей знаменитое будущее. Родители мечтали о приближении дочери ко двору, и потому в девять лет наняли ей наставника, который обучал её этикету, игре на инструментах, трюкачеству и изменению внешности, а так же помогал ей развивать голосовые связки. С этим наставником по имени Джераан, парнем, которому на ту пору исполнилось каких-то тринадцать лет (её родители были весьма стеснены в средствах, потому они и наняли его. Он сам учился в школе и, возвращаясь, передавал Никэ всё, чему его там обучали за этот день), Никэ очень крепко сдружилась.
Но в то же время – в её девять лет - в их семье появилась ещё одна дочь, которую назвали Заатри. Никэ хотела иметь сестрёнку, поэтому она ждала с нетерпением. Но почему-то, только увидев её, она с первого же взгляда невзлюбила этот кричащий комочек. И не зря. Несмотря на то, что Никэ никогда не была домоседкой, она очень любила поговорить с родителями, поиграть с ними. Но времени на неё теперь никому не хватало. Малочисленная прислуга в лице кухарки и слуги весь день занималась чем угодно, только не хозяйством. Ей приходилось самой обеспечивать себе какую-то еду, в противном случае она просто оставалась голодной. Даже Джераана иногда отнимали у неё, чтобы тот помог там. Ей стало казаться, что про неё все забыли. Но однажды, когда и ей попытались всучить какую-то работу, она взбунтовалась. Поскольку это произошло уже вечером, когда все спали, скандал, который она подняла, взбаламутил все окрестности. Но, хотя с ней для виду согласились, на самом деле они только оставили её и Джераана в покое. И вот однажды днём, когда ей было тринадцать лет, а ему шестнадцать с половиной, а родителей с Заатри – тогда четырёхлетним ребёнком – не было дома, они поцеловались. Это был их первый и последний поцелуй. Пришли родители, увидели их… Они посадили Никэ под домашний арест, а Джераана навсегда выгнали из своего дома. Это был предпоследний раз, когда она видела его. Никэ хотела их внимания, но не такого.
Ей совсем не хотелось сидеть в доме до конца своих дней. Даже всю свою страну она считала ужасным захолустьем. Она любила своих родителей, но уже давно решила, что когда она вырастет, она уйдёт путешествовать. Что ж, она выросла, по-своему. Она решила, что всем тут будет лучше без неё. И ночью, быстро собравшись и поцеловав мать в лоб, она открыла дверь и скрылась во тьме. Наутро родители её подняли целую бурю, которая прошлась по всему городу. Они искали дочь, как могли, но Никэ больше никто и никогда здесь не видел.
Три года она бродила по разным странам и за эти три года повидала столько разных чудес, даже десятую часть которых обычные люди не могут увидеть и за всю свою жизнь, и поучаствовала в стольких приключениях и совершила столько путешествий, в скольких никто не участвовал и не совершал. Но однажды, в день, когда ей исполнилось шестнадцать лет, проходя под стенами Ардании, которые не привлекали её, – она спешила на встречу новым приключениям – она вдруг заметила около ворот одинокую фигуру в балахоне. Она показалась ей неуловимо знакомой и такой близкой, что она подошла к страннику и, сама не понимая, что делает, отбросила капюшон с лица человека. Тот улыбнулся. Это был Джераан.
Он рассказал ей, что стал теперь магом и как раз собирался войти в ворота, когда увидел её. Там его ждёт один из самых важных дворян в стране, у которого захворала супруга, да так сильно, что ни один из врачевателей и магов не может ничего поделать. Он уверил её, что всё будет отлично и он скоро вернётся. Но он не вернулся ни через час, ни через два, ни ночью, ни через сутки. Говорили, что его хотели казнить, ибо он не смог вылечить жену дворянина. Но некоторые при этом шепотом добавляли, что он внезапно исчез. Никэ и сейчас искренне надеется, что он и правда исчез. А женщина через день почувствовала себя лучше, а потом и вовсе выздоровела. Она повелела найти своего спасителя, но всё было напрасно – от Джераана не осталось ни следа.
Никэ затаила обиду на этого дворянина. Она поклялась жить в Ардании и мстить ему. Своим пением она зарабатывала скудные монетки, которых еле как хватало на хоть какую-то еду. Она жила в самой дешёвой таверне, где в кроватях давным-давно не только завелись, но уже и удобно устроились клопы. Она ела в этой самой таверне хлеб, по крайней мере, годовой давности. Но она была ужасно упрямой. И потихоньку дела начали подниматься в гору. Она ушла из своей таверны и подрядилась петь в другой таверне за самую дешёвую, но всё же свежую еду и постель, пусть не очень удобную, но чистую. Днём она стояла около входа и как бы рекламировала таверну, а вечером развлекала публику внутри.
И вот в день своего восемнадцатилетия Никэ придумала песню про этого дворянина. Слова сами сложились в строки в её голове и она, удивившись простоте и в то же время некой элегантности высмеивания, решила тотчас же её спеть. Как раз когда она исполняла седьмое четверостишие о «парике на лысой башке», её схватила стража. Особого суда не было, ей просто зачитали обвинение, парочка свидетелей высказалась насчёт содержания песен, и судья вынес вердикт – пожизненное.
Внешность: достаточно привлекательная девушка восемнадцати лет, в самом расцвете сил. Не высокая, но и не низкая, не тонкая и не толстая – золотая середина. Волосы медно-рыжие, практически красные, опускаются где-то до середины спины. Глаза зелёные, большие, но не слишком. Правша. Шрамы у неё находятся по всему телу, но самые большие и заметные - сбоку на шее, на спине промеж лопаток и на ноге, на колене. Шрамов у неё столько, что она даже и не помнит, откуда у неё взялся тот или иной. Татуировка у неё только одна – странный символ, похожий на спираль, нарисованную очень дрожащими руками. Она размещается на спине, где-то на уровне талии, вправо на несколько сантиметров от позвоночника.
Характер: несмотря ни на что, она остаётся весёлой. Иногда она походит на большого ребёнка, наверное, потому, что ещё не наигралась в детстве. Когда она счастлива, она любит весь мир, а когда злится – готова поубивать всех и каждого. Она легко впадает в крайности. Поэтому, если человек, с которым она только что была очень дружна, вдруг скажет ей какую-нибудь мелочь – она может возненавидеть его. Но всё-таки без человеческого или не очень общества она не проживёт и дня. Вполне может вдруг загореться какой-нибудь призрачной идеей, тлеющей где-то там на горизонте, и тут же будет готова отдать за неё свою жизнь. Хотя обычно она как загорается, так и потухает, но если эта мечта и впрямь нужна ей, очень нужна кому-то или так уж хороша, то она может хоть всю жизнь пытаться её осуществить. Например, та же её месть. А ещё она давно мечтает сделать этот мир немножко лучше. Любит хорошую шутку, но терпеть не может, когда смеются над ней. Обожает петь и – иногда – танцевать.

[Шариков П.П.]

Silence
А кроме бога войны Кролма для хаотиков-нейтралов никаких богов там не водится?? Ну, персональный бог для зифов (воришек), например?? Было бы клево...

[Silence]

Шариков П.П.
ХН и ХЗ нежелательны вообще.

[Algerd]

Алка Зельтцер родился в небольшом лесном эльфийском поселении на берегу большой реки. В детстве он мало чем отличался от других эльфят: пел, веселился и радовался жизни. Родители-эльфы, для которых Алка был семнадцатым ребенком, мало уделяли времени его воспитанию, впрочем как и любые другие родители-эльфы. С юными эльфятами занимались специальные воспитатели и учителя, следившие чтобы новое поколение было столь же здоровым, красивым, умным и утонченным, как и предыдущие.
Алка никогда не отличался железным здоровьем – в детстве часто болел, что редко случается с эльфами. Впрочем, недостаток здоровья он всегда компенсировал удивительной даже для эльфа ловкостью и совсем уж редкостной для эльфа силой. Воспитатели отметили эти качества юного Алки и старались сделать все, чтобы он выбрал стезю воителя, защитника. Конечно, как и всякий другой эльф, Алка имел способности к пению, отлично знал лес и умел охотиться, неплохо плавал. Однако все это не слишком его занимало.
Главное, чему было посвящено его обучение, был бой. Традиционные для эльфов виды оружия: лук, меч и кинжал, - Алка познал в совершенстве. Неплохо научили его и тактике боя, хотя, конечно же, только на уровне рядового бойца. Командовать армиями Алка явно пока что был не способен.
К 50 годам наставники решили, что молодому эльфу необходимо совершить дальнее путешествие с целью посмотреть мир и набраться опыта. Это было древней эльфийской традицией: примерно год-два каждый из них путешествовал по свету.
Примерно через полтора года скитаний Алка забрел в незнакомую ему страну. В небольшом пограничном городке он остановился в маленькой таверне. Тут его и подстерегла неудача. Отдохнув и выпив немного вина, он вышел в общий зал, чтобы, как обычно, послушать о чем говорят люди. Люди говорили об обыденных вещах: урожае, торговле, налогах и т.п. Но в одном разговоре было произнесено несколько фраз, заинтересовавших эльфа. Трое людей спорили о религиозных вопросах. Спор проходил на повышенных тонах и грозил вылиться в потасовку. Алка уже знал, что чужакам в такие вещи вмешиваться нельзя, однако в этот раз судьба сама поставила ему подножку. Разгоряченные спором, люди все-таки начали драться, причем двое пытались избить одного, который, впрочем, успешно отбивался. Странно, но все остальные, кто был в таверне, в эту драку не вмешивались. Да и хозяин не спешил звать стражу. В какой-то момент человек, оставшийся в меньшинстве, ловко ударил одного из противников и тот рухнул прямо на стол, за которым сидел Алка, снеся ужин эльфа на пол. Не желая вступать в драку, Алка все-таки вынужден был схватить непрошенного гостя за шкирку и сбросить со своего стола. Тут произошло неожиданное: драчуны остановились и уставились на эльфа. То же сделали и все остальные, кто был в таверне, включая хозяина. Пауза длилась пару секунд, а потом помещение наполнилось угрожающими криками, из которых эльф понял немного, но достаточно для того, чтобы испугаться. Оказывается тот человек, которого он отшвырнул, был жрецом какого-то там местного божества. Жрецы этого божества считались неприкосновенными. Ударить их – было страшнейшим преступлением. Сам того не зная, Алка встрял во внутреннюю разборку служителей культа.
В течение следующего часа эльф имел серьезные основания опасаться даже за свою жизнь. Разъяренная толпа, наверное, линчевала бы его, если бы совершенно случайно мимо не проходил патруль. Сержант стражи, узнав подробности, почел своим долгом арестовать эльфа и препроводить к мировому судье. Судья рассудил, что столь тяжкое преступление вне его компетенции и необходимо отправить эльфа в столицу. Таким образом, примерно через две недели после того памятного случая Алка оказался в камере столичной тюрьмы, ожидая приговора.