"Хочу быть..."

[Pino]

Хочу быть...

Эта история основана на игре симс-3.

Автор: Pino
Муза: Akulina
Фотограф: Pino
Редактор: Akulina (I и II части)

Музычка на заднем плане: The Sims Makin Magic (Foggy Shores)

vBulletin [media]

Содержание:
Часть I. Никто. [1] и [2]
Часть II. Человек не. [1] и [2]
Часть III. Мумий я. [1] и [2] и [3]
Часть IV. Пополамка. [1] и [2]
Часть V. Редкий зверь. [1] и [2]
Часть VI. Абри-кот

Разные глупости:
Читать дальше...

Граф только успел спровадил гостя, и тут же кинулся отмывать следы пожара:



Мумик выбирает очки:

[Aurora Nova]

Pino,
чем дальше, тем страшнее интереснее. Ну, а где же продолжение?

[Хранитель кошачей мяты]

Как поэтично и патетично! ^_^ Но… откуда такие мысли?

значит могу смело ставить жирный крест на своих писательских порывах

это просто мой стёб, к писательским талантам это мало относится, скорее наоборот даже мешает. Не волнуйся

[Akulina]

Кать, эта серия - лучшая из всех. Потрясающая. Настолько текст живой, яркий и образный, настолько сам Никто в этой серии - живой и настоящий, что я просто слилась с персонажем воедино, переживая с ним каждый его вздох, каждую мысль, все его душевные терзания и страдания. Конец серии - просто апофеоз тоски и, хотя я знаю, что будет дальше, но вместе с остальными читателями глупо надеюсь на волшебную фею.
Картинки великолепны. Даже не знаю, какую выделить особо. Очень понравилась первая - где холод, конечно понравилась "напополам": огонь и лед; две последние вообще без комментарий
Спасибо за серию!
Люблю тебя и твое творчество, и вместе со всеми жду продолжения

[Pino]

Аврора Нова, дык вот же ж… Чем дальше в лес, тем толще партизаны тем сложнее заставить игру выдать то, что мне надо После установки Петсов в Бридже возникали некоторые проблемы, но они уже разрешились, и я вернула все пропавшее. Съёмки продолжаются.

Котко Кугуарыч, а, так это шутка юмора? Уфф… Ни в коем случае не мешает, но озадачивает

Акулина, спасибо, Жень! Так много тёплых слов, мне непередаваема приятно! Ты знаешь, всё это взаимно

[Linda Silverwind]

Прошу прощения, а когда продолжение, а? *_*

[Pino]

Linda Silverwind, на этой неделе точнее не скажу (иначе непременно что-то непредвиденное случится, как это обычно со мной бывает...)

[Down Under]

Хочу признаться: на самом деле я зорко отслеживаю каждую серию этого сериала и жадно съедаю ее по мере появления. Но вот написать было некогда - простите! Исправляюсь и буду краткой:
1. Для меня - полная гармония идеи и ее изложения (текст и иллюстрации). Читать дальше...

Ах, как бы, как бы донести этот сюжет до студии Пиксар!

2. Иллюстрации: я считаю картинки Pino самыми лучшими из всего мира симс3 ever! Pino - ты симс3 художник N1. Когда я рассматриваю мелкие детали на картинках, то наслаждаюсь твоим эстетизмом и чувсвом юмора. Спасибо за Красоту.
3. Ваш сериал - это то, ради чего я забегала на форум даже в моменты безумной занятости. Это то, ради чего стоит сюда (на форум) заходить.

Чета сильно патетично получилось. Ну и ладно. зато правда.

[Pino]

Down Under, спасибо тебе огромное! Просто нет слов, как приятно
1.
2.
3.

[Pino]

Часть V. Редкий зверь (начало)

Удара о землю я не чувствую, просто знаю, что он случился. Страха больше нет – все произошло, ничего не изменишь. И можно больше не дергаться - ничего не исправишь. Так я и валяюсь в ожидании вечного покоя. Хотя уже и сам не знаю, чего ждать. Я все еще здесь.

Слышу еле различимый шелест – крыльев? Или это всего лишь мой никтометр? И чувствую запах моря. “Триньк!” – какая-то неотвратимая сила выдергивает меня из тела, и я вижу его со стороны: грязное, запутанное в бинтах. А сам я становлюсь совсем легким, иррациональное чувство свободы и могущества наполняет меня до краев!

Вдруг неживой механический голос раздается прямо в моей голове:

- Приветствую тебя, новичок, - резко оборачиваюсь и вижу Это. - Я отведу тебя в твой новый дом, - говорит Оно. И протягивает руку.

Длинная черная хламида с капюшоном, из-под которого выглядывает лицо-череп, хищная коса в костлявых руках. Так значит, меня косой из тела выдернули? Ловко, однако!

Странно все это, необычно. Необычно для моего понимания. Как будто оно происходит не на самом деле, будто случайно попал в какой-то фильм. Хочется попросить сценарий, чтобы узнать свою роль и не облажаться.

Я несмело протягиваю руку в ответ – просто не уверен, что от меня требуется именно это. Когда мои призрачные и его костяные пальцы соприкасаются, мы превращаемся в ветер! Отрываемся от земли – моего забинтованного трупика уже нет на прежнем месте, и куда он успел подеваться? – и летим, словно семена одуванчиков. Только очень быстро.

Нас несет над поверхностью земли, над водной гладью. Мелькают ветви деревьев, травы на полях, заборы, дома, глянцевые ленты дорог, лунные блики на воде. И снова трава, камни, кованная решетка забора, могильные плиты – и вот мы на городском кладбище.

Одна из плит притягивает меня, словно магнит скрепку, хочет впитать в себя, слиться. На ней нет никаких надписей, но откуда-то я знаю точно – она моя.

- Теперь это твой дом. Почувствуй его, - слышу я тот же безэмоциональный голос в своей голове, - здесь тебя оставляю.

Я озираюсь, лишь на секунду теряя из вида своего провожатого, и больше не могу отыскать его – он исчез. А удивительная легкость никуда не исчезла! Прислушиваюсь к себе: я стал свободен и от огня, и от песка! Нет больше голода, нет апатии! Их нет, а я - вот он, я есть! Радостно кружусь и выписываю петли вокруг своего камня, своего нового удивительного дома.

- О-о, призрак мумии-вампира – редкий зверь! – содрогаюсь и замираю от неожиданности и скрипучего ехидного голоса. Оборачиваюсь и вижу его обладателя – полупрозрачного розоватого мужчину с пронзительным взглядом светящихся глаз.

Боковым зрением замечаю, что над большинством могильных плит начинает клубиться и бурлить цветной туман, формирующийся в призрачные фигуры.

- Расскажи, как ты умер! – требует высокий холодный голос голубого призрака-женщины.

- Что сказал тебе Жнец? – а это глубокий мягкий баритон серого старика.

- Тебя убили инквизиторы? – сухой свистящий шепот огненного призрака.

Разноголосые вопросы летят со всех сторон, кружатся и сплетаются, дезориентируя меня абсолютно. Не знаю, на который из них отвечать, и лишь растерянно молчу. Грезил о покое – три раза "Ха!"

Розовый делает повеливающий жест рукой, и вопросы смолкают.

- Я, верховный хранитель Круга Духов, - торжественно заявляет он, - принимаю тебя в нашу общину! Все вопросы, - он обводит присутствующих суровым взглядом, - позже. А пока я объясню тебе наши правила и законы, - снова обращается ко мне. – Мы, вольные призраки, в ночное время можем вселяться в предметы, по своему желанию становиться видимыми или исчезать. Можем пугать незнакомцев и беседовать с живыми, которые нас помнят. Можем проходить сквозь стены, сквозь любые препятствия. Над нами не властно время, и лишь немного – фазы луны. Единственное, чего мы не имеем права делать – это покидать пределы кладбища. Мы не можем слишком отдаляться от своих могил. Те же, кто нарушает запрет, - здесь его голос звучит угрожающе, - изгоняются из Круга Духов и без своего надгробия становятся одичавшими привидениями! А потом и вовсе низшими полтергейстами, пока не истают окончательно!

Я вежливо киваю, когда инструктажная тирада заканчивается. А про себя думаю, что вариант с окончательным истаиванием - мой новый приговор. Конечно, я теперь не так опасен, не смогу никого убить. Да и круг общения появился - здесь я не был бы одинок. Но раз уж мы можем беседовать с людьми, то я обязан поговорить с Джинни - долги необходимо возвращать.

"А для этого мне придется уйти далеко от кладбища, от своей могилы. И нарушить закон", - думаю я, залетая в Круг Духов.

Оказалось, это никакая не метафора, как я сначала подумал. Круг Духов – это поляна на вершине холма, за кладбищем, на которой вкруг составлены гранитные валуны. Во главе расположен алтарь с каменной чашей для амброзии, в центре - круг призыва благодати.

Здесь призраки периодически совершают ритуалы и обряды, призывают благодать. Если очень повезет – а это случается, хоть и редко, – в чаше появится амброзия. И тогда верховный хранитель круга имеет право её выпить. Что с ним произойдет после этого – тайна. Розовый ждет своей благодати уже сто тридцать пять лет.

Все это рассказывает мне голубая Лиара и посвящает в таинство ритуалов. Объясняет что-то про особую рыбу и цветок смерти, про плоды жизни (и такие есть, оказывается!) и треклятые огненные фрукты. Я слушаю её краем сознания и продумываю план побега.

Хотя план – слишком громко сказано. Все, что мне нужно – дождаться, когда угаснет повышенный интерес к моей персоне, и улететь в город. Разыскать в знакомой высотке квартиру Джинни и поговорить с ней. И вот это уже самая сложная часть моего плана.

Около недели я обитаю на кладбище, привыкаю к новому распорядку жизни. Или, точнее сказать, способу существования. Ночная активность уже давно мне привычна. С первыми лучами солнца я возвращаюсь домой, в свой камень. Он придает мне сил, когда я на рссвете полностью растворяюсь в нем, засыпая под колыбельные ветра и болтовню цветов, а с восходом луны вновь собираюсь в единое целое. Меня уже практически не дергают на экскурсии по мавзолею и могилам, не так часто донимают расспросами и рассказами о своей жизни и смерти. И вскоре я решаюсь на побег.

Этой тихой лунной (да боже ж ты мой, опять!) ночью я скрываюсь за мавзолеем и осторожно направляюсь к ближайшему дому. Если заметят, можно сказать, что лечу попроведать обитающих там призраков-близняшек Агнесс и Инессу. Парю над крышами невысоких домов – дом призраков я давно миновал незамеченным - и теперь стремительно приближаюсь к мигающему огнями городу.

"Получилось, получилось, убежал!" – ликует моя Удача. "Ну и что же ты скажешь Джинни, как убедишь?" – беспокойно спрашивает Страх. Его вопрос я игнорирую, влетаю в нужный мне дом и планомерно обыскиваю все квартиры. То и дело сбиваюсь и путаюсь, теряя сосредоточенность, - большинство людей спят, но… не все.

Наконец, на самом верхнем этаже я нахожу её, сладко спящую в своей кроватке. Ты ведь понимаешь, что луна просто не могла не заглянуть в окно и не посеребрить лицо Джинни волшебным неземным светом, в котором она стала похожа на ангела? Разумеется, все именно так и происходит! И вот я тупо смотрю на девушку, позабыв не только заготовки предстоящего разговора, но и о самой цели своего визита.

Неизвестно, сколько времени я бы мог еще провести так (да хоть и вечность!), но сон Джинни становится беспокойным, она пееворачивается на другой бок, возится, пытаясь отыскать удобную позу, и мне кажется, что вот-вот проснется.

Я паникую и бросаюсь к форточке: а ну как сейчас откроет глаза, увидит меня, перепугается? В который уже раз… Стоп! Теперь-то чтобы спрятаться, мне, призраку, вовсе необязательно улетать! Вдохновленный внезапной идеей возвращаюсь к постели и вселяюсь в лежащую под боком у Джинни плюшевую игрушку. Косоглазого медвежонка охватывает легкая вибрация, и вот мы с ним уже одно целое.

- Кто здесь? – раздается встревоженный, все еще сонный, но до боли знакомый голосок.

Вот и настал мой звездный час! Я должен заговорить с ней, медлить нельзя. Стараюсь, чтобы голос мой звучал потоньше:

- Не бойся, Джинни, здесь только я.

Она озирается по сторонам, заглядывает под подушку, под кровать, потом вдруг хватает меня, внимательно всматривается в плюшевую морду и встревоженно спрашивает:

- Лоскутик, это ведь ты сейчас говорил со мной? Ты можешь говорить? Или мне это только снится? Но разве я сплю?

- Ты спишь, а я охраняю твой сон, - говорю как можно убедительнее, - Я всегда охряняю твой сон, не бойся.

- О-о, надо же… Какой необычный сон! - она расслабляется, хитро улыбается и нажимает на мой нос, будто на кнопку, - И какой ты у меня, оказывается, разговорчивый! Ну а раз так, давай ка, выкладывай начистоту: как тебе со мной живется?

О нет, так не пойдет. Поскорее бы направить беседу в нужное мне русло.

- Да ладно, Джинни! Наверняка тебя интересует что-то поважнее. О чем больше всего сейчас ты хочешь узнать? – спрашиваю и надеюсь, что она не начнет выпытывать про жизнь на Марсе, про дату своей смерти, про далекое будущее и станет ли она когда-нибудь знаменитой актрисой.

Моя собеседница сразу серъезнеет, задумчиво поднимает глаза к потолку, будто на нем записаны все самые важные вопросы. Медленно произносит, растягивая слова:

- Я-а хочу-у зна-ать… - и, не закончив фразу, хихикает в кулачок. Потом успокаивается, откашливается и продолжает, - Хочу знать, ну… Почему, ну почему он такой вредный?

- Кто? – вырывается у меня прежде, чем успеваю подумать: я же вроди бы как обязан знать все обо всем, в соответствии со своей (оракуловой? …каракулевой? Плюшевые мозги!) ролью. Но сказанного не воротишь, и я выжидательно молчу.

- Ну как это – кто? Конечно, Эрнест! Как он достал меня!

Не могу поверить, что мне так везет! Он сама заговорила об Эрни, вот это да! А Джинни продолжает:

- Ну почему ему обязательно нужно все время ко мне цепляться? Зачем он издеваться надо мной? Как только я начинаю думать, что он белее-менее вменяемый, он тут же откалывает какую-нибудь гадость! И обязательно при всех, чтобы девчонки видели, какой он герой, и какая я дура... Делает из меня посмешище! Ну что я сделала ему плохого, за что он со мной так? За что он меня так не любит? – она всхлипывает и долбит мной по постели.

- Экхэм… эээ… - рассеянно бормочу я между встречами с подушкой, пытаясь придумать что-то умное и значительное. Наверное, я должен быть ужасно рад: все оказалось проще, чем я думал. Хотя Джинни и отзывается об Эрни негативно, главное, что именно он тревожит её больше всего остального. Ведь это же что-то значит? Но с другой тороны…

Телепания прекратились, Джинни держит меня ровно и смотрит выжидательно. Надо что-то ответить.

- Все совсем не так, все совершенно наоборот! – да уж, очень умно, и главное значительно, - Эрни всегда старался произвести на тебе самое хорошее впечатление! Просто он немного перестарался. Понимаешь, он всё делает для того, чтобы ты обратила на него внимание. Да он… да он влюблён в тебя по уши! – уже кричу я в запале.

Джинни выпускает меня из рук, прижимая ладошки к щекам. А я плюхаюсь на одеяло и любуюсь ею воровато, украдкой. Словно не имею права видеть её такой: взволнованной, с приоткрытым от удивления ртом и горящими надеждой глазами. Ведь это никогда не может быть для меня.

- Нет, - шепчет она, - Нет, это сон. Всего лишь сон. Просто я очень хотела бы такое услышать, вот мне и приснилось…

- Это не просто сон, Джинни! Все, что я сказал – правда. Поверь, плюшевые медведи знают много людских секретов! – говорю я со всей убежденностью, на какую только способен, - Сейчас докажу. Вот, например, помнишь тот случай с мотоциклом?

Она сердито фыркает, возмущается:

- Как же, забудешь тут! Заявил во всеуслышанье, что посвящает мне какой-то прыжок, а сам затёр своим мотоциклом наши классики! И потом еще ездил вокруг школы с трусами на голове, дибил! А все ржали и гаденько на меня косились! Как противно мне тогда было! Фу, до сих пор передергивает.

Вот как оно, оказывается, выглядело…

- Но Джинни, он действительно хотел выполнить для тебя трюк, а в конце эффектно приподнести букет! Если бы ты знала, как долго Эрни тренировался! Вот только кое-что не предусмотрел… - Джинни смотрит недоверчиво, но заинтересованно, поэтому я продолжаю, - В тот день с утра он подобрал на улице маленького зеленого питона и засунул в карман. Собирался отнести его вечером в зоопарк. Питон был спокойным, как удав, лежал себе тихо в кармане, и Эрни про него забыл. Но когда в карман засунули еще и букет… Может быть, цветочный запах тому не понравился, а может колючие стебли, но как только Эрни завел мотоцикл, питон выбрался из кармана и…

Рассказываю ей, как Эрни пытался выровнять мотоцикл, умирая от щекотки, как его понесло на участок Броков, где он врезался в развешанное на веревках бельё, и на него намотались мокрые тряпки, а одна так и вовсе на голову. Как он, ничего не видя, пытался справиться с заклинившими тормозами, пока его не остановил колючий куст. Как ему потом за все это влетело от матери и какое лицо было у мистера Брока, когда Эрни возвращал тому трусы. А еще, как смотрела на него подозрительная миссис Брок, когда он уверял их, что беспокоиться не о чем - трусы чистые и поглаженные, Долорес все исправила.

Во время моего рассказа Джинни то охает, сочувствуя незадачливому герою, то улыбается и даже хихикает. А я радуюсь, что не мямлю и не заикаюсь, а так убедительно ей все излагаю – ну просто прирожденный оратор! Но вдруг Джинни снова хмурится.

- Вот говоришь, я нравлюсь ему… И как же тогда бъяснишь ту идиотскую выходку на прошлой неделе? - бросает она новый вызовов в мои глазки-пуговки.

И снова бросаюсь в путанные объяснения. Это я-то минуту назад считал себя прирожденным оратором? Явно поскромничал. Да все ораторы бы удавились от зависти – так я расписывал подвиги Эрни, обряжая своего друга в сияющие доспехи. И, кажется, смог таки убедить Джинни – она выглядит явно довольной и больше не пытается припомнить его очередные промахи.

- Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой! - говорит она, подавляя зевок, и счастливо улыбается. Потом падает на подушку, крепко прижимает меня-медведя к себе, целует в лохматое ухо, мечтательно закрывает глаза и вскоре засыпает по-настоящему.

А я, обмирая от счастья, врезаю в память эти бесценные мгновения. Но моё блаженство не может длиться вечно, пора возвращаться домой. Я и так получил гораздо больше, чем расчитывал. Покидаю гостепреимное плюшевое тельце, бросаю последний взгляд на спящую Джинни и сквозь толщу железобетона просачиваюсь на улицу.

Я становлюсь необычайно легким и чувствую, как вырастают за спиной крылья! Вот уж не ожидал, что когда-либо еще буду по-настоящему счастлив! Кажется, я даже слышу грохот груза, только что камнем свалившегося с моей души. И верю: теперь Джинни и Эрни найдут общий язык и у них все будет хорошо!

Лечу на этих крыльях сквозь прекраснейший ночной город, спешу домой – до утра еще много времени, врят ли меня хватились.

Но, разумеется, меня хватились. На подлете к родному кладбищу везение мое заканчивается, как, собственно, и волшебное настроение. Разноцветная толпа призрачных тел мерцает в темноте, обступив какой-то почерневший камень – мою могильную плиту. Я больше не чувствую с ней той особой связи, я её потерял. Я отлучен.

Теперь я бездомный и не имею больше права здесь находится – читаю в суровых лицах своих бывших товарищей. Меня ведь предупреждали – слышу их осуждающие голоса. Я должен убраться немедленно – убеждают меня их угрожающие жесты.

И я убираюсь. И снова лечу в город. Зачем – не знаю. Должен ведь я теперь где-то обитать. И вместе со мной летят и роятся надоедливые мысли, словно гудящее облако разъяренных ос. Я знаю, чувствую, что у Эрни все сложится хорошо, что он будет счастлив вместе с Джинни. Знаю, что они непременно поженятся. А я наконец сделал то, что хотел. И теперь вроди бы должен ощущать покой и удовлетворение. Пытаюсь отыскать в себе эти чувства, но их почему-то нет. Вместо них нахожу лишь грызущую пустоту и ставшее привычным одиночество. Странно, я до сих пор думаю о себе, как о человеке. По привычке прижимаю руку у груди, когда больно и горько, словно хочу унять бьющееся сердце. Но его нет - факт. Тем не менее, от этого мне не легче. Что-то тяжелое, горячее и ненужное болит и рвется в моей груди. Болит - и не дает мне покоя.

С досады взмываю к самой высокой городской крыше, обозреваю окрестности и размышляю: на что теперь потратить вечность?

Весь город раскинулся передо мной и кокетливо подмигивает миллионами огоньков. Огоньков-светофоров, огоньков-фонарей, рекламных огоньков и огоньков автомобильных. И, наконец, огоньков–окон, за каждым из которых проходят чьи-то жизни. Жизни дорогих мне людей – за ними я смог бы присматривать. И жизни людей, отвергнувших меня, надсмехавшихся надо мной – ох, как бы я мог теперь им всем отомстить! Да-а, всем-всем, ведь торопиться мне некуда.

Но эта мысль меня греет недолго. Она, как дырявое одеяло: сколько не закутывайся, все равно откуда-то поддувает. Месть ничего не решит. Вот если бы я мог изменить их, поставить хоть на минуту на свое место, воззвать к совести, так сказать. А вот эта мысль, хоть и насквозь вся дырявая – ведь я понятия не имею, что нужно для этого сделать, - но она греет, да еще как!

[Pino]

Часть V. Редкий зверь (продолжение)

Я решаю сначала просто последить за жизнью своих обидчиков, надеясь, что на основе собранной информации меня вдруг осенит удачная идея. Сначала я веду наблюдения, путешествуя из квартиры в квартиру по канализационным стоякам и катаясь в лифтах. Но больше всего мне нравится болтаться по водопроводу – в этом есть особый кайф: приятная ледяная вода несет тебя куда-то с огромной скоростью, затем вдруг резко сменяется горячей, они смешиваются, переплетаясь температурой и направлением движения. Да что тут объяснять, не поймешь, пока сам не попробуешь!

Вообщем, катание в водопроводе так увлекает меня, что я уже почти не обращаю внимания на людей, их дела меня волнуют все меньше. Иногда где-то на задворках сознания бьется мысль, что я деградирую, как и предрекали призраки. В такие моменты я отчетливей слышу тиканье моего никтометра, он словно становится материальнее, тяжелее. Но неутомимый водоворот тут же смывает все сомнения.

Однажды я не успеваю во время перепрыгнуть во встречный поток, и меня уносит вниз, в канализацию, глубоко под землю. Меняю несколько труб, пока не выскакиваю из питьевого фонтанчика в каком-то огромном подземном помещении. С любопытством озираюсь: рассеянный свет, изрисованные холодные стены и колонны, большие переходящие друг в друга залы, движущиеся лестницы, бесконечно длинные тоннели с рельсами, нарастающий и затихающий гул составов. Я в метро!

Кататься в вагонах оказывается почти так же интересно, как по трубам, и я застреваю тут надолго. Хотя не могу сказать точно: на месяц, на год, или даже на несколько лет. Здесь время для меня перестает подавать хоть какие-то признаки жизни. Под землей всегда ночь, и это комфортно.

Но внезапно моим беззаботным катаниям приходит конец.

Когда толпа народа в очередной раз схлынула, оставив гулкое эхо в одиночестве гулять по пустым залам, я вдруг слышу странную музыку. Должен сказать, меня стало неимоверно привлекать всё новое и необычное: запахи, звуки, маленькие мигающие устройства. И теперь эта вот мелодия. Повинуясь её неудержимой притягательной силе, я лечу на источник звука. Им оказывается несуразно одетый молодой человек, играющий на странной дудочке. Я приближаюсь, и он сразу прекращает играть, делает стойку на руках и аплодирует сам себе подошвами ботинок.

Но я уверен - он не может меня видеть! Так же, как и я не могу улететь прочь, не разобравшись, что он затевает. Тем временем парень, стоя уже на одной руке, свободной вынимает из-за уха горящую сигарету и с наслаждением затягивается. Как вдруг опасно кренится и с ругательствами грохается на пол! Я подлетаю еще ближе, чтобы удобней было наблюдать. Он поднимается на ноги, потирая ушибленное колено и не прекращая ругаться, начинает что-то искать в своей огромной сумке. Я же разрываюсь от одолевающих меня новых демонов: чувства опасности, вопящего лететь прочь, и острого приступа любопытства, приказывающего остаться и досмотреть.

Но парень извлекает из рюкзака всего лишь блокнот и карандаш, потом давит ботинком тлеющую сигарету, объявляет голосом профессионального конферансье: "Пятьсот шестнадцатая! " - и торжественно записывает это в свой блокнот. Вдруг делает несколько неловких танцевальных па, а я с нетерпением ожидаю: не упадет ли он снова? Завороженно смотрю, как он вращается вокруг своей оси, и вдруг резко останавливается, а я недоуменно таращусь в дуло странного прибора, нацеленного прямехонько на меня. И ничего не успеваю сделать: яркий луч ослепляет и втягивает меня в какой-то квадратный стеклянный контейнер.

- Ха-а! – выдыхает ловец привидений – только теперь я понимаю, что это именно он, – и наглухо запечатывает крышку. Разглядывает меня сквозь стекло и удивленно присвистывает.

В равномерном тиканье никтометра мне чудится обиженное недоумение. И тут пелена, накрывавшая меня долгое время, словно спадает: я вдруг вспоминаю, кто я такой, вспоминаю Эрни и Джинни, вспоминаю всё то, о чем я мечтал и что собирался сделать. И понимаю – теперь уже точно поздно, это конец! Конец меня. Второго шанса не будет, этот чокнутый охотник меня не отпустит.

Я что-то кричу ему, обещаю золотые горы, обещаю исполнить три желания, как распоследний родиеков джин. А он лишь усмехается:

- До чего же вы все одинаковые, ребятки! Что потерянные, что добродушные, что озлобленные - все ведете себя одинаково. Но тебя, дружок, я отпустить никак не могу, ты ведь ужас, какой редкий! – возбужденно галдит парень. – Мне за тебя знаешь сколько денег отслюнявят в Научном Институте – ого-го! – и хитро мне подмигивает, как будто приглашает отметить это событие на все грядущие ого-го-деньги. Вот паршивец!

Ловец поспешно забрасывает в сумку свои шмотки, крепко прижимает к груди мой аквариум, идет к выходу из метро и поясняет:

- Я ведь ни с проста веду себя по-дурацки, непредсказуемо. Только так вас, любопытных, и можно выманить да сцапать, - утверждает он, сигналя таксисту рукой. И ведь прав. Даже как-то обидно.

Мы подъезжаем к большому приземистому зданию на самом побережье. Охотник скачками взбирается на крыльцо, оборачивается на город, выдергивает из-за уха зажженную сигарету (да что у него там за ухом, огниво? – проклятое любопытство даже сейчас никак не заглохнет), выкуривает её, щелчком отправляет окурок в мусорный бак, извлекает из сумки тот же блокнот, орет: "Пятьсот семнадцатая!", записывает и прячет блокнот обратно. Потом разворачивается к дверям с табличкой “Научно-Исследовательский Институт” и заходит внутрь.

Сквозь искажающее стекло своего капкана я рассматриваю светлый просторный холл, стойку регистрации с роботом-диспетчером, освещенные неоном стирильные коридоры, блестящую дверь со смешным круглым окошком и хитрыми запорами. Охотник нажимает кнопку звонка, и вскоре за стеклом появляется чье-то лицо в защитных очках и маске. Мой контейнер подносят ближе к окну, замки оживают, и дверь с шипением и лязгом отворяется.

- Так-так, что здесь у нас? – деловым тоном осведомляется женский голос. В коридор выходит его обладательница: миниатюрная и вся замаскированная в белые одежды, видны лишь внимательные глаза за стеклами очков.

- Ого, вот это гибрид! Какая редкость! – восклицает она, рассмотрев меня повнимательней, - Как же тебе удалось такого поймать?

Ловец гордо приосанивается и многозначительно улыбается:

- Ну, Мари, ведь я в своем деле настоящий профессионал! – игриво произносит он с придыханием.

Она кокетливо хлопает ресницами, выхватывает меня из его рук и бережно прижимает к своему пышному бюсту.

- Ты такой молодец! Ох, представляю, как обрадуется профессор! – и уже разворачивается к двери.

- Эй, а где моя награда? – вопрошает охотник и, сложив губы трубочкой, тянется к Мари.

- Не здесь! – она отталкивает его, - Пройди к диспетчеру, Тривольта тебя расчитает.

Но, глядя на вытянувшееся лицо парня, шепчет, закрывая перед его носом дверь:

- Вечером, - и её теплые карие глаза лукаво улыбаются.

Меня заносят в ярко освещенную белую комнату, заставленную пугающими устройствами и приборами.

- Хотелось бы знать, где так долго шляется моя асистентка? – раздается из-за ширмы резкий ехидный голос, - Живо ко мне, придержи-ка вот здесь…
Мари обходит перегородку, и я вижу всклокоченного мужчину, одетого, как и она, в белый халат, защитные перчатки и очки. Движения его рук стремительны и точны, когда он передвигает многочисленные рычаги, глаза сверкают азартным блеском.

- Что это там у тебя? – без особого интереса спрашивает он, небрежно скользнув по мне взглядом. И тут же оставляет свои рычаги, выхватывает у Мари контейнер, вертит его в руках, рязглядывая меня со всех сторон, и восторженно орет, - Каков экземпляр! Очень своевременно! Сейчас заменим на него предыдущий образец, все равно с того мало толку.

Ученые-инквизиторы суетятся, крепят мой контейнер к ужасающей установке непонятного назначения. Профессор деловито крутит никилерованные ручки и нажимает кнопки на приборной панели. Внутри меня все холодеет от ужаса, я растекаюсь по всему объему этой мини-тюрьмы, пытаясь отыскать хоть малейшую лазейку. Но все попытки напрасны, защита слишком хороша. Асистентка уносит куда-то счастливый и облегченно вздыхающий "предыдущий образец", но вскоре возвращается к адской машине и встает перед второй приборной панелью.

- Так-с, у меня готово. Мари, ты все индикаторы проверила? Чудненько, - сумасшедший ученый растягивает рот в зловещей ухмылке, хрустит сложенными в "замок" пальцами, орет: "Поехали! " и бъет кулаком по мигающей красной кнопке.

Еще секунду назад я истошно верещал и метался внутри контейнера, но теперь словно окаменел, замер в ожидании собственной кончины. Казалось бы: с ней я давно уже смирился. Но наступит ли она сейчас? Или же случится что-то другое? Что со мной теперь станет?

Страшнее всего эта вот неопределенность, она свирепо терзает сознание, не давая подумать о вечном, подвести хоть какой-то осмысленный итог моей маленькой глупой жизни. Все чувства обострились до предела, тиканье никтометра бъет набатом по призрачным барабанным перепонкам. Отчетливо вижу, как слева удлинняется змейка зеленых лампочек, как открываются конические колпачки паровых клапонов, как перемигиваются плоские экраны. И вдруг все тонет в ослепительной вспышке, в оглушающем грохоте. Взрыв?

Я растворяюсь в пустоте.

[Linda Silverwind]

Спасибо за новую серию!

[Down Under]

Ой, у нашего героя новая череда мытарств – он из нее не выходит просто. Прямо жалко его, сердешного, стало! А с другой стороны – очень нравится авторская фантазия: она бездонна и изощренна: от Круга призраков до научной лаборатории. Я сначала сериала еще пыталась предсказать ход событий и конец истории, но потом бросила это грязное дело. Лушче просто читать буду.
Мне очень атмосфера Круга призраков понравилась и профессор из лаборатории. Колоритный черт! И еще детальки! детальки всякие мелкие на картинках – ну обалдеть как атмосферу создают. Умилили глазки, выглядывающие из лабораторных емкостей. Взгляд у них там такой...заинтересованный.

[Smik Kims]

Восхищенно хлопает в ладоши! Супер)

[Pino]

Linda Silverwind, спасибо, что читаешь

Down Under, нелегко ему пришлось, это точно! Но мучиться ему, бедняжечке, осталось недолго, финальная часть на подходе Спасибо за развернутый комментарий
Значит, глазки вышли заинтересованные? Ну пусть так, лишь бы не аморфные))) Эх, трудно выразить всю сумму эмоций двумя кругляшками в банке

Smik Kims, спасибо, ужасно приятно!

[Aurora Nova]

Такие резкие переходы от уютного быта к мистике, еще большей мистике, снова к быту, прагматизму, науке... И при этом всем по всему повествованию проходит одна линия... наивности, что ли... Вроде как должно быть страшно, а не до конца И некая логичная нелогичность поведения всех второстепенных персонажей, что удивляет и удерживает внимание. Когда не можешь сказать: я так и думал
Единственно - но это, наверное из-за моей природной медлительности - хочется бОльших остановок, углубления ситуаций. А то не успеваешь впитать энергию одной истории, как уже накатывается другая
Ну и детский вопрос, который мучает меня при чтении всех этих перипетий жизни бедного Невидимого Друга: все же кончится хорошо, правда? Читать дальше...

Можно не отвечать на него, это я просто озвучила то, что чувствую во время чтения